Она - только способ... (СИ) - Алена Февраль

Даша Смирнова

— Поверь мне, Сава, никто не хочет притеснять тебя. Денис и отец просто хотят тебе помочь. Разве это плохо?

Я посмотрела на молодого мужчину, который неспешно подтягивался на турнике и как будто не обращал на мои слова внимания.

— Андрей с Артёмом тоже могут тебе помочь. Поработаешь с ними, опыт появится, а потом сам сможешь открыть что-то своё… В двадцать два года абсолютно нормально играть по чужим правилам, чтобы в будущем, в собственных "играх", не допускать ошибок.

— Бла-бла, — спрыгнув с турника, пропел самый младший Смирнов и подошёл к рюкзаку из которого достал бутылку с водой, — топай-ка ты домой, Дашка, и не бубни. Ты Ксюшку забрала из сада? Уверен, что нет. Так иди, займись взрослыми мамскими делами, а от меня-ребёнка отцепись.

Я преграждаю путь Савелию и более строго говорю.

— Сава, все переживают и…

— Все, — перебил меня он, — а я нет. Представляешь? Мне вообще оху*но, Дашуля. Завтра свалю от вас и ещё круче будет.

— Ты шутишь?

— Не-еет, — расплывается в улыбке мужчина, — беги, сдавай меня Дэну, а я пойду вещи собирать. Поеду туда, где папочка и братья не смогут всунуть мне в рот соску.

— Сава! — восклицаю и мой голос звучит визгливо-возмущённо.

В последнее время всю семью Смирновых сильно беспокоит поведение и поступки Савелия.

— Даша! — передразнивает меня Сава и подходит ко мне ближе, — если брат узнает, что ты снова пришла меня убалтывать, он будет очень недоволен.

— Так он знает.

— Да, ну!

— Знает.

— Тогда, будь добра, пошли его на хрен. И также передай, что я и без великих Смирновых смогу заработать бабла.

Сава кидает бутылку в рюкзак и убегает на поле.

— Иди за Ксюшкой, Даша. Дай побегать.

Я тяжело вздыхаю и с минуту раздумываю побежать за упрямцем или нет. Посмотрев на уже заметный животик, я передумываю. Двадцать пять недель беременности останавливают меня от опрометчивых поступков.

Наблюдая как к парню присоединяются несколько девчонок, я достаю телефон и звоню мужу.

— Слушаю, — сразу отвечает Денис, — что-то срочное, родная?

— Да. Савелий собрался уезжать. Завтра.

— Врёт. У него духу не хватит, — спокойно говорит муж.

— На ложь не похоже.

— Даш, отстань от него. Деньги закончатся и сразу придёт прощение просить. Язык вырос, а голова недозрела. Езжай за Ксюшей.

— Ааа, вы сговорились с Савой? Он тоже послал меня в садик.

— Мы не разговариваем с ним месяц, дорогая.

— Я помню, и переживаю.

— Даш, не стремись причинять помощь тому, кто в этом не нуждается. Сава забил на всё и всех, но это временно. Езжай за принцессой. Целую.

Денис спешно кладет трубку, а я в который раз смотрю на Савелия. Теперь за ним бежит целый табун местных красоток.

Даа, если бы работа Савы была бы связана с соблазнением, он бы точно стал мультимиллиардером. Красивый, спортивный, знающий себе цену, а ещё жутко упрямый парень. Овен-ловелас.

Ладно. Надо и правда идти за дочкой, но с Савелием я ещё поговорю!

Усталость.

Дикая, сковавшая мышцы усталость, сегодня мешала работе, как никогда. Я привыкла работать на износ, до черных мушек перед глазами, до тех пор, пока текст на компьютере не начинал сливаться в единую линию. Привыкла к такому ритму, когда приходишь на работу с первыми лучами солнца и выходишь из кабинета, когда приходит ночной сторож. Раньше, даже ценила такой ритм жизни, но сегодня, четкий и отлаженный механизм сломался, и я готова была уехать из офиса прямо сейчас. Устала. Вымоталась.

А ведь еще и нет пяти часов вечера. На пять назначена важная встреча, от результатов которой зависит насколько плодотворно мы проведём предстоящее лето. Строительство аэропорта практически окончено, остались мелочи. Теперь стоило заняться благоустройством огромной территории, которая сильно пострадала при строительстве. Реконструкция или восстановление дорог, высадка деревьев хвойных пород, закладка аллеи и небольшого парка и много других планов. Это направление отец полностью отдал мне. Раз справилась за год с такой масштабной стройкой как аэропорт, значит и такое направление мне будет по плечу. Не стала ему говорить, что если бы не современные технологии, толпы рабочих и инженеров из Китая, то мы бы не успели сделать и половины за такой срок. Проектно-строительная организация, в которой работал мой хороший знакомый Миша, полностью справилась со своими задачами, но с дальнейшим обустройством москвичи отказались помочь. В столице их ждал бОльший по масштабу проект, поэтому, наше строительство им было брать не выгодно. Как расчетливый руководитель, ценящий продуктивные и целесообразные проекты, я понимала москвичей, а вот как человек, который сильно устал и выдохся, я провожала их с максимально ледяным лицом.

Лицо делать и держать я умела. Никогда не позволяла людям, в особенности своим сотрудникам, увидеть мои истинные эмоции.

"Нужно всегда держать лицо", — когда-то говорила мне мать — Зинаида Городецкая — и в детстве я презирала родительницу за холодность, но ещё больше ненавидела эту фразу. Но когда мне исполнилось четырнадцать лет, поняла, насколько права была родительница.

Помню я рыдала в голос, пока мама медленно умирала, после третьего инфаркта, а люди пользовались моей слабостью. Лезли в душу, лебезили, хотели сыграть на моём горе. После похорон мои одноклассники, сотрудники предприятия и соседи ходили к нам толпами под видом сочувствия и соболезнований. А потом, когда я в очередной раз очнулась после сотой дозы успокоительных, поняла, что наш дом превратился в бесплатный санаторий.

Люди бывали у нас целыми семьями! С утра до вечера они пили, ели, пользовались всеми удобствами и обязательно, один раз в день, таскались ко мне в комнату, чтобы для вида выразить скорбь. Мягкотелый отец горевал не меньше моего, но тем не менее он осознавал, что люди зашли слишком далеко, но в открытую сказать об этом не мог.

При жизни матери к нам не ходил никто. Городецкая тащила на себе дом и бизнес, а отец, хоть и числился главным руководителем, был хорошим исполнителем ее приказов и по совместительству покладистым мужем.

Когда очнулась, разогнала всех — соседей, одноклассников, сотрудников отца. В меня словно вселилась ушедшая на небо мать и я показала всей округе насколько они обнаглели. Больше к нам никто не приходил, даже по праздникам. Одноклассники перестали со мной общаться и терпели меня только из-за того, что предприятие отца было градообразующим. На деревоперерабатывающем