— Говори, — Семён надел кожаные перчатки и взялся за ручку входной двери. — Только, если можно, пойдём на улицу, я сегодня обещал маме прийти пораньше, так что у меня не очень много времени.
— И поэтому ты задержался на дежурстве, да? — она вскинула глаза, надеясь увидеть в его взгляде если не смущение, то хотя бы растерянность, но он уже был в дверях, и всё, что удалось разглядеть Свете, это его кудрявый затылок.
— Так о чём ты хотела поговорить? — Тополь придержал тяжёлую входную дверь, игнорируя её колкую реплику относительно дежурства.
— Сём… — набрав воздуха, Света облизнула губы. — Так дольше продолжаться не может.
— Ты о чём? — в густо-синих глазах Семёна промелькнуло удивление.
— О наших с тобой отношениях, — негромко, но достаточно твёрдо проговорила она. — Я так больше не могу.
— Не можешь что? — Тополь поднял глаза на девочку и обаятельно улыбнулся. — Светик, я что-то не пойму, о чём ты.
— Ты всё прекрасно понимаешь, просто тебе доставляет удовольствие мучить меня! — несмотря на твёрдое решение не устраивать сцен, Света всхлипнула. — Сём, так дальше нельзя.
— Я тебя чем-то обидел? — Тополь перекинул сумку на другое плечо и с беспокойством заглянул ей в лицо.
— Нет… — стараясь сдержать слёзы, Крюкова ещё раз хлюпнула носом и с трудом сглотнула. — Я говорю тебе о другом!
— О чём «другом»? — пушистые ресницы Семёна наивно хлопнули. — Светик, я что-то ничего не могу понять.
— Я тоже! — резко бросила она. — Здорово ты устроился, Сёмочка, вот что я тебе хочу сказать! Значит, я, как дура, должна сидеть у телефона и целыми днями ждать, когда ты соизволишь набрать мой номер, а ты в это время будешь развлекаться с другими, так, что ли?
— Ты разговариваешь со мной так, будто бы я что-то пообещал тебе и не выполнил, — Семён недоумённо улыбнулся. — Скажи, разве я просил тебя сидеть целыми днями у телефона? Или я запрещал тебе встречаться с кем-то другим?
— Да как ты можешь?! И это после всего того, что между нами было?! — с обидой воскликнула она.
— А что такого между нами было? — Семён даже остановился.
— Ну, ты… ты и… — захлебнулась негодованием Крюкова. — Знаешь, кто ты после этого?!
— Почему ты на меня кричишь? — впервые с начала разговора нахмурился Семён.
— А ты не понимаешь?! — она сжала кулачки. — Не понимаешь, нет?!
— Нет.
— Ну и дрянь же ты, Тополь! — её глаза сверкнули.
— Здорово… — правая бровь Семёна медленно поползла кверху. — Всего ожидал, только не этого. И почему, по-твоему, дрянь? Потому, что ни разу в жизни тебя не обидел? Или, может быть, потому, что год назад имел глупость сходить с тобой в кинотеатр?
— Ты измучил меня, понимаешь, измучил?!
— Знаешь, кто кого измучил, это ещё вопрос, — Тополь улыбнулся. — Свет, на основании чего ты решила, что я — твоя собственность? Весь год ты буквально изводишь меня упрёками и какими-то необоснованными обвинениями, но разве я хоть что-то тебе обещал? Разве я просил тебя не смотреть ни на кого другого? Ты сидишь взаперти и сокрушаешься о том, чего никогда не было, но я-то тут при чём?
— Всё, моё терпение лопнуло! — лицо Светы залила краска. — Такой, как ты, махровый эгоист, мне не нужен! Запомни, с сегодняшнего дня я даже не посмотрю в твою сторону! Что бы ты ни делал и что бы ни говорил, тебя для меня больше не существует, понял?!
— Понял.
— И что, это все? — растерялась Света. — Тебе нечего больше мне сказать?
— А чего ты от меня ждёшь?
— По крайней мере, извинений, — она поджала губы.
— А я думал, предложения руки и сердца, — усмехнулся Семён. — Знаешь что, Светик, катись-ка ты к чёртовой бабушке. Ладно? — Он лучезарно улыбнулся и, дружески подмигнув онемевшей от такой неожиданности Свете, перебросил сумку на другое плечо и зашагал к своему дому.
* * *
Музыкальная трель дверного звонка раздалась над самым ухом Надежды в тот момент, когда, нагнувшись над ведром, она отжимала с тряпки грязную воду. Застыв с мокрой мешковиной в руках, Надежда удивлённо прислушалась к звукам. Кого бы это могло принести?
Для Семёна еще слишком рано: всего полчаса назад он ушёл с друзьями в какой-то клуб, прихватив с собой гитару и пакет с бутербродами, а значит, раньше вечера было ждать бесполезно. Вертихвостка Инка вчера вернулась с очередного свидания за полночь и, судя по сдержанному хихиканью в коридоре, не одна, поэтому версия о её раннем приходе отпадала сама собой. Можно, конечно, предположить, что с другой стороны двери стояла почтальон, но так как сегодня была суббота, это тоже маловероятно.
— Кто там? — Надежда вытерла грязные руки о край фартука и заглянула в глазок.
— Здравствуйте. Это Света Крюкова, одноклассница Семёна, — в увеличительной линзе дверного глазка лицо девочки походило на кабачок. — Откройте пожалуйста, Надежда Фёдоровна, у меня очень важный разговор.
— Что-то случилось? — щёлкнув замком, Надежда с беспокойством посмотрела на незваную гостью.
— Да нет, почему обязательно должно что-то случаться?
— Светочка, а Семёна нет дома, — развела руками Надежда.
— А он мне и не нужен.
Не дожидаясь особого приглашения, Крюкова толкнула дверь и, перешагнув через порог, оказалась в квартире Тополей.
— Что значит «не нужен»? — опешила Надежда. — А как же тогда разговор?
— А у вас мило… — Светочка обвела взглядом огромную прихожую и провела пальцем по выпуклому узору на светлых обоях. — Только вот цвет неподходящий, очень уж маркий.
— Цвет? Какой цвет? — растерялась Надежда. — Подожди, я что-то не соображу, ты зачем сюда пришла? К Семёну? Его нет дома. Ты, наверное, меня не поняла…
— Да всё я поняла, — перебила Крюкова. — Чего тут можно не понять? Я ещё полчаса назад видела, как вся честная компания вывалилась из подъезда с гитарами, только сразу наверх не пошла. В жизни всякое может случиться, вдруг чего позабыли. Вернутся — а я тут, объясняйся потом, правильно?
— Так ты не к Семёну, — Надежда потихоньку начала приходить в себя.
— Точно, — кивнула Крюкова. — Я по вашу душу, Надежда Фёдоровна. У меня к вам крупный разговор.
— Даже так? — при слове «крупный» Надежда едва заметно усмехнулась, и уголки её губ несколько раз дёрнулись. — И о чём же?
— Мы так и будем разговаривать в прихожей, или вы предложите мне пройти в комнату? — Светочка улыбнулась, и её личико стало походить на узкую лисью мордочку.
Медленно, словно изучая каждую мелочь, Надежда критически оглядела наглую девицу с ног до головы и пришла к выводу, что эта страшненькая особа ей не нравится. Невзрачные, серо-зелёные глазки, подведённые по контуру чёрным карандашом, были слишком малы и сидели очень близко друг к другу, отчего создавалось странное ощущение, будто девочка прилично косит. Светло-пшеничные волосы Крюковой, едва доходившие до плеч, оказались уложены каким-то непонятным средством, склеившим их неравномерными прядями, и в неосвещённом пространстве прихожей сложно было понять, является ли эта композиция намеренной небрежностью, дефектом стрижки или просто следствием грязи. Подведённые светло-розовой помадой губы казались крохотным бантиком, слишком узеньким и маленьким для такой высокой девицы. Длинная и худая, как жердь, она напоминала вешалку для одежды, плечики которой по какой-то причине были укорочены чуть ли не вдвое.
