Не смей меня касаться. Книга 3 - Марина Дмитриева

Пальчики подрагивали и холодели, тревога перекрывала дыхание, а кожа покрылась липким холодком страха… за него – некогда до беспамятства любимого мной человека. Гад, изменщик, непробиваемо наглый и, как показал наш последний разговор, жестокосердный тип, ты только живи… Живи, черт тебя дери!

Что я делаю?! Зачем бегу сломя голову в больницу, пытаясь узнать хоть какую-то информацию о состоянии мужа моей младшей сестры? Не знаю, не могу иначе… Ведь фотографии с места происшествия, присланные бывшей коллегой по фирме «Эверест», были поистине устрашающими. Александр Иванович, Сашка, Алекс… Мы совершенно чужие… Любовь прошла (наверное, надеюсь) у меня в жизни появился бравый военный Михаил, с которым хорошо, весело, тепло, надежно… и никаких эмоциональных бурь. Все так, только ноги сами по себе принесли меня на крыльцо этого медицинского учреждения, как до этого руки обзвонили все крупные больницы, пытаясь выяснить, в которой из них находится Шувалов Александр Иванович. Мне необходимо убедиться, что с ним все хорошо. Ведь несмотря на множество причин его презирать, а то и ненавидеть, я никогда не желала ему смерти, даже в тот момент, когда вдребезги разбился иллюзорный шарик моей выдуманной идеальной любви. Живи, Сашка, пожалуйста, живи, вдыхай своими легкими воздух, собирай себя по кусочкам, восстанавливайся, оставайся прежним великолепным мужчиной, один взгляд которого поражает наповал неискушенных офисных дев.

Что я скажу в больнице? Кем представлюсь? Вдруг он меня увидит… поймет, что я тоже до сих пор среди поверженных его мужской харизмой. Только ничего не изменилось между нами, он по-прежнему человек, когда-то предавший меня, вывалявший в грязи мое чувство собственного достоинства, разбивший своим потребительским отношением к жизни и женщинам хрустальные замки о счастье в моей голове. Какое достоинство, Таня, когда человек находится между жизнью и смертью.

Пальцы дернули объемную ручку, открывая белоснежную пластиковую дверь больницы…

– Подскажите, пожалуйста, как состояние Шувалова Александра Ивановича? – подскочила я с расспросами к постовой медсестре, чуточку задыхаясь от быстрого бега и волнения.

Возле сотрудницы больницы стояла рыжеволосая девушка, после моего вопроса она подозрительно пристально на меня посмотрела, во все глаза уставилась, довольно интересное лицо осветило выражение некоего узнавания или удивления: «Так вот ты какой, цветочек аленький?» Зачем так пялиться? Мы с ней точно не знакомы, я всегда отличалась хорошей памятью на лица. От такого пристального, причем, кажется, весьма недружелюбного взгляда внутренне ощетинилась. Еще одна женщина Шувалова, которая, не справившись со своими чувствами, бросилась в больницу узнавать о состоянии его здоровья? В теле снова разлилась горечь. Гордячка во мне тут же инстинктивно подняла подбородок повыше. Впрочем, пускай еще одна, главное, чтобы Шувалов был жив-здоров, ведь в России еще столько красоток, которых он может осчастливить.

– Александр Иванович в реанимации, только что прошла операция, – ответила медсестра, – состояние тяжелое.

«Тяжелое»… руки затряслись, моя непомерная гордыня показалась совершенно неуместной, ненужной, даже преступно мелочной… Зачем она мне?! Ведь Сашка в тяжелом состоянии и все равно не сможет оценить стойкость моего характера. Уколоть Алекса не получится. Да и шипы сейчас, кажется, торчат не наружу, готовые в любой момент вонзиться в него, неверного, а нещадно впиваются внутрь моего тела. Ты только живи, Шувалов, и несмотря на все произошедшее, будь счастливым… пусть даже мне назло, живи…

– Есть какие-то подробности о его состоянии? – мой голос неожиданно слезливо задребезжал.

– Девушка, а кто вы такая? – запоздало всполошилась медсестра.

– Сестра его жены, а точнее, женщина, из-за которой Сашка и попал в эту передрягу, – несколько язвительно ответила за меня рыжеволосая девушка.

Ее замечание в цель попало, совесть уже давно противно ныла: «Ах, если бы не твои злые слова, не твоя непомерная гордыня, все могло произойти по-другому и Шувалов не находился бы сейчас при смерти в больнице. Если бы, если бы… бесконечные «если бы» клубились в голове, раня сознание невозможными счастливыми вариантами нашего будущего.

– Девушка, кто личный врач у Шувалова Александра Ивановича? – снова задала я вопрос медсестре, полностью проигнорировав выпад рыжеволосой.

– Никитенко Владимир Константинович.

– Где его можно найти?

– У него сейчас еще одна операция, а потом ищите в ординаторской.

Медсестру отвлекли вновь поступившие больные, которым она начала монотонно, со скучающим выражением на лице, объяснять процедуру прохождения анализов.

– Ты в самом деле красивая, Шувалова можно понять, – снова заговорила рыженькая, все так же пристально меня разглядывая. Светло-карие глаза оценивающе прошлись по фигуре.

Гордячка во мне опять вскинула повыше подбородок.

– С кем имею честь разговаривать?

– Я его бывшая жена Милена Завгороднева.

Звучная фамилия для нашего города, кажется, ее отец – хороший приятель губернатора области и еще владелец крупного мясоперерабатывающего комбината. Мясная принцесса и строительный принц, просто идеальная парочка была. Странно даже, почему у них не сложилось?

– Зачем ты пришла? – весьма нелюбезно спросила экс-супруга Шувалова.

В самом деле, зачем? Время нашей с Сашкой любви давным-давно закончилось, как ни крути, делать мне тут совершенно нечего.

– Мы с Александром Ивановичем родственники, – напомнила я рыжеволосой.

Ох, совсем не родственные чувства привели меня в данное больничное учреждение. Сердце не хотело терять связь с другим, бьющимся с ним в такт, истыканным и кровоточащим от моих иголок.

– Послушай, Таня, кажется, так тебя зовут? Не трави ему душу… Уверена, Сашка из-за тебя здесь оказался, измочалила мужика своим благородством. Оставайся верной своим высоким идиотским принципам и, раз не умеешь прощать, отстань навсегда от Алекса… Он мне почти что брат, я желаю ему счастья.

Вот значит, как, бывшая жена Алекса в курсе нашей мелодраматичной истории. Почему-то данный факт, как и понимание правдивости ее слов, был мне неприятен. Надо отстать, забыть его, заняться сексом с красивым-здоровенным танкистом Мишкой, вышибить из своего сердца этот штырь невозможной любви. Так зачем я, черт меня дери, дрожа и задыхаясь, прибежала к Шувалову в больницу?

– Разве за братьев выходят замуж? Разве с мужьями живут в свободных отношениях? – не смогла удержаться от ответного укола.

Светло-карие глаза Милены Завгородневой зло вспыхнули.

– Таким моралисткам, как ты, этого не понять. Мы просто молодые слишком были, нам захотелось сказки, праздника на весь мир. А потом поняли, что поспешили, слишком рано поженились, не нагулялись еще… ни я, ни