Маша Брежнева
Без тебя я не я
— Ян! Ты сын генерала или чей? Соберись!
— Прости, бать. Клинит меня.
Называю марку и госномер, а руки реально вот трясутся. И внутри меня всего трясет, еще хуже, чем в тот вечер, когда я к ней поехал после ее операции. Тогда я понимал, что она дома и жива, а сейчас я не знаю ничего. Что с ней?
— Записал, — спокойно отвечает отец. Но я, отлично знающий все оттенки его настроения, тоже замечаю, как его привыкший командовать голос немного дрогнул.
— Бать, что с ней будет? Она жива? Что делать теперь?
— Я сказал прекрати паниковать! Смотри билеты на самолет или поезд и приезжай сюда. Я звоню, сейчас ее найдут.
— А если она…
— Мы все сделаем, чтобы помочь. Возьми себя в руки и приезжай.
Еще до того, как я успеваю отключиться, слышу, как отец по внутреннему служебному телефону просит соединить его с дорожно-патрульной службой. Я не сомневаюсь, что ее найдут быстро, в конце концов, кто сделает это быстрее, чем генерал МЧС. Но самое главное и единственное, что сейчас важно — чтобы только она была жива после аварии. Все остальное — хрень. Только ее жизнь имеет значение.
Ян
Когда-то я думал, что выйду из вагона поезда на Курском вокзале, стаскивая из тамбура тяжеленные сумки, а она уже будет ждать меня на перроне, пританцовывая от нетерпения в любимых босоножках на каблуках. А встречает меня только мутное серое небо, с которого по стенкам вагона раздражающе барабанит дождь.
Точно. Зонт дома оставил. Новый куплю.
Однажды все, что казалось важным и «навсегда», становится лишним и ненужным. Все. Абсолютно. После армии я не очень долго думал, куда податься. Пересидел три месяца дома, накопив немного на подработке на выборах — подруга помогла, ее батя-депутат вовремя подогнал дела. Ну так, чисто чтобы на билет хватило и с голоду в Москве не откинуться. Спасибо армейскому товарищу, обещал приютить у себя на месяц-два. А дальше я уж как-нибудь сам.
Вообще в армии я понял одно: слишком долго я плыл по течению, слишком долго ничего не делал для своей жизни. Встречался с одной-единственной девушкой с одиннадцатого класса, нигде не работал, чисто халтурки брал, раз в два месяца гонял к Жене в Москву на выходные. Три года гонял. Три! Дебильных! Года! И когда мы были уже так близко друг к другу, Женя устроила финт ушами. «Нам надо расстаться».
Нам. Нам, твою мать!
Ей, а не нам!
Четыре года в мусорку. Когда-то думал, что сдохну без нее. Но ничего, жив. Доучился как-то, в армию сходил, собрал свое шмотье и приехал в Москву. И даже без цели найти ее в этом огромном муравейнике. Отпустило? Я не уверен. Если бы совсем отпустило, наверное, не вспоминал бы каждый Божий день. Но уже давно не знаю, где она, что с ней, чем живет. Отучился следить за ней, прекратил попытки вернуть то, что ей не нужно. Понял, что теперь живу не для нее. Для себя.
Время не лечит, а учит по-другому смотреть на вещи. И я сейчас смотрю по-другому. Сажусь в метро со всеми своими сумками. Ничего, не растаю, не сахарный. Потом домой съезжу, машину перегоню, хотя нужна ли она в этой Москве? Тут реально дышится по-другому. Воздух такой загазованный, наш дома намного чище. Зато дома каждый угол города напоминает о Жене. Каждый чертов сантиметр асфальта, по которому мы ходили. Она хоть и здесь, но одна среди… скольки там миллионов? Надо глянуть, сколько населения в Москве. Все равно не найду ее тут, слишком много народу. Да и не надо уже.
Пока трясусь в метро, проверяю сайт с объявлениями о работе. Закинул свое резюме везде, где мог. Даже рискнул и по приколу в «Индекс» отправил на должность менеджера. А зачем еще я диплом с собой тащу? Может, спросит кто-нибудь. Листаю уведомления и вижу, что откликнулись. Офигеть. На собеседование зовут. Ну и схожу, а чем еще заниматься-то в этой Москве? А что ты там делать будешь? Батя резонный вопрос задавал. Найду что-нибудь. И жить дальше буду. Жизнь продолжается.
* * *
— А где вопросы типа «Почему вы хотите работать в «Индексе»?
Сижу, не переставая крутиться в кресле и подпирать носками кроссовок боковинки широкого белого стола. Режим полнейшего пофигиста, потому что строить из себя мне некого, все равно не покажусь лучше, чем я есть.
— Дорогой мой, все хотят работать в «Индексе», к чему эти дурацкие вопросы.
А вот и неправда, не все. Мне абсолютно параллельно, где работать, и я, как уже сказал, резюмеху закинул прикола ради.
— Мне вот интересно, как ты решился устраиваться к нам, — продолжает мой собеседник. — Средненький диплом провинциального вуза, опыта работы в больших компаниях нет, профессиональных достижений тоже, английский — ниже среднего. И почему к нам?
— А почему нет?
— Резонно. Почему не пришел сразу после выпуска?
— В армию ходил. А опыта у меня только официально нет, а так я работал на проектах разных.
— Почему мы должны взять именно тебя?
— Я умею работать в команде, не боюсь странных задач, спокойно существую в шуме и хаосе, не требую сразу должность руководителя и лям в месяц. Ну в общем, я живучий и неприхотливый, но и не тупой. Научусь быстро.
Четыре года с актрисой, все-таки, дают о себе знать. Так играю хорошо, что на вступительных в театральное легко уделал бы Женечку.
— У нас ненормированный рабочий день, — местный шеф пытается меня запугать.
— Пффф.
— Рабочие чаты надо читать двадцать четыре на семь.
Просто развожу руками, улыбаясь.
— Стажировка длится три месяца, дальше принимаем решение о твоих возможностях в нашей компании, — еще аргументы, чтобы меня запугать. — На стажировке много не заработаешь. Но раз ищешь работу, видимо, денег совсем нет.
— Точно.
— Катя, отдел региональных продаж позови, — крутанувшись на стуле, обращается к офис-менеджеру.
— Секунду.
Через минуту перед нами материализуется типичная тридцатилетняя начальница: уверенная в себе блондинка, ухоженная и стильная, в джинсах и ньюбэлансах для удобства.
— Стажера принимайте, — тут же без всяких вокруг да около заявляет мужик, который меня собеседовал.
— Прямо сейчас? — уточняет девушка.
— Тебе деньги нужны? — это вопрос ко мне.
— Нужны.
— Ну так пусть сегодня начинает. Место ему найди какое-нибудь, чтоб пятую точку приткнул. И пропуск электронный закажи. И в чат отдела вашего добавь. Впрочем, что
