Верни мне сына - Елена Попова

Максим

— Моя голова… — протягиваю я, и, щурясь от света, с трудом открываю глаза.

На тумбочке стоит бокал жены с недопитым вином, мой стакан, тарелка с горстью винограда и почти пустая бутылка виски.

Отметили день рождения жены, называется. Ни черта не помню. Ни как разошлись гости, ни как мы с Аней легли спать.

Повернул голову к ней. Из-под одеяла торчат только темные волосы, сама сладко посапывает. Укуталась вся. Замерзла, что ли?

Сев на кровати, подтягиваю к себе плед, накрываю ее им и почти безжизненно падаю обратно на подушку.

Вчера жене стукнуло тридцать. Еле-еле уговорил ее отметить эту дату. Она у меня девочка домашняя, не любит все эти тусовки и армию гостей, но в итоге осталась всем довольна. Весь вечер счастливо улыбалась, купалась в комплиментах и принимала подарки от друзей.

— Макс, спасибо, что устроил мне этот праздник, — поцеловала она меня, когда мы танцевали. — Иногда и правда полезно отдать ребенка бабушке, хоть на один вечерочек забыть что мы родители, и отвести душу.

Вот и я о том. А не то погрязла в готовке, уборке и подгузниках. Ходит по дому в вытянутых спортивках и с несменным пучком волос на макушке. Уже забыла что такое косметика и красивая одежда.

А еще эта ее подработка отнимает кучу времени: пока Данька днем спит, Аня в частном порядке обучает детей английскому. В общем, у нее совсем нет времени на себя.

И да, мне лучше не напоминать ей, что она себя запустила. Спасибо. Хватило прошлого раза.

— Ань, ну ты бы хоть в парикмахерскую сходила, что ли. Сил нет смотреть на это гнездо на голове, — как-то упрекнул ее я.

— А у меня есть время на парикмахерскую? — прикрикнула жена и, уткнув руки в бока, возмущенно округлила большие карие глаза. — Я с утра до ночи кручусь как белка в колесе! То у плиты, то у гладильной доски, то у детской кроватки, то на улице с коляской. А еще я работаю, Максим, если ты не заметил!

Вот так-то…

Сама захотела ребенка, так что не нужно теперь жаловаться, как зашивается.

Поворачиваюсь к ней и провожу рукой по мягким волосам.

«Англичанка ты моя», — улыбаясь, вспоминаю, как охренительно выглядела она вчера.

Темно-синее платье с глубоким вырезом, волосы распущены, макияж как у голливудской звезды. Не мог оторвать взгляда от жены. Вот бы всегда так наряжалась, а не только по праздникам.

Я уже забыл, насколько сексуальной она была раньше. Пышную грудь и тонкую талию теперь прячет под вытянутыми футболками и махровым халатом. И на улицу выходит не пойми в чем. Как подросток, ей богу: спортивный костюм, кроссовки, рюкзак на плечах, набитый бутылочками, сосками и салфетками. Ей так удобно, видите ли.

«А до появления Даньки какой была», — вздыхаю я, вспомнив, как она щеголяла в обтягивающих юбочках и на высоких каблучках. И по дому ходила в шелковом халатике, под которым всегда скрывалось красивое белье. Не то, что сейчас: хлопковые трусы, бабушкина сорочка с выцветшими цветами.

М-да…

Ну, ничего, скоро Данька пойдет в сад, Аня вернется на работу в школу, и тогда, надеюсь, возьмет себя в руки. У женщин же вроде всегда так после декретного?

На тумбочке коротко провибрировал мобильник, я беру его и, от души зевая, читаю СМС.

От… жены…

«Любимый, ты проснулся? Во сколько за нами заедешь?»

И внутри все замирает.

Я медленно поворачиваю голову, задерживаю дыхание, беру двумя пальцами край одеяла, тяну его вниз и… в следующую секунду становлюсь белее простыни.

Чувствую, как где-то в солнечном сплетении завязывается тугой узел, в горле разом пересыхает, а сердце колотится так, что едва не выбивает ребра.

«Сука-а-а…» — выдыхаю я и в шоке хватаюсь за голову. Взгляд впивается в татуировку на левой лопатке в виде лапы с когтями. Потом — в красные кружевные стринги, лежащие на кресле, потом — в лифчик, висящий на ручке тренажера.

И в голове проносятся воспоминания вчерашнего вечера.

Когда мы сидели за столом, Ане позвонила моя мать и сказала, что не может уложить спать Даню. Аня подорвалась, вызвала такси и пообещала вернуться, как только убаюкает его…

А спустя примерно час снова позвонила моя мать и тихим голосом сообщила, что Аня уснула вместе с Даней.

Я сказал гостям, что у именинницы села батарейка, и она останется у моих предков. Все потихоньку стали расходиться, а Маргарита, подруга жены, предложила мне помочь с уборкой…

Память стремительно возвращается, и перед глазами одна за другой вспыхивают картинки, от которых у меня каменеют все мышцы.

Из квартиры выходит семья Смирновых, я закрываю за ними дверь, вхожу на кухню и вижу, как Марго несет бокалы с красным вином к раковине. Она запинается обо что-то, и в следующую секунду на ее белом платье расцветает красное пятно.

Смеясь, она трет его полотенцем, потом идет в ванную, а еще спустя пару минут… зовет меня.

От воспоминаний мое дыхание становится рваным, сердце грохочет, как товарный поезд. Я с ужасом прокручиваю в памяти, что было дальше.

Открыв дверь в ванную, вижу, как она стоит в одном белье, заправляет за ухо волосы, и, по-кошачьему глядя на меня, закусывает губу…

Словно стрелы проносятся в голове моменты, как я поднимаю ее на руки, усаживаю на стиральную машинку. Ее губы жадно впиваются в мою шею, а пальцы торопливо расстегивают пуговицы моей рубашки. Мы страстно целуемся под грохот падающих банок, которыми уставлена машинка, а потом, не отрываясь друг от друга, перемещаемся в спальню.

Марго снимает лифчик, игриво глядя на меня, крутит его на пальце и бросает на тренажер. Затем в кресло летят стринги, и на ней не остается ничего, кроме черного чокера на шее.

Я возбужденным взглядом изучаю ее стройное тело и высокую грудь. Она толкает меня на кровать и выключает свет…

«Что же я натворил…» — презирая себя, зажмуриваю глаза и поджимаю губы.

Как я мог переспать с ней? Дебил, идиот… Как я мог?..

Укол стыда перед Аней с болью вонзается в сердце, тело начинает гореть, словно облитое кипятком.

Подруга жены давно строит мне глазки. Красивая, высокая, дерзкая брюнетка с горящим взглядом. На такую сложно не обратить внимание. Если