Пролог
— Не подходи! Даже не вздумай! — я мечусь по комнате, не могу остановиться. Слишком много потрясений за один день. — Я уже не твоя девушка! Между нами теперь ничего нет и никогда больше не будет! Не подходи, Дамир!
— А то что? — этот нахал и предатель смотрит на меня своим фирменным ухмыляющимся взглядом. — Мы, кажется, уже проходили это с тобой, Зеленоглазка. Ты не можешь отрицать, что между нами УЖЕ все было и точно будет ЕЩЕ. Всегда будет. Потому что ты МОЯ! Ты сама шептала мне это на ухо, — Дамир подходит непростительно близко, а я ещё не научилась сопротивляться ему. Прошло слишком мало времени, чтобы выстроить броню. — Выкрикивала это с каждым толчком, пока я был в тебе. — Он говорит хрипло, притягивает своими сильными руками меня к себе максимально близко. Так, что я снова и снова вдыхаю его запах, ставший родным и самым желанным за столь короткое время. От удовольствия закрываю глаза. Понимаю, что он уже возбужден. Как и я. Но я не могу поддаться. Не теперь. — Ты моя, малыш, и ты это знаешь… — прикасается губами к шее. Как делал еще утром, еще до того как…
А вот теперь стоп! Быстро прихожу в себя, беру себя в руки и что есть силы толкаю Дамира в грудь. Но легче скалу сдвинуть, чем эту громадину.
— Но тогда я не знала, что я лишь предмет спора! — кричу, срывая голос от обиды, — как ты мог? Как ты мог на меня поспорить! Что ж, поздравляю, ты победил! Уложил девственницу-тихоню в постель!
Дамир отрывается от моей шеи, чуть отстраняется, чтобы взглянуть на меня. На секунду в его глазах мелькает что-то похожее на растерянность и… сожаление? Но потом он берет себя в руки и снова надевает маску холодного засранца, которым я знала его в самом начале нашей короткой истории. Он хватает меня за затылок, резко притягивает так, чтобы наши губы соприкасались. Улыбается своей хищной улыбкой, больше похожей на оскал зверя.
— Нет, Зеленоглазка, спор был не на твою девственность. Это было бы слишком просто, — стою в полном шоке. То есть он даже не отрицает?!
Со стороны поза, в которой мы стоим, наверняка похожа на то, что парень ласкает губами свою девушку. Еще не целует, нет. Лишь дарит нежную ласку, что является сладкой прелюдией к поцелую. Но почему же мне так горько от этой нежности…
— Спор был на то, что ты меня полюбишь.
— Оу, ну тут тебе точно ничего не светит! Ты продул, Дамир, — злорадствую я, нервно усмехаясь, хотя у самой сердце в клочья, а от душевной боли мутит сознание, перед глазами все плывет от пелены непролитых слез, — никогда тебе не победить в этом споре! Потому что Я. Тебя. Ненавижу! — выкрикиваю, четко разделяя каждое слово.
— Посмотрим… — все также прижимаясь к моим губам и глядя мне в глаза, произносит Дамир, а затем разворачивается и уходит.
Громко хлопает дверь. Сползаю по стенке на пол и из глаз прорываются первые слезы. Долго же я продержалась.
Знал бы он, что уже победил… Но я ни за что ему в этом не признаюсь. Не теперь…
Глава 1
— Обалдеть!
— Ты чему так радуешься? Посмотрю я на тебя после первой недели учебы, — Костя смотрит на меня с непониманием, видимо, вспоминая свои студенческие годы. Я же от восторга и предвкушения на месте устоять не могу, ноги так и рвутся вперёд. — Ник, может, все же ну его, а? Поедем со мной? Пропустишь год. Всего лишь год, а потом мы вернёмся и ты начнешь учиться.
— Вот именно, Кот, это всего лишь год! Ничего со мной за этот год не случится. Хватит себя накручивать.
Костя — мой старший брат. У нас с ним приличная такая разница в возрасте — двенадцать лет. Он практически воспитал меня. Потому так и трясётся надо мной. Послезавтра начинается учебный год. Послезавтра начинается новая жизнь. Послезавтра Кот улетает в Прагу открывать филиал своей компании. Это для него совершенно другой уровень, выход на европейский рынок. Он у меня бизнесмен и я им нереально горжусь.
И мы с ним не сироты. У нас есть родители и бабушка. Просто родители у нас геологи, фанатеющие от своей профессии. Шесть лет назад им предложили места ведущих специалистов в одной зарубежной научной организации, приглашение от которой они ждали чуть ли не с окончания университетов. Это было исполнением их мечты. Но у них было двое детей, что значительно тормозило развитие карьеры. И если Кот был уже самостоятелен во всем в свои двадцать четыре и с дипломом на руках, то я на тот момент была двенадцатилетней девчонкой, которой нужно было учиться в школе. И мотаться по экспедициям, меняя школы и учителей по пять-шесть раз в год — это совсем не то, что нужно подростку. Мама и папа разрывались между родительским долгом и их общей мечтой. А потому на тяжелом семейном совете было принято решение, что я останусь с бабушкой и Костей. Так мы и остались втроем: бабушка, Кот и я.
Шесть лет прошло. Мне восемнадцать и я поступила в один из самых престижных ВУЗов на факультет архитектуры и дизайна. Это была моя мечта. Я шла к ней долгих десять школьных лет, усердно училась. И вот я здесь. И нафиг мне не нужна никакая Прага. Но Костя переживает и я его понимаю.
— Кот, ну чего ты так волнуешься? — подхожу к брату и ныряю в его родные объятия, как делала всегда, когда хотела его успокоить. Или чего-нибудь выклянчить… — Ничего со мной не случится.
— Чёрт, Ника, не хочу оставлять тебя тут совсем одну.
— Да ты только посмотри! Тут народу в студгородке больше, чем в среднестатистический деревне. Где я тут буду одна?! И в общежитии тоже одной быть не придётся.
— А вот с общагой мне вообще тема непонятна. У нас есть квартира. Почему ты не хочешь жить там? — «квартирный» вопрос бесит Костю больше
