Слава Богу, у него есть свое жилье, отдельно от родителей. Она схватилась за мелькнувшую мысль как за спасательный круг. Может быть, после этого утомительного путешествия мне больше не придется его видеть?
— Я собирался остановиться вон у того трактирчика, — сказал Жак, — но, по-моему, Энн уснула. — Голос был мягким, бархатным, а легкий акцент делал его еще красивее. — Вы не возражаете, если мы поедем, не останавливаясь? — спросил он.
— Нет, не возражаю. — Сэнди заставила себя улыбнуться и взглянула на него, но тут же испугалась того, как подействовал на нее его строгий профиль.
Слишком глубокую рану оставила в ней история с Айаном. Он забрал ее юность и невинность, а потом, получив то, чего действительно хотел, отшвырнул ее, словно рваную перчатку. Прошло много времени, прежде чем она смогла снова себя уважать. Теперь она ни за что не допустит такого же унижения от другого мужчины. Ее настораживает даже просто присутствие этого Жака…
— До замка еще порядочно, расслабьтесь, — обратился он к Сэнди. — Даже француз не станет насиловать женщину в машине, особенно если он за рулем.
— Не юродствуйте.
Он остановил ее, подняв руку.
— Мы, кажется, не избавились от этой… как вы говорите… неприязни? Очень жаль. Однако с этим чувством тоже можно жить. Мы пока не знаем, как сложатся отношения между моей матерью и Энн, и мне не хотелось бы усложнять их еще больше. Мать достаточно настрадалась…
— А Энн, по-вашему, нет? — Сэнди почувствовала, как ее душит злость. — Она потеряла мужа.
— Но ведь мать потеряла сына, — сказал он мрачно.
— А чья это вина?! — Не успели эти слова прозвучать, как Сэнди о них пожалела. Но было поздно. Смуглое лицо его стало гранитным изваянием, а тон — ледяным.
— Страдания матери вполне искупили ее вину, уверяю вас. Если вы так кровожадны, то вполне успокоитесь, увидев ее.
— Я не кровожадна, — слабо отозвалась Сэнди. Она сама так настрадалась за последние три года, что этого ей хватит до конца жизни. И врагу своему не пожелала бы она так страдать.
— Разве нет? — Взглянув на нее, Жак успел заметить, как скорбно сжался ее рот; потом он снова стал смотреть на дорогу. — Может, пойдем на компромисс? Постараемся вести себя цивилизованно и дадим остальным возможность решать свои проблемы.
Сэнди была благодарна Жаку за то, что он пытается разрядить обстановку. Но не смогла ответить сразу: старалась сдержать слезы, готовые брызнуть из глаз.
— Да, да… — сказала она почти шепотом.
— Договорились. — Он еще раз взглянул на нее, сверкнув улыбкой, но улыбка тут же погасла. — Сэнди, что с вами? — Протянув руку, он на секунду прикоснулся к ее руке.
— Я в порядке. — Держись, Сэнди, держись, приказала она себе. Что с тобой происходит, в конце концов? Ты взяла судьбу в свои руки, и все было прекрасно — вплоть до гибели Эмиля. Может, на нее так действует то, что Энн все время горюет о молодом муже, безвременно ушедшем из жизни? Энн заразит своей печалью кого угодно.
Несмотря на договор, оба молчали остальную часть пути, что не способствовало разрядке обстановки в машине, и Сэнди вздохнула с облегчением, когда проснулась Энн.
— Кажется, я вздремнула? — виновато спросила молодая женщина. — Простите меня, я нечаянно.
— Прощаем, — ответил Жак, — может, вам уже хочется перекусить?
— С удовольствием бы выпила много-много чего-нибудь холодненького, — благодарно отозвалась Энн.
Остановились они у небольшой сельской гостиницы; к ресторанчику с украшенным балками потолком примыкал дворик с фонтаном и множеством цветочных клумб. Заказав обед, путешественники какое-то время сидели во дворике, попивая вино и вдыхая аромат цветов, казавшийся в сумерках еще более пьянящим. Потом вернулись в основное помещение и с удовольствием съели простой, но очень вкусный обед.
Сэнди уловила два-три внимательных взгляда, брошенных в их сторону: местных завсегдатаев заинтересовал высокий, красивый брюнет в компании с двумя хрупкими блондинками, явно англичанками. Вероятно, они решили, что Энн — его беременная жена, подумала Сэнди с досадой. А какую роль отвели мне? Роль подруги? Компаньонки? Впрочем, в данной ситуации что угодно сойдет.
Жак развлекал обеих женщин с легкостью светского льва, иногда лениво шутил и все это время излучал свое опасное обаяние. Он был бы неотразим, не знай я его настоящей сути, напоминала себе Сэнди. После обеда, провожая своих дам к машине, он слегка обнял каждую за талию, и хотя прикосновение было мимолетным, Сэнди вздохнула с облегчением, когда он убрал руку.
— Ну вот, теперь мы едем напрямую к Chateau de Reves, — сказал Жак, снова усаживая Энн на заднее сиденье. — Так?
— Chateau de Reves. Что это значит? — спросила Энн с интересом.
— В переводе это «Замок грез», — пояснил Жак. — Жилище моих родителей очень красиво, вы сами скоро убедитесь. Словно попадаешь в волшебную сказку. — Он сказал это почти грустно. — Замок построен в четырнадцатом веке. Мне безумно повезло: я в нем вырос.
— Эмиль тоже его любил, — тихо отозвалась Энн. — Но после… всего, что случилось, он избегал говорить о Франции.
— Это понятно. — Жак обернулся к ней с улыбкой, а потом включил зажигание и стал осторожно выезжать с маленькой парковки. — Надеюсь, вы полюбите замок не меньше, чем его любил Эмиль.
Разумеется, подумала Сэнди. Ты сделаешь все, чтобы оставить Энн в вашем семействе хотя бы до рождения ребенка.
Когда они въехали в долину Луары, уже совсем стемнело и ночное небо раскинулось над ними бархатным покрывалом. Но воздух, прогревшись за день, оставался теплым и влажным, без того холодка, который обязателен в такое время суток в Англии. Жак свернул с шоссе на длинную дорогу, скорее аллею, обрамленную по обе стороны дубами-исполинами. После езды, занявшей не меньше минуты, вдали показалось величественное здание со шпилями и башенками, однако темнота мешала рассмотреть его как следует. Луна, прячась за облаками, лишь изредка бросала слабый свет на сонный ландшафт. Они подъехали к высокой каменной ограде и увидели, что массивные чугунные ворота раскрыты, а как только машина миновала ворота, по обеим сторонам аллеи вспыхнула вереница фонарей, и стало светло как днем.
— Вот и замок, — бросил Жак, указав на огромное здание из камня медового цвета, украшенное лепниной и скульптурами. Издали оно казалось одним из тех волшебных замков, о которых дети читают в сказках. Шпили и башенки, арки и ажурные балкончики — от всего этого захватывало дух при первом же взгляде. Величественно и гордо высилось сооружение на фоне вечернего неба.
— Боже, как красиво, — выдохнула Энн.
