— Луиза не подходит под твое определение, — сказал Роберт, — так что ты, верно, по уши влюбился.
— У нее почти трехмесячная беременность.
В голосе Майкла не было радости. Он просто-напросто ставил друга в известность о свершившемся факте. А ведь Луиза на седьмом небе от счастья и не скрывает это. Сначала Роберт думал, что его странное отношение к их связи вызвано ревностью, так как он первый познакомился с Луизой, а уж потом появился Майкл и…
Шли недели, и Роберт стал забывать о своем разочаровании. Ему нравилась Луиза, и он рассчитывал, что они трое будут добрыми друзьями. Нет, дело не в ревности. Но почему Майкл не светится счастьем? Почему ему никак не удается избавиться от мысли, что у него не все в порядке? И почему он не женился раньше? Чего они ждали три месяца? Одни вопросы и никаких ответов. Роберт решил спросить, рискуя обидеть Майкла:
— У тебя была серьезная причина тянуть три месяца?
— Конечно. Мы решили подождать и проверить, насколько наш ребенок здоров. На прошлой неделе Луиза получила результаты анализов. Отличный мальчик.
— Ребенок есть ребенок, здоровый или больной.
Майкл улыбнулся одними губами.
— Нас мог удовлетворить только абсолютно здоровый малыш.
Роберт принял было эти слова за шутку, но на лице Майкла появилось виноватое выражение. Ну, это уж совсем не имеет смысла. Майкл отвернулся и посмотрел на часы.
— Ну, где же они, черт возьми?
— Ради Бога, Майкл, еще пять минут. Что ты?
Роберт постарался убедить себя, что придает значение всяким пустякам. Все это его не касается. Для него есть только Вероника. Она его забота, а не Луиза. Луиза сама может за себя постоять. А вот Вероника — дело другое. Как она воспримет известие о женитьбе Майкла? Правда, она сказала ему, что готова к этому, но все равно будет расстроена.
— Наверное, мне надо сообщить Веронике о твоей женитьбе?
— Нет! Нет. Я сам.
— Это неразумно. Вы совсем недавно развелись. Не лучше ли мне позвонить ей?
— Нет! Я сам. Я развелся с твоей сестрой, но продолжаю нести за нее ответственность.
Я не хочу, чтобы она огорчалась. И потом, я обещал.
После регистрации состоялся прием в отеле «Кларидж». Если не считать Роберта Лакруа, то все остальные гости были родственниками и друзьями невесты. Ее мать, Гордон, Евгения, Тина и ее муж Алистер.
Молодые решили, что медовый месяц им ни к чему, и сразу же отправились в Оффертон-манор, поместье Майкла в Хемпшире недалеко от Винчестера.
— Надеюсь, ты будешь счастлива в Оффертоне.
— Я в этом уверена.
Луиза потрогала бриллиантовые серьги, свадебный подарок Майкла. Чудесные бриллианты в оправе из старинного золота. Наверное, стоили кучу денег. Она улыбнулась, вспомнив приложенную к ним записку: Матери моего ребенка, ради тебя я живу.
— Видишь, он меня любит, — сказала она матери, которая продолжала сомневаться в правильности ее выбора.
— Можно прочитать как угодно. Но ведь он не говорит прямо, что любит.
Луиза подумала, что у нее на редкость упрямая мать. Ну что она все время сомневается? Луиза-то счастлива. Последнее время все слова, все поступки, все ласки, все поцелуи Майкла она рассматривала как доказательство его любви. Несмотря на его заявление, сделанное в первый день, что он не сможет ее полюбить, Луиза не сомневалась, что он переменится точно так же, как переменилась она сама. И нечего матери повторять, что женщины всегда влюбляются в мужчин, с которыми спят. Это, так сказать, их ахиллесова пята. Ужасная слабость, погубившая не одну женщину. Луиза ей не верила. Она была счастлива. Ее сын рос у нее в животе, и его отец был рядом. Каждый раз, когда она видела Майкла, она переполнялась любовью к нему и была уверена, что так будет всегда.
— Наверное, я должен был привезти тебя сюда до свадьбы, но как-то все не получалось, — остановил Майкл поток ее мыслей.
— Неважно. Я знаю, что мне понравится. Кстати, я немного знаю Оффертон-манор. Летом там всегда устраивали праздники, на которых мы бывали. — Она улыбнулась своим воспоминаниям. Почему-то в прошлом никогда не было дождей и всегда светило солнце. — На одном из таких праздников я получила в подарок свои первые духи.
— Сейчас поместье закрыто для чужих, — сказал Майкл. — Мне нравится уединение.
Он повернул «Мерседес» на боковую дорогу, всю перерезанную толстыми корнями вековых деревьев.
Уединение так уединение, мысленно сказала себе Луиза, но ей было жалко, что нельзя устроить праздник, подобный тем, которые так радовали когда-то всю округу.
Они въехали в огромный парк, и Луиза увидела справа пасущихся коров.
— У тебя здесь ферма?
— Нет. Я сдаю землю в аренду при условии, что от коров не будет никакого беспокойства. Нет дешевле способа выращивать траву.
Слева было видно поле и на нем работающий трактор. Вокруг летали вороны и даже чайки.
— Мне нравится, — сказала Луиза. — Птицы следуют за плугом, потому что он переворачивает землю и достает для них еду.
— Тебе нравится? А я думал, ты завзятая горожанка. Вероника любит природу.
Луиза похолодела. Ей совсем не хотелось слышать ничего подобного. Почему Майкл думает о бывшей жене, когда он в первый раз везет ее домой? У нее возникло почти неодолимое желание надерзить ему, но она прикусила язык и промолчала.
— Ты забыл, — как ни в чем не бывало проговорила она, — я всего десять лет как в Лондоне. А в общем-то я сельская девчонка.
— Добро пожаловать в Оффертон-манор.
Из дома вышла низенькая женщина в коричневой юбке и красной блузке и остановилась на верхней ступеньке.
— Кто это?
— Экономка. Миссис Кэри. Она живет тут с мужем. Он садовник и вообще мастер на все руки.
Луиза застыла на месте. Она совсем забыла, какой большой Оффертон-манор, слишком большой для двух людей, но красивый, правда, недружелюбный и холодный с виду. Ставни были в основном закрыты, словно дом спал и не желал просыпаться.
— Ну, что ж, — в конце концов проговорила Луиза. — Хорошо, что мне помогут с хозяйством. Дом очень большой.
— Тебе не надо ничего делать. — Майкл взял Луизу под руку, помогая ей подняться по лестнице. — Миссис Кэри прекрасно справляется со всем. И с кухней тоже.
— Но мне же надо что-то делать.
— Не надо.
— Но я…
— Луиза, здесь все налажено и пусть так остается. Миссис Кэри знает мой вкус.
Луиза опять прикусила язык и промолчала. Чего он от нее ждет? Ведь это теперь и ее дом тоже! Она пожалела, что они почти совсем не говорили о предстоящей жизни, подчинив все мысли будущему ребенку.
