О чем он молчит - Диана Ставрогина

Он хотел спросить и не мог решиться. Время утекало, напряжение между ним и Катей росло. Он не верил, что когда-нибудь потом случится еще один шанс.

— Ты… — начал он, еще сомневаясь, что закончит вопрос. — Ты никогда не думала, что нам не стоило тогда расставаться?

Катя застыла на месте.

— Я… я не знаю… — Он не услышал в ее словах полной искренности. — Я никогда не думала об этом… так.

Он попытался поймать ее взгляд, но она упорно отводила глаза.

— Ты никогда не думала? Об этом? — повторил он за ней, утопая в неверии и разочаровании. — Ни разу? Ни капли сомнений?

— Я…

— Что? — теперь он спрашивал издевательски.

Денис злился.

Он так злился, что едва видел Катю перед собой. Ее золотистые, собранные в низкий хвост волосы. Полураскрытые на вздохе губы. Ярко-голубые, наконец-то встретившиеся с его глаза, влажные и блестящие. Выученное наизусть лицо, продолжавшее сниться ему годами. И он злился. Потому что оказалось, что мучился только он.

— Денис… — начала она, но тут же замолчала, словно не зная, что сказать.

— Мы собирались пожениться, мать твою! — прошипел он, удерживая себя от крика. — А ты вычеркнула меня из жизни одним махом, и что, никаких сомнений? Так ты меня любила? — Катя просто смотрела на него. Пристально и безмолвно. Он отстраненно следил за тем, как переполнившие ее глаза слезы наконец покатились по шекам. — Ты хотя бы попыталась понять? Ты чувствовала эту… безысходность? Когда ты готов на все, чтобы вернуть все назад, но ничего не можешь поделать? — Она все еще молчала, словно парализованная. — У тебя, знающей все и всегда, нет ответа, Кать?

I built a house for love to grow I was so young that it was hard to know

Adele[1]

Глава 1

Просторный номер отеля весь был заполнен льющимся через огромные панорамные окна солнечным светом. Лена и забыла, когда последний раз в холодной, мрачной Москве, с вечно прячущимся за пеленой туч небом, было действительно светло, как днем.

Проснуться утром от пронзительно-ярких солнечных лучей, бьющих в глаза, было неожиданно, но целая плеяда перемен, пусть и в мелочах, породила в Лене обнадеживающий оптимизм.

Другой город, другая погода, обстановка — как шанс на другую реальность. Лена была практически в отпуске. В отпуске со своим мужем. Впервые с медового месяца.

Когда Денис пару недель назад неожиданно завел разговор о том, чтобы им вместе поехать в Сочи на трехдневный юридический форум, где ему предстояло выступать в качестве одного из основных спикеров, Лена удивилась: он никогда не звал ее с собой в командировки. Когда же он, получив ее согласие, вдруг предложил остаться у моря на все новогодние каникулы, она едва скрыла шок.

Денис никогда не отдыхал. Его рабочий график составлялся вопреки государственному календарю. За три с лишним года их брака Денис ни разу не брал отпуск и не ставил на паузу трудовой процесс в выходные. За прошедшую ночь и утро Лена провела со своим мужем больше времени, чем в любой другой день уходящего года.

Она давно знала, от чего — от кого — он бежит. Знала, что пытается безуспешно преодолеть столько лет подряд. Жизнь оказалась жестока в своей иронии: боль мужа обидой ранила Лену, но в то же время не вызывала настоящей злобы — она по себе знала, какой непреодолимой силой обладает безответная любовь, и проявляла сострадание к товарищу по несчастью.

Оглядываясь назад, на первые месяцы их брака — яркие, полные эмоций и, как ей тогда казалось, взаимных чувств, — она все увереннее приходила к выводу, что в то время Денису удалось ненадолго обмануться самому и тем — обмануть ее.

Он пытался, правда, пытался жить дальше, но из года в год как будто все слабее. Примиряясь с собственным бессилием, угасая перед остающимся неизменным и предсказуемым будущим, закапываясь в работу с головой, только бы не думать о другом — Лена все это понимала. Слишком хорошо понимала, но не знала, что делать дальше. Иногда она думала, что та оглушительная контузия правдой, что обрушилась на нее пару лет назад, до сих пор не прошла.

В ванной прекратил шуметь душ. Лена, закончив наносить макияж, подхватила с кровати брючный костюм. Поправляя чуть криво севшую на груди блузку, она пристально изучала собственное отражение, чаще чем нужно останавливаясь взглядом на завитых крупными локонами темно-русых с медным отливом волосах.

Прошло уже несколько минут, как она закончила с одеждой, но продолжала стоять на месте, задумчиво прикладывала пряди ближе к лицу и, поморщившись, отводила назад. Лена так и не привыкла к этому цвету волос. Он не родной. Не подходящий. Не ее.

Она от рождения натуральная блондинка. К сожалению, как и та, другая.

Дверь ванной открылась со щелчком. В комнату в длинном гостиничном халате зашел Денис. Лена обернулась к нему.

— Ты собралась уже? — Он обвел ее взглядом. — Оперативно.

Она кивнула и послала Денису через плечо легкую улыбку. Он, вероятно, не заметив, снял халат и потянулся к брюкам.

— Думаешь, успеем на завтрак? — спросив, Лена взглянула на часы, прикидывая распорядок на день. Она уже и отвыкла что-то планировать совместно с Денисом.

— Да. Сейчас оденусь и пойдем.

— А твой доклад, я думала, может быть, ты захочешь сейчас просмотреть еще раз?

— За завтраком посмотрю, чем еще там заниматься, — Денис пробормотал, не отрываясь от завязывания галстука, а Лена почувствовала внутри знакомую горечь.

— Хорошо.

— Расскажешь потом, как тебе, — он сказал невзначай, не оборачиваясь даже, а у Лены все затрепетало внутри, но она удержала себя от слепых восторгов.

— Я же бросила юрфак, Денис. Что я тебе такого скажу, что ты сам не знаешь?

— Не прикидывайся некомпетентной, — пожурил он с веселыми нотками в голосе. — Я отлично слышал вашу с Ларой оживленную полемику по поводу новых поправок в УПК[2].

Лена от изумления не сразу нашлась с ответом. Он действительно тогда, уткнувшись с самым увлеченным видом в телефон, слушал их разговор?

—