Наследник для Лютого
=1=
=1=
— Мария Соловьёва?
Секундная заминка. Мне в очередной раз пришлось себе напомнить, что теперь в браке я считаюсь Соловьёвой Марией, а не Беляковой.
— Да, это я. Что вы хотели?
— Антон Соловьёв — твой муж?
Голос говорящего был низким, грубым, царапающим слух.
Поневоле я крепче стиснула пальцами трубку телефонного аппарата и почему-то нервно огляделась по сторонам, резким движением руки задёрнув шторы в кухне.
Мой слух неприятно резануло фривольное обращение на «ты».
Почему-то я пришла к выводу, что собеседнику не привыкать разговаривать таким наглым, требовательным тоном.
— Да, Антон Соловьёв — мой супруг. Вы что-то хотели?
В ответ послышались короткие гудки. Неизвестный мужчина сбросил телефонный звонок.
Я прислушалась к своим ощущениям — интуиция подсказывала, что случится что-то нехорошее. Причина этого крылась в Антоне, он считался моим мужем.
Я пролистала телефонную книжку до его номера и нажала кнопку вызова.
— Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети…
Снова набрала номер Антона, но на этот раз я позвонила на его второй номер и услышала тоже самое.
— Что-то не так?
Я чуть не вздрогнула от громкого голоса племянника. Он был немного глуховат и не всегда мог контролировать громкость своей речи.
Обернувшись, я потрепала вихрастую шевелюру Тимофея и ответила таким же громким голосом:
— Всё в порядке, Тим. Можешь идти в свою комнату.
— Точно?
— Конечно, — ответила с улыбкой.
В этот момент кто-то требовательно позвонил в дверной звонок.
Моё сердце ёкнуло и сбилось с привычного ритма. Не могла назвать причину, по которой это произошло.
Но странным образом я связала воедино звонок от незнакомца, звонок в дверь и отсутствие новостей от Антона.
Тимофей взглянул в том же направлении, что и я. Кто-то настойчиво звонил в дверь нашей двухкомнатной квартиры.
— Это мои друзья, — успокоила Тимофея и сама проводила его в спальню, прикрыв за ним дверь.
Навязчивый, требовательный звон прекратился так же резко, как и начался. Словно кто-то оборвал провода.
Ладони мгновенно покрылись влажной испариной. Я провела ими по светло-серой блузке, которую ещё не успела сменить после возвращения из школы.
Сделала несколько шагов к двери и странным образом каждый шаг давался мне тяжелее предыдущего и становился всё меньше и меньше по мере приближения к входной двери.
Я замерла возле глазка, сглотнула противный, липкий ком страха, вставший поперёк горла и приложилась к дверному глазку. Но ничего не увидела.
Там была лишь чернота.
Мне хотелось бы верить, что это лишь глупая шутка местной шпаны — может быть, кто-то наклеил жвачку на глазок, но интуиция вопила об обратном.
Опасения подтвердились, когда раздались осторожные, едва слышные звуки, как будто кто-то скрёбся отмычкой в дверной замок.
Зажав рот ладонью от страха, я отступила назад и влево, осторожно добравшись до телефонного аппарата, прикрепленного на стене узкого коридора.
Негнущимися от страха пальцами я начала нажимать на кнопки, сначала по ошибке едва ли не набрав номер пожарной службы.
Пришлось нажать на кнопку сброса, прежде чем пальцы попали по нужным клавишам.
В этот момент дверь резко распахнулась и на пороге квартиры появился мужчина.
Он был очень высокий, под два метра ростом или даже больше… Я ещё ни разу не сталкивалась с такими здоровяками вживую.
Ему пришлось даже пригнуться, чтобы войти в дверь. От страха я окаменела и сжала пальцами трубку так, что она едва не срослась с моей кожей.
За спиной незнакомца, закрывшего своей массивной фигурой весь дверной проём, маячил ещё один мужчина.
— Диспетчерская служба… — послышалось в телефоне.
Мужчина громадного роста быстро и бесшумно, поразительно легко для своей внушительной комплекции, двинулся в мою сторону и отнял трубку, сказав:
— Извините, девушка. Мы ошиблись номером.
Он положил трубку на рычаг и легко выдернул провод из телефонного аппарата. Второй мужчина закрыл дверь, дёрнув щеколду в нужный паз.
— Мария Соловьёва? — поинтересовался высокий мужчина.
Я только сейчас узнала этот голос — низкий, хриплый. Голос мужчины был полон опасности, которую чувствуешь каждой клеточкой кожи.
Это он звонил меньше минуты назад на домашний телефон, чтобы проверить, нахожусь ли я дома.
Мне пришлось поднять голову сильно вверх, чтобы разглядеть незнакомца, вошедшего в мою квартиру, словно к себе домой. И, посмотрев ему в лицо, я поспешно отдёрнула взгляд в сторону, опустив его на уровень мускулистой груди.
Таких мужчин лучше не злить. Дело не только в его исполинском росте и широких, раскачанных плечах. Опасностью веяло и от его холодного, тёмного взгляда, и от грубого лица с носом, который, видимо, не единожды ломали в драках. Лицо мужчины было сложено из резких, острых линий, а квадратную нижнюю челюсть украшала короткая, но густая и стильная борода.
— Глухая, что ли? — нетерпеливо поинтересовался второй мужчина.
— Выйди. Дальше я сам.
— Уверен, Лютый?
Лютый?! Прозвище пугающего здоровяка — Лютый?!
Как опасно и пугающе это прозвучало!
По моей коже пробежал цепкий мороз, вызвав волну мурашек.
Темноволосый, высокий мужчина, которого называли Лютым, усмехнулся уголком губ и пожал плечами, мотнув головой в сторону коридора, ведущего в зал моей квартиры:
— Как видишь, здесь пусто. А с этой мелкой… я и без твоей помощи справлюсь.
Очевидно, что он имел в виду меня.
Я всё ещё не до конца понимала, что здесь происходит? По какому праву незнакомцы ввалились в мою квартиру?!
Снова щёлкнула щеколда, раздался приглушённый хлопок и повторный щелчок.
Здоровяк закрыл дверь и подпёр массивным плечом стену, окинув меня с ног до головы холодным, колючим взглядом.
— Нужно поговорить, Соловьёва!
— Отпирать дверь отмычкой — это преступление, — невпопад ответила я, чем неимоверно сильно развеселила незнакомца.
Через миг он коротко рассмеялся звуком, как будто в большой и пустой металлической бочке загрохотало что-то.
— Угонять тачку и присваивать чужие деньги — тоже преступление. Ты так не считаешь?
Мои ноги мгновенно вросли в пол после этих слов.
Я отрицательно помотала головой из стороны в сторону и от этого простого движения, казалось, вокруг меня завертелись стены и потолок коридора хрущёвки.
— Я ничего не угоняла. Я… я и водить не умею. У меня нет водительских прав даже, — сказала, чуть заикаясь.
Мужчина опасно сверкнул тёмным взглядом и покачал головой.
— Так речь идёт не о тебе. О твоём муженьке, Антоне — резиновом изделии номер два.
— Антон, — выдохнула я с видимым облегчением и даже провела рукой по лбу, снимая пальцами холодную испарину, выступившую на коже.
Если речь шла об Антоне, то я была непричастна к его делам.
Собственно говоря, Антон и не был моим мужем по-настоящему.
Антон Соловьёв считался моим мужем официально, но у нас нет и никогда не было ни романтических, ни интимных отношений.
Наш брак был договорным.
Я заключила его лишь с единственной целью — оформить опеку над племянником, оставшимся круглым сиротой после трагической гибели его родителей.
Я была знакома с Антоном лишь поверхностно, но знала, что он не прочь подзаработать. Он получил внушительную сумму денег за брак и за то, что изображал моего любящего супруга перед приёмной комиссией
Прошло уже полгода после того, как мы поженились. Я нарочно выдержала время после того момента, как все официальные нюансы с оформлением опеки были улажены.
В скором времени, через месяц, если быть точнее, я бы развелась с Антоном и больше никогда бы не вспомнила о нём. Но до того момента он считался моим супругом.
