Все, что от нас останется - Анастасия Тей

Агата

— Агата, поднимись, пожалуйста, в мой кабинет! — донесся голос мужа со второго этажа.

— Иду! — выкрикнула я на весь дом, быстро меняя курс направления на второй этаж. — Варь, давай я тебя попозже наберу, ладно? — обратилась я уже к подруге, с которой болтала наверно часа два.

Мы быстренько попрощались и только тогда я зашла в кабинет. Ну вот опять полумрак! Недовольно щелкнула по выключателю, и комнату мгновенно залило ярким светом, из-за чего муж недовольно поморщился.

— Владюш, ну сколько раз я тебе говорила не сиди ты в темноте! — шипела я раздраженно на мужа.

— Агата, все потом, садись, — решил он быстренько сменить тему.

Я уже давно смирилась с тем, что темноте его лучший друг. Потому послушно опустилась на кожаный стул, со всем вниманием уставившись на взвинченного Влада.

И мы оба зависли на лицах друг друга в ожидании чего-то. Муж из раза в раз открывал и закрыл рот, словно не решался что-то сказать, а я все продолжала дожидаться сама не зная чего.

— Что-то случилось? — настороженно спросила я, а волнение уже липким слоем поднималось по организму.

— Да, — и я надеялась, что это не конец предложения. — Но для начала пообещай мне, что прежде, чем реагировать ты дослушаешь меня до конца.

Волнение только возросло вперемешку со страхом. Никогда не любила этот момент, когда человек хочет сказать тебе что-то очень важное, но всеми силами пытается это оттянуть, словно специально играя на струнах твоей нервной системы.

— Ладно, просто скажи уже, — начинала я выходить из себя от этой таинственности.

Муж бросил на меня многозначительный взгляд, а затем открыл выдвижной ящик в столе, вытаскивая оттуда черную папку с чем-то содержимым. Резко бросил ее на стол из-за чего я слегка вздрогнула.

Глаза без конца гипнотизировали черный прямоугольник и я всеми силами пыталась увидеть содержимое папки, что конечно же было невозможно. Я не знала, что там, но огромный комок уже застрял в горле. Липкие слюни скопились во рту от волнения и мне почему-то совсем не хотелось ее открывать.

— Посмотри, — муж был само спокойствие в отличие от меня.

Бросила на него недоверчивый взгляд как бы спрашивая одними глазами «Ты уверен?». На что Влад никак не отреагировал. Лааадно.

Дрожащими руками притянула папку к себе тут же открывая ее. Глаза вмиг загорели, словно их натерли чесноком. Сердце болезненно сжалось, делая внутри грудной клетки кульбит, а затем и вовсе рухнуло куда-то в пятки. А нижняя губа уже жила своей жизнью, нервно дрожа, словно я была эпилепсиком.

Перед глазами я видела лицо человека, которого наверно не забуду уже никогда. Я бы мечтала никогда не знать его имени. Я бы желала никогда не видеть его лица. Я бы так хотела забыть его, но ненависть была сильнее моего хочу.

Картинки прошлого стремительно быстро начали врезаться в голову. Слезы. Разрывающая душу боль. Крики. Все это словно ветром в моменты урагана проносились в моей голове. Быстро и очень болезненно. Резко захлопнула папку, с ужасом отшвыривая ее от себя. А сама напрочь забыла как нормально дышать.

— Что за хрень? — шипела я на Влада дрожащим голосом, а к дрожащим губам подключилось уже и все тело.

— Прошу тебя успокойся. Я сейчас все объясню, — старался осторожно говорить муж. — Помнишь как пять лет назад я сказал тебе «Не важно сколько пройдет времени день, месяц или же год, мы отомстим. За твою семью. Он заплатит за то, что сделал». Я держал тебя тогда за руку со всех сил пытаясь поднять твое тело с обгоревшей земли. Ты кричала…

Голос мужа отдалялся все дальше, превращаясь лишь в неразборчивое эхо, и я начала погружать в воспоминания. В свой личный кошмар. В тот день, что навсегда изменил меня. День, когда от прежней Агаты осталось только имя.

Пять лет назад.

— Каримова Агата Андреевна, в вашем отряде находиться? — услышала я грубый, мужской голос за дверь.

— Да, у них сейчас тихий час, а что случилось? — растерянно отвечала Ольга Петровна, моя вожатая.

Голоса слышались слишком смазано, поэтому я медленно поднялась с кровати и на цыпочках начала красться к двери, стараясь не издавать ни звука.

— Сегодня ночью погибли ее родители. Утечка газа, — ровная до этого поверхность пола вдруг начала с силой шататься. В ногах появилась слабость, словно коленные чашечки выбили молотком, и я с грохотом упала на пол, запнувшись о собственную ногу.

Дверь в комнату резко открылась и на меня уставились две пары испуганных глаз. Мужчина, что говорил с вожатой был, судя по всему, полицейским. Взрослый и злой он возвышался надо мной.

Я понимала, что они смотрят на меня. Понимала, что проснулись уже и остальные соседки по комнате, но у меня не было абсолютно никакого желания подниматься вновь на ноги. Безжизненно перевернулась на спину, до боли зажмуривая глаза. Это все происходит не со мной, мгновенно подумала я. Холодный пол слегка раздражал кожу спины. Тишина резала по ушам и я лишь слышала как соленые дорожки слез медленно скатывались по щекам, разбиваясь о пол. Кап. Кап.

— А-агата? — пискляво протянула Ольга Петровна.

Но я продолжала безжизненным взглядом смотреть в отбеленный потолок, никак не реагируя на присутствующих. Казалось, что я просто сплю. Казалось, что я все еще лежу там, на кровати, и вот уже сейчас…совсем скоро проснусь от страшного сна. Я была уверена в том, что меня просто разыгрывают. Когда мы спим сны ведь кажутся нам реальными? Вот, сейчас тоже просто навсего сплю…

— Агата, т-тебе нужно подняться, — заикаясь продолжала говорить вожатая.

Она никак не замолкала! Никак не давала мне поверить, что я просто сплю! Реальность врезалась в голову на бешеной скорости, заставляя меня с каждой новой секундой чувствовать невыносимую боль.

И как только я осознала, что на самом деле давно уже проснулась, я почувствовала как реальность безжалостно раздавила меня. Как люди наступают ботинком на муравья, а после идут дальше. Здесь было так же. Я чувствовала себя крохотным муравьем, тонущем в несправедливости этой жизни.

— Я хочу увидеть своих родителей, — практически прошептала я, сглатывая комок боли.

Еще не скоро я смогла приехать туда, где забрали двух самых дорогих людей в моей жизни. Несколько дней после смерти родителей я еще провела в лагере, а после меня забрала бабушка.

Как бы я