Невинность в награду - Хельга Дюран

— Доченька, ты такая красивая! — просияла мама, увидев, какая нарядная я пришла навестить её в больнице.

Подруга пригласила меня на ужин в ресторан, чтобы познакомить меня с моим будущим работодателем, вот я и принарядилась. Я не могла подвести Полю. Я должна понравиться этому мужчине. Как сотрудник, конечно же.

Господи, как же я была благодарна Полине за её помощь и поддержку! Я едва с ума не сошла, пытаясь найти деньги для лечения мамы, так что подруга, оплатившая счет в частной клинике, казалась теперь мне едва ли не святой.

У мамы был рак груди. Поначалу она скрывала от меня свой недуг, понимая, что я ничем не могу ей помочь. Мама всегда берегла мои чувства, опекала от тягот и невзгод жизни, как могла. Она растила меня одна, потому что папа рано умер. Мы жили небогато, но и не бедствовали благодаря тому, что мама работала на двух работах. Сколько себя помню, она во всём себе отказывала в пользу меня. Даже обувь не покупала, пока окончательно не сносит предыдущую пару.

Мы мечтали с мамой, что разбогатеем, когда я закончу университет и устроюсь на хорошую работу. И тогда обязательно поедем на море…

Когда я узнала о том, что мама заболела, было уже слишком поздно. Болезнь прогрессировала, а мама затянула с лечением, потому что боялась остаться без работы.

В тот день закончилось моё беззаботное детство и начался ад. Больницы, анализы, безденежье, безысходность.

Деньги, деньги, деньги! Куда ни плюнь, за все нужно платить.

Я тоже устроилась на две работы, переведясь в университете на заочку, но мои заработки были лишь каплей в море наших расходов с мамой. Счета за лечение были просто катастрофическими. Я влезла по уши в долги перед банками, настояла на том, чтобы мама заложила квартиру, но и это не спасло.

Маме становилось всё хуже, а у нас дома, порой, было нечего есть. Хуже всего было ощущение беспомощности. Как сказать маме, что она умрёт, только потому, что мне негде взять деньги на её лечение?

Помощь Полины, как глоток свежего воздуха, ворвалась в мою жизнь!

Теперь, когда маме обеспечен хороший уход и терапия, я могу отвлечься на то, чтобы плотнее заняться нашими финансовыми вопросами. На огромную зарплату я не рассчитывала, адекватно оценивая свои возможности, но хотя бы у меня будут деньги на еду и ежемясячные взносы на уплату залога за квартиру. Если мы с мамой ещё и без жилья останемся, в пору, действительно, ложиться и помирать.

Мама была намного сильнее духом и оптимистичнее меня. Так было всегда. Иногда я могла расплакаться от какой-то пустяковой мелочи, а мама хохотала надо мной, называя Рёвой-Коровой, подбадривая и утешая. Казалось, нет такой ситуации, которая могла бы по-настоящему опечалить маму. И вот…

Теперь мы с ней как будто поменялись местами. Настала моя очередь поддерживать маму в её положении, но и здесь она оказалась сильнее меня. Это я ревела, а она уверяла меня, что обязательно поправится, что всё будет хорошо. Я не верила маме, понимая, что она просто держит лицо передо мной, и от этого было только хуже.

Став реалистом в одно мгновение, я уже не могла мечтать о чём-то светлом и несбыточном, как раньше, но где-то в глубине души, я всё же надеялась, что мама выкарабкается. А если нет? Даже подумать об этом страшно! У меня же никого больше нет, кроме неё и Полины.

Конечно, я не рассказывала маме правды о том, каково на самом деле наше с ней финансовое положение. Зачем ей знать о том, что мы уже на краю пропасти? Мама всё равно ничем мне не поможет, расстроится только. А ей вообще нельзя расстраиваться.

Вот я и наврала маме, что уже давно устроилась на хорошую работу и сама заработала деньги на её лечение, чтобы ей было спокойно, чтобы хоть за это она не волновалась и не чувствовала себя неловко перед моей подругой. Хватить с нас того, что я чувствую себя обязанной Поле по гроб жизни. Я же понимаю, что мне с этим долгом за всю жизнь не расплатиться.

Кроме всего прочего, после курса лечения в клинике, маме потребуются деньги на реабилитацию. Врачи пока не говорили какая сумма будет нужна, ведь она зависела от того, насколько успешно пройдёт лечение, но понятно, что нужно готовиться к новым тратам.

— Как хорошо, что ты купила себе что-то из одежды! — продолжила восхищаться мною мама. — Выглядишь, как куколка!

— Спасибо, мамочка! — улыбнулась я ей.

Я не стала говорить маме о том, откуда у меня это платье, ведь его мне купила всё та же самая Поля. Я бы в жизни не потратила столько денег на тряпку, зная о том, что меня скоро из квартиры выгонят за долги.

Выглядела я действительно шикарно, поэтому ещё раз мысленно пожелала подруге всего самого наилучшего. У Поли был хороший вкус. Светло-голубое платье из матовой ткани было достаточно скромным, но юбка, длиной чуть ниже колен при ходьбе красиво струилась по ногам. И крой такой, что подчёркивает всё, что нужно. В таком наряде можно и на свидание сходить и на деловую встречу не стыдно пойти.

Волосы я оставила распущенными, чуть накрутив локоны на концах. Немного туши для ресниц и блеска для губ освежили моё измученное бессонными ночами лицо.

Поболтав с мамой, я немного успокоилась, отдохнула душой. Выглядела она, действительно, лучше и жизнерадостнее. Так не хотелось уезжать от неё…

В последнее время мы с ней прощались, как в последний раз, ведь он реально мог быть последним. Столько всего не сделанно, не сказанно, так много у нас с ней было планов на будущее! А теперь в один миг её может не стать. Моего улучшившегося настроения, как ни бывало.

Я приехала в нужный ресторан, немного раньше, чем была запланирована встреча. Разве могла я опоздать на мероприятие, от которого зависела наша с мамой дальнейшая жизнь?

В зал зайти я не решилась, остановилась в фойе. Я в таких пафосных, шикарных местах в жизни не была, поэтому чувствовала себя неуютно. Это Поля привыкла к заведениям, соответствующих её статусу. Она всегда держалась уверенно и спокойно, а я шла приложением к подруге.

Затаившись в уголке, я гипнотизировала свои наручные часики. Время тянулось очень медленно. Так всегда бывает,