Я. Москва. Нахальный парень - Татьяна Олеговна Новикова

Это не метро, а какой-то лабиринт. Ступени, переходы, ветки.

Куда идти?

Налево или направо?..

– Ты ослепла, что ли?! – возмутился парень, в которого я нечаянно врезалась, засмотревшись на указатель. – Глаза разуй!

– Ой. Извините… не подскажете, как доехать до Арбата?

– Не подскажу. Дай пройти, – отрезал тот и попытался отпихнуть меня плечом.

Это стало последней каплей.

Москва встретила меня, прямо скажем, недружелюбно. Для начала на вокзале я чуть не лишилась телефона – его попытался вырвать прямо из рук какой-то малолетний воришка. Повезло, что от неожиданности я не разжала хватку, а наоборот – стиснула мобильный из последних сил. Воришка назвал меня жадиной и убежал.

В метро турникет упорно не пропускал меня внутрь. Потом я с трудом втиснулась в вагон, где стояла, вжатая в мужика, который очень любил чеснок и совсем не любил мыться. На нужной станции не смогла выйти. Толпа даже не расступилась. В итоге поезд умчал меня незнамо куда, а когда я поехала в обратном направлении, то запуталась в пересадках.

И вот теперь этот парень, весь вид которого кричит: я богатый, стильный, зажравшийся мажор, который ездит на метро исключительно из необходимости. Пробор набок, левая часть головы выбрита, сам одет в футболку-поло известного бренда. Волосы темные, а глаза ярко-зеленые.

Красивый, жаль, что хам последний.

– Нельзя повежливее? – возмутилась я, преградив нахалу дорогу.

Он поджал губы, но ничего не ответил, только сделал шаг в сторону, будто бы случайно пихнув мой чемодан.

Такого вероломства не ждали ни я, ни чемодан. Молния на том разъехалась, и наружу полезло с трудом забитое шмотье. Платья, джинсы, футболки усыпали пол станции, и парень – уверена, специально! – наступил на одну из кофточек кедами. На белоснежном хлопке, который я любовно отглаживала перед поездкой, отпечаталась подошва.

Ах ты…

В моей голове ещё не сформировалась здравых мыслей (они вообще рождались там крайне редко), зато пальцы уже схватили парня за край футболки. С особым удовольствием. Дернули так, что треснула ткань.

– Ты поехавшая?! – возмутилось хамло.

– Угу, – ответила я и, в доказательство своих слов, попыталась запрыгнуть на него сзади. – Ты испортил мою одежду. Теперь плати.

– Сколько? – он держал меня на расстоянии вытянутой руки, как держат маленькую истеричную собачонку.

– Тысячу… – я глянула на несчастную кофточку и, передумав, махнула волосами: – Две.

– Сколько?! – Хм, неужели переборщила? Ну да, она стоила рублей триста на распродаже, но ведь моральный ущерб никто не отменял. – Ты закатила истерику из-за тысячи? На, только успокойся.

С этими словами парень достал из кармана джинсов пять тысяч рублей и вручил мне их с такой легкостью, будто это какая-то бумажка.

А затем покрутил пальцем у виска и слился с толпой, оставив меня посреди раскиданной одежды.

Я сжала купюру в ладони и задумчиво уставилась на Владимира Ильича Ленина. Вождь революции смотрел с постамента куда-то в далекое и прекрасное будущее. Из всего метро он один никуда не спешил, не бежал, не несся, сломя голову.

Идея приехать в Москву перестала казаться такой уж заманчивой.

Хорошо, что меня ждет Гриша.

Я мечтательно улыбнулась, не зная, что подлянки судьбы только начинаются.

* * *

Сообщение пришло две недели назад:

Приезжай. Я покажу тебе Москву.

Гриша был… нормальный. Сложно объяснить, но при разговоре с ним не возникало ощущения, что мой оппонент – дегенерат. Писал грамотно, мысль строить умел. Интересовался музыкой, много читал. Да и сам симпатичный, улыбчивый. Блондин. Всё, как я люблю.

Мы познакомились ни каком-то форуме, списывались месяца четыре, а затем он предложил вот это…

Я хотела отказаться. Непонятный парень, пугающий город.

Да ну нафиг.

В лучшем случае меня продадут в рабство целиком, в худшем – разберут на окорочка и сдадут по частям.

Но Гриша объяснил, что у него есть свободная комната (так себе довод от малознакомого парня), что никаких посягательств не будет, что я ему очень нравлюсь, и он хочет познакомиться поближе. Был готов созвониться с моими родителями, оставил все явки-пароли.

Я крепко задумалась.

Летняя сессия закончилась, впереди два месяца безделья. Деньги, что отложены со стипендий, жгут кошелек. Почему бы не спустить их в Москве?

Если остаться в городе, то родители увезут приобщаться к природе: копать огород без права на амнистию. Окучивать, поливать, а по осени рассматривать урожай картофеля размером с клубнику и радоваться тому, что никто не отменял покупную картошку.

Мне вообще кажется, что дачей родители наказывают меня за какие-то косяки, ибо отдыхать там строго запрещается.

Друзья разъехались и вернутся только к сентябрю.

Прозябать всё лето в городе?..

Так себе идея.

Решено! Надо валить.

И вот  я стою на вокзале, а подружка-Рита рыдает у меня на плече и просит не забывать её. Она всегда такая: живет на максимуме эмоций. Если плакать, то навзрыд, если смеяться, то до припадка.

Никаких полумер.

Мы поэтому и сдружились. Рите не хватало в жизни кого-нибудь, кто уравновешивал бы её эмоциональность. Этакий человек-уныние. То есть я. Если вы спросите: стакан наполовину пуст или полон? – я отвечу, что меня задолбали ваши вопросы.

Не люблю спонтанных поступков.

Сама не знаю, почему решилась ехать в Москву.

Наверное, захотелось хоть ненадолго вырваться из нашего городка, название которого похоже на какую-то болячку.

Мы с Гришей договорились встретиться на Арбате, в кафе под названием «Американская мечта». Он сокрушался, что не может забрать меня прямо с вокзала, зато пообещал накормить в качестве извинений.

Я написала, что опаздываю, но настроение после стычки с местным хамом опустилось ниже плинтуса.

Даже по Арбату шла безо всякого трепета. Улица и улица, длинная, крикливая: магазинов куча, зазывал, китайцев. Чемодан ещё этот, у которого начали заплетаться колесики, и его крутило из стороны в сторону как пьяную выпускницу.

Так, вот кафе. Легко узнать: над ним гордо реет американский флаг. Прямо в центре Москвы.

Я посмотрелась на себя в отражении стекла, поправила прядь волос (прическа не перестала от этого напоминать гнездо) и перешагнула порог.

Зал был забит доверху, но Гриша написал, что ждет меня в углу, возле туалета. Я прошла мимо чисто американских столиков, укрытых клетчатыми клеенками. Из колонок вопил старый-добрый рок-н-ролл.

Ага, вот кто-то похожий. Широкоплечий и светленький, почти белобрысый, с ямочками своими «жуткими». Он уткнулся в мобильный телефон, поедая картошку фри.

Но смутило меня не это…

Гриша сидел не один.