Несудьба из дома напротив - Валери Фрост

Звонкий лай черно-белой собаки встречал идущих задолго до появления маленького волосатого чудовища. Оно не давало спать по ночам ни людям, ни мелким грызунам – поймать не поймает, а спать не дает.

Дорога к участку пробиралась протоптанной в высокой траве тропкой: народ попроще регулярно проходил по улочке в надежде сократить путь к остановке автобуса. Машинам же путь был заказан. Особенно в дождь. Мокрая трава и угол наклона холма в сорок пять градусов покорялись лишь полноприводным мустангам, в этих краях – слишком редких представителей авторасы.

– Смотри, неужто дом Михалыча наконец купили? – седовласая, отечная старушка в очках, по привычке притормозила на самом крутом участке дорожки.

Ее подружка, такая же морщинистая старушка, обвешанная котомками с рассадой, остановилась рядом и глядела по направлению к двухэтажному дому.

– Наконец не купили, а наконец продали! Покупателей было хоть отбавляй. За такие-то деньги смешные. Продавать не хотели. Думали, еще приедут сюда, жить-отдыхать будут. Да кто ж из Сибири сюда переться каждое лето будет? Давно было пора сменить хозяина. Он, половина построек в негодность пришла.

Бабульки еще немного поохали, снова подхватили свой скарб и медленно побрели в гору, кидая взгляды на открытые настежь окна дачного дома.

Славное время года – весна. Население стран, расположенных в континентальном поясе, с удовольствием снимает тяжелые шубы и громоздкие сапоги. Потом меняет шерстяные свитера на пиджаки и ветровки. Ноги испытывают небывалое облегчение.

Майские праздники проходят у кого в дыму костров, у кого – в дымке алкогольного забвения. После праздничных выходных народ начинает готовиться к приходу лета. Увеличивается поток машин, прорывающихся в конце рабочей недели на выезд из города. Загородные резиденции капитально или косметически обновляются, становятся краше и свежее. Народ стремиться созидать, сеять, полоть, пахать, в общем, жаждет слиться с природой с максимальной пользой для себя любимого.

Дом Михалыча представлял собой царские хоромы убитые человеческим безразличием: грибок и сырость поедали деревянные конструкции, линолеум на полу выцвел и повздувался, побелка с печки пластами обваливалась на пол, разбрасывая вокруг места приземления белые споры. Настроечные таблицы из паутины висели по всем углам, перемычкам, балкам, окнам, шкафам. Абсолютно везде. Зато мух не было.

Алексей заехал в дом, когда уже густой травяной слой скрывал пропитанную влагой землю, а ветер бушевал в изумрудной листве фруктовых деревьев. Хорошие места: много пространства, мало соседей, из благ цивилизации – только электричество, да намек на город за линией горизонта.

Ночи были еще прохладными, Алексею пришлось топить печку, заодно и дом просушился изнутри. Убрал паутину – стало легче дышать. Сорвал старый пол, вычистил от трухи, застелил новой сосновой доской. Стены большой комнаты, которые по-старинке были утеплены глиной, не трогал. Лишь прошелся слоем "короеда", придал уюта оттенком топленого молока. Старую советскую мебель безжалостно сжег в печке.

С удовольствием снес простенок между прихожей и кухней, облагородил печку: на углах посбивал штукатурку до красного кирпича, остальную часть перебелил, расставил декоративные глечики, что нашел в кладовой. Кухня превратилась в столовую, только мебели не хватало. Алексей, глядя на всю проделанную работу и образовавшуюся красоту, начал прикипать душой ко временному гнезду, чувство защищенности и будущности рождало бурю эмоций, когда мужчина задумывался, как скоро ему придется двигаться дальше.

В какой-то момент Алексей махнул рукой и стал обживаться по-настоящему, тоска сразу ушла восвояси, работа закипела с еще большим напором.

Удлиняющиеся световые дни заряжали строителя таким количеством энергии, что проходящие мимо каждый день старушки не могли нарадоваться на руковитого нового хозяина старого дома Михалыча.

Немаленький участок земли перед домом сиял чистотой травяного ковра, покосившаяся подпора для винограда вновь встала на свое место, засияла белизной, ворота гаража теперь закрывались на навесной амбарный замок, более не подпирались трухлявым пеньком. И только лохматые белые лапы цветущей спиреи по-прежнему хватали путников за ворот, засыпали белоснежным пухом лепестков тропинку и благоухали поздней весной.

Новый хозяин дома не ведал устали, проводил максимум приятных часов за работой, отдыхал на рыбалке. В двадцати минутах ходьбы от садовых участков располагалось огромное озеро, принадлежащее действующему рыбному хозяйству. Озеро имело форму кренделька: сидя на одном остром конце озера увидеть противоположный не представлялось возможности, крутой склон поросшего хвойными породами холма вдавался мысом в почти идеальную форму овального озера. Песчаные берега скрывались за высокими стенами камыша и осоки, протоптанные рыбаками-любителями тропки, разбивали камышовый обруч на сектора. В некоторых местах энтузиасты расчистили пляжи, но самым любимым местом для купания был крутой склон холма, регулярно обсыпающийся горб засыпал песком и глиной приличную площадь дна, не позволяя купальне заилиться и зарасти травой.

Вылов рыбы был строго воспрещен, на нарушителей налагался штраф, о чем недвусмысленно намекала деревяшка на столбе. Регулярный патруль, состоящий из дедка в трениках и бессменной парой рыбацких сапог по самое не могу, каждый божий день собирал дань с сидящих вдоль берега любителей порыбачить на удочку. Такса от десяти до пятидесяти целковых с особы оседала в бездонных карманах патрульного деда – все оставались довольны: постоянные клиенты сговаривались на минимальную мзду, залетные "турысты" еще и выпивали за здравие рыбколгоспа в компании с патрулирующим.

Алексей рыбачил с берега: то забирался повыше на крутой мыс, то зарывался с головой в толщу камышовых зарослей. Регулярно вносил посильную помощь в общество охраны озерного рыболовства, а выловленную рыбешку поджаривал по утру на кострище. Но чаще – варил уху.

Рыбачить уходил исключительно в будние дни, когда на водоеме базировались лишь местные жители из окрестных сел. Выходные проводил по большей части в доме, на улицу выходил, когда уже темнело, на глаза соседям старался не показываться.

Дабы избежать лишних слухов и пересказов, перезнакомился со всеми в округе, но в гости не хаживал, лишь кивал в знак приветствия, если встречал соседа. "У них своя пьянка, у нас – своя", любил поговаривать Алексей, глядя на огромного рыжего пса, что регулярно приходил в гости за небольшой порцией костей или рыбной юшки.

Дни сменялись днями, работа по обустройству дома кипела: настал черед кровельных работ над территорией санузла. Алексей диву давался, когда рассматривал замысловатые лабиринты построек. Прежний хозяин отделил хозяйственные помещения от основного здания дома узким проходом, метров два шириной и пятью длиной. Понятно, что коровник и курятник с крольчатником нельзя ставить в