Измена. Я тебя (не) люблю (СИ) - Анна Арно

Что он скажет? Что он скажет, когда узнает…

— Девушка, приехали! — меня одергивает голос таксиста.

— О, да, спасибо! — наспех выскакиваю из машины и бегу под дождем к воротам.

Блин, ключи не достала. Еще и пакет с продуктами руку передавливает. Роюсь в сумочке, стряхивая с лица холодные капли.

Вроде лето уже через пару недель, но погода далеко не летняя. А мне теперь простужаться никак нельзя. Мы ведь так долго этого ждали, что теперь нужно поберечься. Вот сейчас Рома увидит меня такую мокрую курицу и ругать будет, что я вообще из дома вышла в такую погоду. Да еще и в деревню к нему в такую даль потащилась.

Но я просто не могу терпеть. Мне так хочется рассказать ему новость, что от волнения даже руки дрожат.

Наконец отыскиваю в сумочке ключи от ворот, и вхожу во двор. Розы буйствуют, и пионы… Ммм. Запах — закачаешься. Красота какая. В который раз убеждаюсь что моя свекровь просто волшебница. Так уж она свою дачу приображает — чудо просто. Обожаю ее. Представляю, как она тоже обрадуется новостям. Жаль, что она сейчас в больнице, последнее время здоровье ее что-то подводит.

Вхожу в дом и скидываю промокшие балетки в коридоре. Тихо прохожу вглубь дома, стараясь не шуметь.

Рома скорее всего до сих пор спит. Вчера с другом детства встречу праздновал полночи. Писал, что и сегодня домой не собирается, мол друг задерживается еще в деревне на пару дней, они еще в баню сходить хотят и на лодке покататься.

Рома из-за этого друга ведь и сорвался в деревню. Они вроде с ним выросли вместе, по соседству. А потом их жизнь разлучила. Рома сказал, что они почти двадцать лет не виделись. Вот это дружба сквозь года. Я его таким оживленным отродясь не видела. И счастлива, что он счастлив.

Может он даже разозлится, что я их мальчишнику помешала, но такие новости как у меня ведь тоже не каждый день приходят.

Вхожу в кухню и первым делом ставлю вариться бульон. Роме и его другу от похмелья должен помочь. Сначала пусть в себя придут, тогда и продолжат со своей рыбалкой и баней.

Я успела вся промокнуть — хоть выжимай. Надо бы переодеться, чтобы не заболеть. Поэтому настроив плиту иду к лестнице ведущей на второй этаж. У нас в этом доме своя спальня с Ромой есть. Он наверно спит, но я тихонечко одежду возьму, чтобы в сухое переодеться и пойду себе дальше ему запоздалый завтрак готовить.

Осторожно открываю дверь в спальню и буквально на цыпочках крадусь к шкафу. В комнате довольно темно из-за задернутых штор. Быстро скидываю с себя одежду и беру первые попавшиеся тряпки.

— Вика? — слышу голос любимого.

Непонимающе оборачиваюсь, потому что меня зовут Олеся:

— Дурацкая шутка, Ром, — выдавливаю улыбку, глядя в заспанные глаза мужа.

— Черт, Лесь… Ты почему здесь, еще и в таком виде? — хмурится он строго.

— В смысле… п-переодеться зашла, а ты… — я осекаюсь, заметив, как из-под одеяла выныривает тонкая женская ручка и ложится на шею моему любимому.

Стою с открытым ртом, наблюдая, как некая рыжая бестия даже не открывая глаз притягивает голову моего мужа к себе и целует его в щеку. Так по-хозяйски. Будто право на это имеет… И он поддается даже…

— Друг детства, значит? — ком вставший поперек горла мешает говорить. — Выросли вместе…

— Рот закрой, и выйди! — шипит мерзавец. — Дома поговорим.

У меня просто слов нет. Я глазам своим не верю.

— Больше не о чем, Ром, — в груди так болит, что я начинаю задыхаться. — Не о чем говорить…

Меня пошатывает от боли сковавшей все тело. Я вся, словно оголенный нерв сейчас.

Почему это случилось со мной? За что?! Я думала так только в дурацком кино бывает…

Снимаю с пальца обручальное кольцо, кладу его там же в шкаф и как есть в одних трусах выхожу из спальни, где мне изменил муж…

Выскакиваю из дома под дождь в одном белье. Ноги ватные. В голове гул, будто меня контузило.

Не верю. Хочется проснуться сейчас же. Чтобы это не со мной произошло. Чтобы не было так больно!!!

Боже, зачем я только приехала?! Надо было дождаться его дома, как он и просил…

И что?! Как дура в слепом неведении было бы лучше?! Черта с два!

Как же больно…

Я ведь хотела сказать ему… сказать…

— И куда ты собралась?! — зло рявкает Рома, одергивая меня за локоть уже у ворот.

Он в брюках с небрежно расстегнутым ремнем, и без рубашки. Будто жестокое подтверждение тому, что мне вовсе не приснилось… не показалось то, что я увидела.

Хочется проснуться. Прикоснуться к нему. Прижаться, чтобы убедиться, что он только мой. И ни чей больше.

Но это вовсе не так. А от того так противно становится.

— Д-домой, — выдавливаю я в ответ, но слова режут горло, когда я осознаю, что дома у меня больше нет. Есть только его дом. А туда я больше ни ногой. — К м-маме.

— В таком виде?

— Это больше не твое дело, — захлебываюсь от слез.

— Мое, — отрезает он. — И это никогда не поменяется. Ни к какой маме ты не поедешь. Отвезу тебя домой. Успокоишься и поговорим.

— Нет.

— Это не обсуждается, Лесь. Садись в машину, еще не хватало, чтобы соседи тебя разгуливающую по двору голиком увидели.

— Ха, значит мне нельзя, да? — взрывает меня вдруг. — То есть тебе можно баб в дом матери водить, а мне тут и голышом пройтись нельзя?!

Он резко подается ко мне и вцепляется пальцами в шею:

— Да, нельзя, Олеся! Ты — моя жена! И моя жена не будет меня позорить, так что сядь в машину, пока я силком тебя туда не запихнул.

Мне страшно. Я не знаю такого Рому. Да, он бывает холоден, но никогда не жесток ко мне. А сейчас…

— Тогда почему тебе можно? — выдавливаю я, превозмогая страх. — Почему ты меня опозорил? Предал? Уничтожил, Ром…

— Не драматизируй, — отмахивается, как от мухи назойливой. — У каждого мужика есть женщина для души.

— И обычно такая женщина называется жена! — воплю я сквозь слезы, и бью его кулаками по груди.

— Нет, наивная ты малышка, — он зло встряхивает меня за плечи. — Обычно