Когда Валери надоело упражняться в оригами на льняных салфетках, она тяжело опустилась на один из четырех не сочетавшихся между собой стульев с резной спинкой, расставленных вокруг подновленного антикварного столика. В бессчетный раз она прокрутила в голове содержание разговора, который состоялся у нее с Эриком накануне. Она все еще не могла поверить, что это происходит с ней.
Выйдя из ресторана, девушка отправилась на встречу с Эриком в парк, располагавшийся неподалеку от его дома в квартале Адаме Морган. Молодой человек взял ее за руку, и его прекрасное загорелое лицо выражало крайнее раскаяние. Его низкий мужественный голос звучал убедительно и спокойно, когда он прочувствованно объяснил Валери, что хочет быть самим собой, но не может обмануть ее ожидания. Валери поинтересовалась – немного нервно, – как она может не чувствовать себя обманутой, если ее протеже решил нарушить договор за семьдесят два часа до начала фотосъемок для первого номера журнала.
Эрик рассказал ей свою историю, начиная с самого детства. И хотя Валери не могла не посочувствовать ему – только женщина с каменным сердцем осталась бы равнодушной, глядя в эти пронзительные голубые глаза, – она продолжала злиться. И не важно, что лицо Эрика вдруг залил чудесный румянец. Она не потеряет из-за него свою работу! Но что она могла поделать? Куда ей было идти?
Она попыталась убедить его – и себя, – что ничего страшного не случится, если он во всем признается. У Валери было несколько друзей нетрадиционной ориентации, к которым она часто обращалась за советом. Фактически только они могли честно ответить на два жизненно важных вопроса: «Смотрится ли в этой юбке моя попка круглой, как у Дженнифер Лопес, или она напоминает задницу, выпирающую из поливального шланга?» и «Как приготовить романтический ужин, чтобы еда имела сказочный вид и райский вкус, и чтобы осталось хоть полчаса свободного времени... и чтобы, э-э, вообще не нужно было заниматься стряпней?»
Но приятели Валери не подписывали контракт на шестизначную сумму. Спор длился от силы пять минут. Несомненно, ориентация Эрика имела большое значение. Легионы преданных поклонниц Прекрасного Принца, которые, по расчетам фей-крестных, должны были стать постоянными читательницами нового журнала, воспринимали Эрика как мужчину своей мечты – мужчину, который внушил им надежду, что когда-нибудь они найдут своего принца, мужчину, в котором воплотилось все, чего женщины ждут от сильного пола, мужчину, которого они могли бы ставить в пример своим мужьям и любовникам. И вдруг их кумир заявит: «Кстати, девочки, а я гей». Да все мужики животы надорвут от смеха. Женщины снова почувствуют себя преданными. А журнал «Хрустальный башмачок» станет всеобщим посмешищем.
Эрик поклялся, что придумает план спасения, но до фотосъемок оставалось меньше сорока восьми часов, и Валери не представляла, как ему это удастся. Прошлым вечером Эрик позвонил ей, сказал, что нашел выход, и предложил обсудить детали за ужином в субботу. За ужином на три персоны.
Валери посмотрела на тарелки и льняные салфетки, размышляя, разбирается ли адвокат Эрика в искусстве сервировки стола. Кого еще Эрик мог притащить с собой на встречу?
Валери провела бессонную ночь, пытаясь разработать свой собственный план.
Однако она вынуждена была признать неоспоримый факт: ей придется рассказать правду своим крестным феям. Журнал потерпит крах прежде, чем его первый номер увидит свет. В результате Валери и многие другие люди потеряют работу, не говоря уже о том, что пропадут огромные деньги, значительно превышающие гонорар, обещанный Эрику. Но разве у нее был выбор? И если Эрик явится в обществе адвоката, рассчитывая, что с его помощью увильнет от исполнения контрактных обязательств, их маленькая светская вечеринка закончится прежде, чем остынут горячие закуски. У фей-крестных, конечно же, есть своя армия юристов, и если Эрик намерен разыграть эту карту, то пусть готовится к войне.
Впрочем, Валери этого уже не увидит. К тому времени она будет стоять в очереди на биржу труда.
Девушка потянулась за бокалом вина, который она налила себе, как только подобные действия стали приемлемы с точки зрения социальных норм. Ну да, это случилось сразу после обеда. Но ведь была суббота, она целый день пререкалась с редакторами и висела на телефоне, внося изменения в расписание. Она заслужила этот ранний бокал вина. Или даже три.
– Подайте на меня в суд, – пробормотала Валери и поперхнулась, когда до нее дошло, что в случае судебного разбирательства она, несомненно, станет одной из главных героинь процесса.
«Интересно, сочтут ли мое черное платье от „Шанель» знаком покаяния, или я буду смотреться в нем холодно-отчужденной?» – рассеянно подумала Валери. Впрочем, это не имело значения. В любом случае, тюремный оранжевый плохо сочетается с ее светлой кожей и каштановыми волосами, уложенными в прическу.
Зазвонил телефон. Валери заставила себя подняться со стула, автоматически поправила прическу и одернула деловой костюм-двойку, который она надела, хотя принимала гостей дома. Девушке казалось, что так ей будет проще удержаться в профессиональных рамках, если Эрик приведет с собой тяжелую артиллерию.
У нее мелькнула надежда, что, может быть, Эрик одумался и решил-таки сняться на обложку журнала, как и было предусмотрено условиями контракта. Валери схватила трубку после второго звонка, однако, к ее удивлению, на противоположном конце провода раздался голос отца.
– Привет папа, у вас все в порядке? Последовала короткая пауза, затем отец ответил:
– Да, конечно. – И прочистил горло.
Валери почудилась нотка недовольства: очевидно, отца задело ее предположение, что он позвонит ей только в случае неприятностей. Но в действительности так оно и было, поэтому Валери не чувствовала себя виноватой.
– Как дела у мамы? – поинтересовалась она, мысленно дав себе пинок за то, что поторопилась сгладить неловкий момент. Ее взаимоотношения с родителями представляли собой целую череду неловких моментов.
– Отлично. Она занята, как всегда. Сейчас она в Нью-Йорке на конференции, которая продлится два дня. Я просто... э-э, то есть мы оба хотели пожелать тебе успеха с выпуском первого номера. У тебя ведь все нормально?
«Ты еще не потеряла работу?» – интерпретировала вопрос Валери. Ее мать была корпоративным юристом, отец – финансовым аналитиком, и оба они чувствовали себя гораздо уютнее в зале заседаний, чем дома, в своей гостиной. Валери была поздним ребенком – случайностью, которая застала врасплох ее крайне осторожных родителей. Весьма показательное начало, поскольку с момента зачатия Валери то и дело преподносила сюрпризы отцу и матери. Однако она отдавала должное их стараниям проявить себя с лучшей стороны.
