В ритме танца
Светла Литвин
1
— Ну всё Кашина Анастасия Викторовна, мы свободны. С днём рождения! Комнат нет, но ты держись там. — тощая как вобла, директриса детского дома, швырнула мне мои документы и помахала своей костлявой ручонкой.
Тощая она, потому что нервная. Сухая тварь в очках! Воровать страшно. Своруешь и трясёшься, боишься, что поймают, жрать не можешь, поэтому тощая такая хотя бывает и наоборот, но с нашей Селёдкой было именно так.
— Ага. Благодарю, Татьяна Григорьевна. — взяла документы и пошла, смысла спрашивать про деньги, которые мне причитались, вообще, не было, давно мои денежки ушли на рыжие кирпичики для домика Селёдки.
— Ты заходи Кашина, если что. Условия прежние. — Селёдка так мерзко улыбнулась, но я и тут смолчала, с этой тварью надо дружить, вдруг характеристику какую надо будет или реально перекантоваться негде будет.
— Обязательно. Если что, так сразу к вам, вы же мне как мать родная. — от моего сарказма она поморщилась.
— Давай Кашина, шевели ноженками. — отмахнулась от меня как от назойливой мушки.
— Долгие проводы, лишние слёзы. — сделала вид, что утираю скупую слезу, но смешок не сдержала.
Дверь с ноги не открывала, хотя хотела. Ушла без особого пафоса и уж тем более сожаления.
Надо было квартирку найти заранее, но жаба душила платить за простой. Договорилась с подругой по детдомовскому несчастью Олей Тамариной, что у неё несколько дней перекантуюсь. Она выпустилась на полгода раньше меня и за ней было закреплено жильё, комнатка в коммуналке, хоть какое-то подспорье от родителей алкашей, вот к ней я и собиралась.
Вышла за ворота детдома, у которых стоял джип, тонированный в хламину. Богатенькие иногда к нам заезжали, причин была масса, перечислять не стану, но вот я никак не подумала, что это по мою душу. Восемнадцать лет мной никто не интересовался, хотя вроде не урод и здоровая, что было удивительно, ведь приписать пару диагнозов детдомовским было в порядке вещей. Задняя дверь открылась аккурат, когда я мимо пошла, смотрелось эффектно, как в кино, надо было на трамвай идти, тот в другую сторону.
— Настя? Кашкина? — тип конкретный бандюган, я таких десятым километром обходила, а он, зрит на меня опустив свои очки зеркалочки, и жвачку нажёвывает, тощий, но один хрен здоровый скот.
— Неа. — уверенно ответила, я ж не Кашкина, да и я не трус, но я боюсь — это был инстинкт самосохранения, и надо было идти, но я ждала разрешения, прям как дрессированная детским домом собака.
— Володя, фотку дай! — и вот упырь потянулся за моим портретом.
Под ощущение полного пиздеца, я судорожно соображала, когда я успела то?! Точно не в клубе, к нам такие заезжали, конечно, но я не особо отсвечивала им, не контачила, хотя итог от таких маячил жирный. Но не только бабла, а ещё и проблем. Это был крайний вариант, пока я жила в детском доме, он мне не годился никак.
— Ты чё овца? Сюда иди балаболка малолетняя. — он схватил меня за платье, прям за горловину, которая больно врезалась в затылок, и затащил в машину.
— Ты...?! Пусти тварь! Я тебе сука похотливая член откушу! Сдохнешь мразота! — я задыхалась от ужаса, но упёрлась руками в его морду, пыталась стёкла ему в зенки вдавить.
— Ёбнутая сука! — перехватил мои руки, так заломил, что я теперь задыхалась не только от страха, но и от боли, и не звёздочки, а глаза пеленой заволокло; — Ещё что-то подобное, я тебе руки вырву зверёныш. — прохрипел мне в ухо, по голосу он и сам охренел, по силе залома едва сдерживался, чтоб руки мне не вырвать без подобного.
Отпустил только когда завыла, пока я в себя приходила, машина тронулась. Пиздец денёк рождения, роди меня обратно мама.
— Да не трясись ты дикая, на вот, изучи, читать-то тебя хоть научили? — швырнул в меня пластиковой папкой, попал по губе, она лопнула, кровища сразу и его недовольство; — Блядь, корявая, салон мне не замызгай. Володя дай салфетки. — также в лицо мне полетела пачка салфеток.
И он не скрывал своего раздражения, это был какой-то самый лютый трэш за всю мою жизнь, в котором я ни черта не понимала. Прижимая салфетку к рассечённой губе, открыла папку. Читать я умела, да меня научили, но слёзы мутными стёклами в глазах, буквы расплывались, отчаяннее достигло апогея. Целое досье на меня, смысл которого мне был непонятен, тряслось в моих руках.
— Что тут? Чего я сделала-то?! — сбросила папку с колен, один хрен ни чёрта не вижу.
— Не научили, значит. — хмыкнула солидная бандитская ублюдина.
— Артур, да ты её напугал до усрачки, чего над девочкой издеваешься? Настён, с днём рождения. — тот, что за рулём, Володя, кажется, повернулся отвлекаясь от дороги, и подмигнул мне.
— Девочка. — упырь, передразнил водилу скалясь, хмыкнул, козлина, а потом добавил так снисходительно; — Ладно не ной ты Киндер сюрприз блядь! — сказал, как плюнул.
И это его Киндер в мой адрес навело на кое-какие мысли, но я побоялась их озвучивать, да и на папашу моего он не тянул, разве что лет в четырнадцать...Хотя нет, на вид ему и тридцати нет.
На моё смятенное выражение лица тут же выдал;
— Папенька сюрприз подогнал, на смертном одре, по всему, выходит, что ты моя Сестра. — сестра сказал как матерное слово, и сказал с неохотой, не скрыв раздражения, презрения, и ещё там была куча всего, говорящая мне, в одной этой так сказанной фразе — я ему кость в горле.
— Да я вроде не горю желанием обрести семью. Вот тут притормозите. — такого Братца точно не надо, помилуй господи, подобрала сумку свою с пола, мимоходом подтирая сопли.
— Володя давай в офис, больно борзая, не выдержу её у себя дома, только на срок себя намотаю, грохну эту сучку. — повелевал, игнорируя мою просьбу, заодно и ещё одну угрозу кинул, так, мимоходом.
До офиса ехали молча, я успела пораскинуть мозгами, раз он мой вроде как брат, то насилие мне уже не светит, угрозы кидает, потому что бесится. И может чего предложить хочет? В офис я уже шла за ним сама, меня ещё потряхивало, но маячивший жирненький итог, который я могу получить с этого упыря-родственника, действовал на нервы как успокоительное.
— Воспитанием твоим, понятное дело, никто не занимался толком, а сейчас в этом уже смысла нет, так что слушай меня внимательно и запоминай Сестра. — последнее прозвучало как мат, давая отчётливо понятие, какое у него ко мне отношение.
Что-то между занозой и мозолью на пятке очевидно. Одному боженьке было известно, как хотелось послать его в пизду, но я сдержалась, чтоб подбить итог, а у этого солидного мужика не хилым итогом можно было разжиться.
— Настя меня зовут, Брат. — отбила его же подачей, он усмехнулся, полоснув по мне уже не таким злобным, но всё равно презирающим взглядом.
— Слушай сюда Сестра Настя блядь! Выбираешь в ближайшее время институт...— бодро начал он на удивление присев возле стола с песком, я едва сдержала смех.
Мужику тридцатка, крутой как яйцо варёное, и в песочницу залип.
— Я уже учусь в тридцать шестом училище. — перебила его, всё же прыснув, когда он начал грабельками разгребать песочек.
— Сука рот закрыла! — рявкнул, не поднимая на меня взгляда, и тут же спокойно продолжил, — Выбираешь институт, нормальный и активно грызёшь гранит науки. Популярно, твой единственный маршрут, это институт-дом-институт-дом. Хоть один косяк, я тебя так взгрею, задницу потом не отрихтуешь. — нехотя оставил свою песочницу, нервно откинув мини-грабли и дошёл до сейфа.
— Вот карта, код четыре ноля. Ключи от квартиры. Популярно, кроме меня, туда ни один мужик не заходит, если зайдёт, а я об этом узнаю, это косяк. Последствия я тебе уже расписал плюс к этому мудаку твоему яйца выкручу. Мне, собственно, плевать, трахаешься ты с кем-то или нет, но не в ущерб учёбе и не на моей территории. Ещё, в подоле мне приносить не надо, пойдёшь на аборт в таком случае. Кажется, всё сказал, если ещё что-то вспомню, наберу. Володя тебя увезёт. На выбор института у тебя сутки, я позвоню завтра в это же время, чтоб узнать, куда пойдёшь учиться Киндер сюрприз блядь. Ах да. — он шагнул к столу, выхватил ножницы из мраморного органайзера и ловким движением срезал приличный локон моих волос.
