— Тополь!
— Чего? — не отрывая взгляда от доски, Семён слегка повернулся вправо и наклонил голову к плечу.
— Тебе просили передать, — негромко прошептал сосед с задней парты и протянул сложенную в несколько раз записку.
— Кто?
— А я знаю?
— Отправь обратно, — еле слышно прошептал он.
— Да иди ты к чёрту! Я тебе что, почтальон? — возмутился сосед и бросил бумажку Тополю на парту.
С опаской косясь на Михаила Григорьевича, Семён положил послание перед собой и, с осторожностью развернув листок, прочёл:
«Мне с тобой нужно срочно поговорить. Это вопрос жизни и смерти. Жду тебя после уроков под козырьком школы. Только, пожалуйста, никуда не уходи. Твоя С.»
— От тебя, пожалуй, уйдёшь! — с досадой бросил Тополь и, с раздражением скомкав записку, сунул её в карман.
Кто такая «С», Семёну гадать было незачем. Конечно же, речь шла о Светке, цепляющейся за него, как самый настоящий репей, уже второй год подряд. Прошлой осенью, в самом начале сентября, он свалял большого дурака: от скуки предложил ей сходить в кино, и вот с тех самых пор, возомнив бог весть что, Крюкова изматывала его своей назойливой привязанностью, осыпая упрёками, давя на сознательность и требуя преданности до гробовой доски.
По глубокому убеждению Семёна, один-единственный поход в кино, тем более от скуки, не означал ровным счётом ничего, но, с точки зрения взбалмошной Светки, он, получив несколько страстных поцелуев у грязной батареи неосвещённого подъезда, должен был просто сойти с ума от выпавшего на его долю неземного счастья. Возмущённая до глубины души тем, что этого не произошло, Светка решила взять его измором и при каждом удобном случае, устраивая театрализованное представление со слезами и художественным всхлипыванием, чуть ли не на коленях умоляла дать ей ещё один шанс.
Конечно, самым лёгким выходом из сложившейся ситуации было бы разорвать со Светкой отношения раз и навсегда, и тогда, вероятнее всего, поплакав от досады, через какое-то время она бы утешилась и прекратила вешаться ему на шею. Но делать резких движений Семён не любил. Взбреди ему в голову блажь пооблизываться с симпатичной девчонкой, и, бросив всё, Крюкова полетит к нему на крыльях, тогда зачем же ставить точку там, где вполне достаточно запятой?..
Неожиданно размышления Семёна прервал звонок, и, оживившись, класс загудел.
— Минуточку внимания! — математик постучал мелом по доске. — Запишите в дневники домашнее задание к следующему уроку. Номера: двести шестьдесят три, двести шестьдесят четыре «а» и «б», двести семьдесят два, двести семьдесят три…
— Ну, завёл волынку! — расстегнув сумку, сосед Семёна по парте начал скидывать в неё тетрадки и ручки. — Тополь, ты идёшь с нами к Серёге? У него на приставке новая стрелялка появилась.
— Нет, Вить, извини, у меня сегодня другие планы.
— А, ну-ну, — бросив взгляд на Крюкову, громко хмыкнул Витька и, подхватив сумку, направился к дверям. — Удачи тебе, старина, в твоих других планах.
Откуда ни возьмись перед Семёном появилась бессменная староста класса, Наташка Ветрова:
— Тополь, не забыл, что ты сегодня дежурный?
Первой мыслью Семёна было найти благовидный предлог, чтобы отлынить от неприятной школьной повинности. Увидев выражение лица Семёна, Наташка приготовилась к войне, упёрла руки в бока и уже приоткрыла рот, чтобы броситься в атаку.
— Дежурный? — лицо Тополя просветлело. — А как же, Наташенька, помню, конечно.
— Да? — она подозрительно прищурилась. — А кроме того что ты помнишь?
— Уже иду.
Застегнув молнию на сумке, Семён взял из рук потрясённой старосты ключ от кабинета и, послав ей воздушный поцелуй, пошёл на третий этаж. Ну вот, всё решилось само собой. Постояв минут десять-пятнадцать под козырьком школы, Крюкова задубеет на ветру и решит, что пропустила его, а он, полив цветочки, со спокойной душой займётся своими делами. Нет, что ни говори, а что Бог ни делает — всё к лучшему.
Для верности провозившись в классе полчаса вместо двадцати минут, Тополь спустился вниз, взял с опустевшей вешалки куртку и начал неторопливо одеваться. Заданий на понедельник, кроме математики, не было, впереди его ждали два полноценных выходных, и, размышляя о том, как он проведёт свободное время, Семён улыбался приятным мыслям и с удовольствием любовался своим великолепным отражением в зеркале.
С внешностью парню действительно повезло. Высокий, смуглый, синеглазый, с огромной копной чёрных вьющихся волос, он выглядел определённо сногсшибательно, так что неудивительно, что почти все женские сердца десятого «Б» были полностью в его распоряжении. Особым предметом восхищения местных барышень являлись изящные, ровно очерченные губы Семёна, и нередко, мечтательно глядя на профиль красивого мальчика, их мысли уплывали непозволительно далеко, заставляя забывать и о нравственных страданиях несчастного Раскольникова, и о количестве допустимой радиации на местности, и обо всех логарифмических функциях, вместе взятых.
Восторженные взгляды и поклонение одноклассниц Семён воспринимал как нечто само собой разумеющееся, как некое обязательное приложение к своей неповторимой личности, щедро одарённой природой при рождении. Обаятельный и улыбчивый, он был со всеми приветлив и ровен, не уделял особенного внимания ни одной из претенденток на его драгоценную душу и оттого вдвойне желанен.
Одевался Тополь хорошо, дорого и броско, и благодаря неусыпным стараниям матери в его карманах всегда имелась достаточная сумма для того, чтобы чувствовать себя уверенно. Щедрый, приветливый и неприлично красивый, Тополь являлся той соблазнительной конфеткой, скушать которую хотелось бы каждой, но сердце очаровательного мальчика лежало ко всем сразу и ни к кому в отдельности.
— Ты чего так долго?
Голос Крюковой разлетелся по безлюдному этажу гулким эхом и, заметавшись где-то между вешалками с забытой сменкой, рассыпался по каменным плитам раздевалки.
— Ты всё ещё здесь? — неприятно удивился Семён.
— Мы же договорились встретиться после уроков, вот я и жду, — подойдя к Семёну, Света взяла его под руку и улыбнулась отражению в зеркале. — А мы здорово смотримся вместе, правда? — она провела рукой по светлой чёлке.
— Правда, — без особого энтузиазма ответил он и, высвободив руку, отошёл от зеркала. — Скажи, Свет, а если бы я задержался в школе ещё часа на два, ты так бы и стояла под дверью?
— Тебе обязательно нужно меня обидеть? — наблюдать за одиноким отражением было абсолютно неинтересно, и, бросив равнодушный взгляд в зеркало, она отошла в сторону. — Сём… Я хотела с тобой кое о чём поговорить.
