Враг или Друг? - Ася Федотова

Мораль сей басни такова —

Ищи в пучине подлеца.

Он на поверхность не всплывет,

Не разглядеть его лица…

Бегу, не разбирая дороги. Кроссовки то и дело вязнут в грязевой жиже, перемешиваясь с пожухлой опавшей листвой. Сердце в бешеном ритме заходится, а на глазах предательские слезы. Обидно, больно, невыносимо. Потому что это все он.

Он загнал меня в чащу леса. Он заманил в ловушку. Только вот не пойму, за что все это.

Ничего не видно. Мне страшно и холодно. Я расцарапала себе все лицо ветками, а несчастные потрепанные временем кроссы полностью промокли. Бегу дальше, потому что слышу позади себя шуршание листвы и треск.

Он гонится за мной. Этот ублюдок никак не успокоится. Конечно, здесь либо он, либо я. Двоим сухими из воды не выйти. По стволам деревьев мелькает свет от фонарика. Туда-сюда. И закричать бы во все горло, но понимаю, что от этого будет только хуже.

Запинаюсь о бревно, лечу вперед, выставляя перед собой руки. Всхлипываю от боли в разодранных ладонях и поцарапанных коленках. Сбившееся дыхание позади меня. Он уже близко.

Но сквозь голые ветви уже пробирается свет фонарей со стороны трассы.

— Лиса, стой, твою мать! — орет мне в спину.

Я, словив адреналиновый экстаз, умноженный на дикую панику, быстро поднимаюсь на ноги и несусь в сторону фонарей.

Вот уже гул проезжающей мимо машины, вот уже редеют деревья, кусты.

Я мчусь, стараясь не прислушиваться с матюкам, доносящимся позади.

Опять ветки, куртка зацепляется, рвется до подкладки, но как же сейчас пофиг. Разум уже не поспевает за ногами. Они, как у робота. Только бы не вырубиться и выбраться.

Вот уже свобода. Совсем близко. Хоть бы машина. Пожалуйста… Только бы успеть.

Я выбегаю на всех парах, подвывая в голос. Ошалелая от жуткого страха. Поднимаюсь к дороге. Свет фар ослепляет мои глаза. На автомате прикрываю голову руками.

Визг тормозов. Хлопок двери и руки.

Чьи-то руки. Сильные, крепкие.

— Женя — ладонь проходится по спутанным волосам, а у меня нет сил даже поднять голову. Как будто все из меня выкачали. И ноги больше не держат. Я сильнее вжимаюсь лицом в его толстовку. — Ну, успокойся, родная моя. Успокойся, пожалуйста.

Знакомый запах. Успел. Помог. Но как же узнал? Откуда узнал?

ЖЕНЯ

Опять окружил вместе со своей стаей. Каждый раз одно и тоже. Не может по-другому. Не умеет.

Мудак чертов. Избалованный эгоист, не знающий слова «нет». Привык, чтобы все перед ним лебезили, в рот заглядывали. По школе павлином расхаживает. Всех учителей запугал. Никакого царя в голове, и крышу ему рвет от вседозволенности.

Сидит на спинке лавки, широко расставив ноги, а в руках вертит навороченный телефон. Играется. И смотрит своими черными, бездонными глазищами, точно изнутри выжигает, сканирует, что-то разглядеть пытается.

Что ты там ищешь? Ничего кроме чистой ненависти я тебе предложить не могу. Даже не пытайся.

Сзади хватают за шею и подталкивают вперед.

— Муха, лапы убрал от нее — Влад рычит на светловолосого короткостриженого парня и спрыгивает с лавки.

Надвигается звериной походкой, загоняющей свою жертву в угол. Высокий, широкоплечий. Не по годам взрослый.

Подходит совсем близко. Обдает смесью ментола и земляничной жвачки. Руки спрятаны в карманы дутой куртки.

— У Берестова была?

— Была — задираю подбородок и ныряю в черные омуты.

Главное — не захлебнуться.

— И что там наш больной?

— Поправляется, не волнуйся — крысюсь в ответ.

Влад склоняется ниже.

— Ты передай дружку своему, если еще раз на меня залупится, наваляю по полной. Вчера было так, для профилактики.

— А не боишься — в той же манере отвечаю Денцову, — что в следующий раз он накатает на тебя заяву?

Влад дергает уголком рта, ухмыляется, будто я нелепость какую сболтнула.

— Не боюсь, в этот же раз не накатал.

Накатаешь на тебя, ублюдок, когда любимый дядя в погонах. Весь поселок со своей семейкой заграбастали. Власть, полиция… Все в одной лодке. Бизнес под себя подмяли, кто был против — сломали.

— Слушай, Лиса — Влад касается моих волос, заправляя за уши, и тыльной стороной ладони невесомо скользит по скуле. Морщусь, уклоняюсь брезгливо. — Я же по-хорошему хочу с тобой. Пока еще могу по-хорошему. Но терпение мое на исходе.

— И это называется по-хорошему? — окидываю взглядом собравшуюся по периметру свору, глазеющую на нас исподтишка, потому что прямо боятся. Влада боятся.

Денцов резко притягивает к себе за плечи.

И глаза в глаза. Сил нет. Страшно. До дрожи в коленях. До гулкой тишины вокруг. Разум поглощает липкая, леденящая кожу паника, обступающая со всех сторон. Сердце колотится, стучит, колошматит. Воздуха не хватает.

— Короче, ты меня поняла.

Сглатываю сухим горлом.

— Даже не подумала.

Денцов после затяжной паузы хмыкает в ответ и ослабевает хватку.

— Посмотрим.

Вырываюсь, отступая на пару шагов назад, и, не оглядываясь, тороплюсь к выходу из парка.

В доме, где я живу вместе с отцом, всего пять этажей. Мы как раз на пятом. Таких домов в поселке всего три. Три здания в форме буквы «П». Для больших мегаполисов — это, конечно, дикость. А вот для нашего поселка городского типа — что-то вроде высоток.

Тут же есть двор, где два года назад к выборам установили довольно таки современный детский уличный комплекс, и даже баскетбольная площадка, огороженная сетчатым забором.

Раньше на этом месте стояли железные качели советских времен, старая горка и деревянная песочница.

Мчусь мимо баскетбольной площадки, освещенной специальными прожекторами, не обращая внимание на компанию знакомых, рассевшуюся прямо вдоль забора с внутренней стороны. Пропускаю мимо ушей оклик Леськи Азаровой. Просто не глядя в ее сторону машу рукой, типа, некогда мне, все потом, и добегаю до своего подъезда.

Позволяю себе отдышаться, только на пятом этаже, когда защелкиваю входную дверь.

Мне всегда страшно после вот таких столкновений с Денцовым, хоть при нем я стараюсь держаться более-менее ровно. В школе еще терпимо, все же камеры повсюду и вообще вокруг полно старших. Есть хоть какая-то, хотя и довольно смутная надежда. Но вот в такие моменты, когда только он и я в окружении его своры — вот это по-настоящему пугает. Я не знаю, что от Влада можно ждать. Не знаю, шутит он, прикалывается, или все всерьез. И от этого еще хуже.

Скидываю кроссовки