— В таком виде вы выглядите вовсе не плохо, Бесс, — помолчав, проговорил Кэд грубым сдавленным голосом. Он даже улыбнулся, но как-то не по-доброму. — Если хотите немного развлечься со своим наемным работником, то я к вашим услугам.
Бесс густо покраснела, но не успела опомниться, как Кэд лег рядом с ней, и она ощутила его могучие бедра. Затем, опираясь на руки, чтобы не раздавить ее своей тяжестью, он навалился на ее груди и холодно рассмеялся, увидев, как она побледнела.
— Что, не нравится? — спросил он, пристально глядя ей в глаза. — Как видите, маленькая принцесса, я не хочу вас. Но раз уж вы вся тут, передо мной, попробуйте меня расшевелить, и тогда я ублажу вас, раз вам так этого хочется.
При воспоминании об этом Бесс стало так стыдно, что она закрыла глаза. Она не знала, каким бывает мужчина, когда хочет женщину, но даже при всей своей наивности поняла, что Кэд сказал правду — он не хочет ее. И Бесс словно окаменела, из глаз хлынули слезы, нижняя губа задрожала.
Пробормотав что-то непристойное, Кэд вскочил и протянул руку Бесс, чтобы поднять ее на ноги, но не успела она опомниться, как появилась Гэсси. Она сразу оценила ситуацию и с пылающими от гнева глазами потащила потрясенную Бесс в дом, не обращая никакого внимания на Кэда. На этом уроки верховой езды прекратились.
Бесс потом часто недоумевала, зачем понадобилось Кэду проявлять такую жестокость. Ведь он мог просто отвергнуть ее, не оскорбляя в ней женщину. Если же он хотел испугать ее, то, несомненно, преуспел в этом. Однако чувства ее к Кэду остались прежними. Только она спрятала их в самой глубине своего существа. После случившегося она еще больше робела перед ним, но так же всем сердцем тянулась к нему и, заключи он ее в объятия, не устояла бы перед ним и отдала бы все, чего бы он ни пожелал. Но в тот день он не тронул ее, рассчитал все до мельчайших подробностей и, что хуже всего, посмеялся над ней. Бесс с тяжелым вздохом перевернулась с боку на бок. Так уж, видно, ей суждено — желать мужчину, который ее не желает. Его одного. Другие ей не нужны. Видимо, ее чувства он принял за каприз богачки из светского общества. Но как глубоко он заблуждался! Его бедность не имела для Бесс никакого значения. Ее неудержимо к нему влекло.
Но покорил ее Кэд не столько силой и мужественностью, сколько добротой. Он любил людей и не оставался равнодушным к их нуждам. Любил животных, любил природу. Готов был приютить заблудившееся животное или какого-нибудь бездомного бродягу. Выручить попавшего в беду пастуха-ковбоя или дать денег оставшемуся без гроша путнику, а сам потуже затянуть пояс. Суровый и жесткий, с нелегким характером, он в то же время был чутким и легкоранимым. Под любой маской умел распознать истинную сущность человека. И еще умел достичь поставленной цели, если даже ради этого приходилось идти на риск. В общем, его недостатки вполне уравновешивались достоинствами. И Бесс удивлялась, что он до сих пор не женат. Она знала двух женщин, с которыми у Кэда была связь. Незадолго до ее двадцатилетия у него появилась какая-то разведенная дама. Эта связь оказалась продолжительнее других, и прошел слух, будто Кэд наконец-то попал на крючок. Но не тут-то было. Разведенная дама неожиданно покинула Коулмен-Спрингс, и никто из Холлистеров о ней больше не вспоминал. Если с тех пор у Кэда и были какие-то женщины, он тщательно скрывал это от семьи, друзей и знакомых.
Сама Бесс не заводила поклонников, но, чтобы отвлечь внимание матери от Кэда, которого та ненавидела, изредка встречалась с кем-нибудь из немногочисленных знакомых мужчин. Но никто из них, по мнению Бесс, не шел ни в какое сравнение с Кэдом, и с ее стороны было жестоко водить их за нос, когда она ничего не могла им предложить. Бесс во многих отношениях была наивна как ребенок, однако Кэд, видимо, полагал, что характер у Бесс такой же утонченный, как и внешность. И здесь он ошибался. Знал бы он, как давно она его хочет…
Бесс закрыла глаза и постаралась расслабиться. Прочь воспоминания! Надо хоть ненадолго уснуть. Завтра похороны. Ее бедного отца закопают в землю, и тогда, возможно, им с матерью удастся, как говорится, завязать все узелки и взвалить на свои хрупкие плечи выпавшее на их долю тяжелое испытание — покинуть дом и попытаться начать жизнь с нуля. Такая попытка сама по себе была вызовом судьбе, и Бесс не знала, справятся ли они с ситуацией.
Как Бесс и ожидала, на скромную панихиду собралось довольно много народу, здесь были не только друзья и соседи, но также журналисты и фоторепортеры со всего штата. Позади всех Бесс заметила высокую, исполненную достоинства Элайз Холлистер со своими тремя сыновьями. Она встретилась с ней взглядом, и та ласково улыбнулась. Бесс не удержалась и взглянула на Кэда. Он стоял мрачный, в темном костюме, рядом с матерью и братьями, Грегом и Робертом, выделяясь своим огромным ростом. Общительный рыжеволосый Роберт был полной противоположностью Грега и Кэда. Педант-книжник Грег занимался бухгалтерией. Он был пониже Кэда, светловолосый и не такой властный, как старший брат. Бесс отвела взгляд от Кэда и стала прислушиваться к молитве священника, звучавшей на фоне приглушенных рыданий Гэсси.
Церковное кладбище вокруг пресвитерианской церкви, с надгробиями, восходившими к эпохе Гражданской войны, было расположено на небольшом холме, с которого открывался вид на блестевшую вдали реку. Здесь покоились все Сэмсоны. Вокруг росли могучие дубы, мескитовые деревья и стояла тишина. Лучшее место для вечного покоя трудно было найти. Фрэнк Сэмсон был бы доволен.
— Бедный Фрэнк, — всхлипывала Гэсси, прижимая к губам носовой платок, когда они уходили с кладбища. — Мой бедный, бедный Фрэнк… Как нам без него жить?
— Экономно, — спокойно проговорила Бесс. Все слезы она выплакала еще накануне. И теперь думала о предстоящих юридических формальностях, связанных с их банкротством. Девушке никогда не приходилось заниматься финансовыми делами, но было ясно, что действовать ей придется самостоятельно, без оглядки на Гэсси.
Она помогла матери сесть в лимузин, и, когда откинулась на сиденье, шофер включил двигатель. На репортеров, нацеливших на них все свои камеры, Бесс не обращала никакого внимания. В черном костюме, с волосами, стянутыми в тугой пучок, бледная, без каких бы то ни было признаков косметики, она выглядела весьма утонченной. Еще утром Бесс решила, что ее скромный вид вряд ли привлечет репортеров. И не ошиблась. Зато Гэсси охотно позировала в своем черном кружевном платье, с фальшивыми бриллиантами в ушах, вокруг шеи и на запястье. Настоящие бриллианты давно были проданы, и Гэсси довольствовалась подделками, но фоторепортеры об этом не знали. Бесс шокировало, что свое горе мать превратила в настоящий спектакль, и она старалась не смотреть на нее. Гэсси способна была превратить в спектакль все, что угодно. И хотя, выйдя замуж за Фрэнка Сэмсона, бросила сцену, театральность осталась в ее натуре.
