Не раздумывая, она взяла чашку из-под кофе и пустую пивную бутылку и отнесла вниз.
Когда Кейд привел ее к себе, Бейли не обратила большого внимания на дом – такой туман был у нее в голове. Теперь же она рассматривала простые элегантные линии, чудесные высокие окна с классической отделкой, сверкающий антиквариат.
Контраст между этим изящным домом и второсортным офисом поразил ее, заставил нахмуриться. Она сполоснула кружку в раковине, нашла мусорный контейнер для стекла, выбросила бутылку и устроила себе экскурсию.
Понадобилось меньше десяти минут, чтобы прийти к выводу: этот человек баснословно богат.
Дом был полон сокровищ, которым место в музее. В этом Бейли ни капли не сомневалась. Она могла не знать, откуда взялся единорог на ее ягодице, но понимала ценность инкрустированного столика вишневого дерева в федеральном стиле. Но каким образом – сказать не могла.
Она узнала вазы из уотерфордовского хрусталя, серебро георгианской эпохи. Лиможский фарфор в посудной горке в столовой. И очень сомневалась в том, что пейзаж Тернера является копией.
Бейли выглянула в окно. За газоном явно хорошо ухаживают, величественные старые деревья, розы в полном цвету. Почему мужчина, живущий в таком доме, выбрал работу в разрушающемся здании, в душном тесном офисе?
Бейли улыбнулась. Похоже, Кейд Пэррис такая же загадка, как и она сама. И это принесло ей огромное облегчение.
Она вернулась на кухню, желая быть полезной: сделать чай со льдом или собрать что-нибудь к обеду. Когда зазвонил телефон, Бейли подпрыгнула, как ошпаренная. Щелкнул автоответчик и послышался успокаивающий голос Кейда:
- Вы позвонили на номер 555-2396. Оставьте сообщение, и я вам перезвоню.
- Кейд, это начинает меня раздражать. – Женский голос звенел от нетерпения. – Я оставила полдюжины сообщений утром в твоем офисе. Самое меньшее, что ты можешь сделать – это проявить вежливость и перезвонить. Я действительно сомневаюсь, что ты настолько занят своими так называемыми клиентами, что не можешь поговорить с родной матерью.
Послышался вздох, громкий и страдальческий.
- Я отлично знаю, что ты не связался с Памелой по поводу планов на сегодняшний вечер. Ты поставил меня в неловкое положение. Я еду в бридж-клуб. Ты сможешь застать меня там до четырех. Не позорь меня, Кейд. Кстати, Маффи очень сердита на тебя.
Послышался решительный щелчок. Бейли поймала себя на том, что прокашливается, словно это она только что получила холодную выволочку. И задумалась, есть ли у нее мать, которая ворчит и требует послушания. Которая волнуется за нее.
Наполнив чайник, Бейли поставила его на огонь и разыскала кувшин. Она как раз рылась в поисках чайных пакетиков, когда телефон зазвонил снова.
- Кейд, это Маффи. Мама говорит, что все еще тебе не дозвонилась. Ясное дело: ты избегаешь наших звонков, потому что боишься, что тебе укажут на твое поведение. Ты прекрасно знаешь, что вчера Камилла выступала с фортепианным концертом. Самое малое, что ты мог сделать, это хотя бы поприсутствовать и создать видимость верности семье. На большее я даже не рассчитывала. Все же надеюсь, что ты потрудишься позвонить Камилле и извиниться. Пока ты этого не сделаешь, я отказываюсь с тобой разговаривать.
Щелк. Бейли шумно выдохнула, закатила глаза и подумала, что иметь семью, по всей видимости, весьма непросто. Но возможно, у нее самой есть брат, и она ведет себя с ним так же... стервозно, как ядовитая Маффи.
Бейли заварила чай и открыла холодильник. Там было полно яиц. Это заставило ее улыбнуться. Еще в холодильнике нашлась пачка запеченной в меду ветчины и немного швейцарского сыра, а когда обнаружились еще и спелые помидоры «бычье сердце», Бейли решила, что пора браться за дело.
Какое-то время она провела, выбирая между горчицей и майонезом, а также сладким и несладким чаем. Каждая маленькая деталь, как кирпичик, помогала ей отстроить себя заново. Нарезая помидоры аккуратными дольками, она услышала, как хлопнула входная дверь, и настроение ее улучшилось.
Но когда Бейли попыталась окликнуть того, кто вошел, слова застряли в горле. Что если это не Кейд? Что если они нашли ее? Пришли за ней? Стиснув рукоятку ножа, гостья стала незаметно продвигаться к задней двери кухни. От глубокого, неконтролируемого ужаса на спине выступили липкие бисеринки пота. Сердце ушло в пятки.
Бежать, бежать прочь от этого режущего света. В темноту, где ее собственное дыхание криком отдается в голове. Повсюду кровь.
Бейли напряженно вцепилась в дверную ручку, затем повернула ее, готовая сражаться или бежать.
Когда вошел Кейд, Бейли облегченно всхлипнула. Нож звякнул об пол, и она бросилась в мужские объятия.
- Это ты, это ты.
- Разумеется, я.
Кейд знал, что должен чувствовать себя виноватым, потому что это страх заставил Бейли броситься к нему, но он всего лишь человек. Она чудесно пахла.
- Я ведь сказал тебе, что ты в безопасности, Бейли.
- Знаю. Я чувствую себя в безопасности. Но когда услышала, как открывается дверь, на минуту запаниковала.
Она цеплялась за него, безумно благодарная, что он рядом. Запрокинув голову, посмотрела на него:
- Когда я услышала, как открывается дверь, и подумала, что там может быть кто-то другой, то хотела бежать, просто бежать. Ненавижу быть такой трусихой, но я не знаю, что делать, и совсем не соображаю.
Словно завороженная, Бейли умолкла. Все время, пока она лепетала, Кейд, пристально глядя ей в глаза, гладил ее по щеке. Она обняла его талию, словно сливаясь с ним. Детектив рукой, которой раньше приглаживал ее волосы, теперь нежно массировал основание шеи.
Кейд подождал, пока выражение ее глаз не изменилось. Сердце Бейли трепыхнулось, когда губы Пэрриса чуть изогнулись, и он, наклонив голову, коснулся ими ее губ.
«Как чудесно», - была ее первая мысль. Чудесно, когда тебя держат так надежно, пробуют на вкус так нежно. Эта сладкая встреча губ, заставившая кровь тихо загудеть и душу вздохнуть, – это был поцелуй. С тихим мурлыканьем Бейли скользнула руками по его спине, поднялась на носочки, готовая выполнить настойчивое требование.
Когда язык Кейда обвел контур ее губ и проскользнул между ними, она вздрогнула от удовольствия. И открылась ему так же естественно, как роза открывается солнцу.
Он знал, что так все и будет. Каким-то образом знал, что она будет одновременно скромной и щедрой, что вкус ее будет свежим, а запах – воздушным. Казалось невозможным, что они встретились всего несколько часов назад. Казалось, что женщина в его обьятьях принадлежала ему всегда.
И это было волнующе и горячо, это возбуждало - знать, что его поцелуй будет первым, который она запомнит. Что он единственный мужчина в памяти и сердце этой женщины, державший ее в объятиях, так ее касавшийся. Первый, кто заставил ее дрожать. Это его имя она впервые промурлыкала, когда ее пронзила страсть.
