Яшмовая долина - Девни Перри

Фонтан Белладжио разбрызгивал воду высоко в воздух, в то время как огни освещали струи. Белый отель гордо возвышался на заднем плане, а вода кружилась и танцевала в такт музыке, драматическому скрипичному концерту.

— Это похоже на лунные лучи, — я вздохнула, положив голову на плечо Лайле. — Волшебно. Надо бы поставить в «Элоизе» фонтанчик.

Моя сестра хихикнула.

— Удачи в убеждении папы.

— Можешь предоставить? — фыркнула я. — Сначала он скажет мне нет. Потом он сделает такое насупленное лицо, его брови сойдутся вместе, и он наклонит голову в сторону.

— Всякий раз, когда он делает насупленное лицо, он начинает часто и выразительно моргать, — сказала она.

— О, да. Моргающие глаза. Я и забыла про них, — папа моргал десять, одиннадцать или двадцать раз подряд, словно пытаясь понять, шучу я или говорю серьезно. — Знаешь, что я считаю нечестным? Я ни разу не видела, чтобы папа делал совмещенное насупленно-моргающее выражение лица Гриффину, Ноксу или Матео.

— Скажи? Он бережет его для нас, девочек.

— Несправедливо.

По словам отца, наши братья обычно не вызывали у него такого стресса, какой, по его словам, бывает с дочерьми. Что бы это ни значило.

— Ты пьяна? — спросила Лайла.

— Да, — я кивнула. — А ты?

Лайла икнула.

— Это значит да.

Я обхватила её руками, прижимаясь ближе, и на моем лице появилась мечтательная улыбка.

Мои конечности немного расслабило. В голове было немного туманно. Моё сердце было немного легким, словно парило в воздухе, как туман. Пьяное и счастливое, как шоу водяных фонтанов.

— Сегодня было весело, — пробормотала я.

— Очень весело. Я рада, что мы пришли. И рада, что Фостер выиграл свой бой.

— Я тоже, — я отпустила её руку и встала во весь рост, затем прижала ладони ко рту. — Вперед, Фостер Мэдден!

— Элоиза, — Лайла шлепнула меня по руке, а люди, столпившиеся вокруг нас, одарили меня взглядами. — Может, заткнешься?

Я рассмеялась.

— И что с того, что я громкая? Мы больше никогда не увидим этих скучных хейтеров.

Завтра мы улетаем домой в Монтану. Мы попрощаемся с лунным светом и поздороваемся с реальностью.

Мы с Лайлой приехали в Лас-Вегас, чтобы посмотреть соревнования UFC. Фостер Мэдден, парень нашей сестры Талии и действующий чемпион мира в среднем весе, защитил свой титул и победил соперника в сегодняшнем бою.

Он удивил Талию тем, что привез нас на самолете — не хотел, чтобы она сидела на арене одна. Но это была лишь короткая поездка. В понедельник нам с Лайлой нужно было возвращаться в Куинси на работу, и завтрашний ранний будильник будет жестоким.

Но мы всё равно решили повеселиться сегодня. Выпить немного. Потанцевать. Чтобы по максимуму использовать наши милые наряды. Лайла надела темно-синий комбинезон на одно плечо, который подчеркивал синеву ее глаз. Я выбрала простой черный топ без бретелей с обтягивающими джинсами и туфли на высоком каблуке. В последнее время мы редко наряжались — требовательная работа была сущим адом для социальной жизни.

Сегодняшний вечер был столь необходимой передышкой. Жаль только, что он подойдет к концу.

Финал шоу фонтанов закончился слишком рано, и толпа у озера Белладжио рассеялась.

Чейз, парень, которому было поручено провести с нами эту ночь, стоял в паре метров и покорно ждал нас с Лайлой, сцепив руки перед собой, словно он был нашим личным телохранителем. Формально, так оно и было.

Перед тем как Фостер увез Талию праздновать победу в их гостиничном номере, он настоял на том, чтобы Чейз сопровождал нас сегодня вечером. Он работал у менеджера Фостера помощником и выглядел не старше восемнадцати лет. Я подозревала, что удостоверение личности, по которому он пришел в клуб сегодня вечером, было не совсем легальным.

Если учесть, что его перевели в няньки, то он, вероятно, находился в самом низу пищевой цепочки UFC. Бедный парень. Он безропотно следовал за нами всю ночь, но еле держался на ногах.

— Готовы ехать в отель? — спросил он.

Я наклонилась поближе, чтобы шепнуть Лайле на ухо.

— Думаешь, он заплачет, если мы откажемся?

Она прикрыла рукой свой смех.

— Ага.

Чейз зевнул. Из-за этой чертовой зевоты мы покинули клуб до полуночи.

— Как ты думаешь, Джаспер всё ещё в клубе? — спросила Лайла.

Я пожала плечами.

— Не знаю.

Джаспер Вейл был тренером и лучшим другом Фостера. Он рассказал нам о вечеринке после боя в клубе и пригласил нас. Там были в основном парни из мира UFC, знакомые Джаспера и Фостера ещё с тех времен, когда они жили в Вегасе. Но было приятно узнать хотя бы одно лицо в толпе, кроме лица Лайлы.

— Хочешь вернуться и выяснить?

Скажи да. Больше танцев. Больше выпивки. Скажи да, скажи да, скажи да.

Лицо Чейза вытянулось. Он обратился ко мне с этой жалкой, беспомощной мольбой.

Черт бы тебя побрал, Чейз.

В клубе, после его двадцатого зевка, я сказала ему, что он может уйти, но он отказался. И, несмотря на то, что мы отрывались по полной, я сказала Лайле, что нам пора возвращаться в отель. Я ненавидела, когда другие люди плохо проводили время.

Чейз, может быть, и молод, но он был очень умен. Всего за несколько часов он понял, что я — сердце семьи Иден. Он использовал эту зевоту, чтобы отправить нас спать.

Буууу.

— О, неважно, — пробормотала я. — Нам пора идти.

— Да, в этих туфлях мои ноги меня убивают, — сказала Лайла.

— Вперёд, Чейз.

Когда мы двинулись к отелю, от прохладного ночного воздуха у меня по предплечьям побежали мурашки. Этой ночью было холодно даже для пустыни. В начале марта, после захода солнца, температура падает.

— Брр. Как холод… — я ахнула, похлопывая себя по рукам. — Твою мать. Где мой пиджак?

Мы возвращались в отель из клуба, когда проходили мимо фонтана, и я заставила нашу группу свернуть в сторону, чтобы посмотреть шоу. Развернулась, осматривая место, где мы стояли, но моего пиджака нигде не было видно.

— Наверное, я забыла его в клубе, — простонала я. Глупая Элоиза. — Мне он нравился.

Это было мой любимый черный кожаный пиджак. Не слишком толстый. И не слишком тонкий. Рукава были даже достаточно длинными для моих рук, что было редкостью.

— Мы можем вернуться и забрать его.

На этот раз зевнула Лайла.

У неё дома в Куинси была кофейня, и, учитывая, что обычно она просыпалась задолго до рассвета, я гордилась тем, что она