Едва они вышли из ресторана и оказались на темной улице, как Майкл грубо схватил ее в объятия и принялся целовать, чем удивил и изрядно напугал Луизу, ведь прежде его поцелуи, хоть и страстные, были совсем другие. Однако страх мгновенно прошел, благодаря непобедимому обаянию Майкла, и вскоре Луиза уже также самозабвенно отвечала ему.
— Мой дом ближе, — сказал наконец Майкл. — Поедем ко мне.
Луиза кивнула.
Квартира Майкла находилась в доме, выходившем на Гайд-парк, но у Луизы совсем не было времени оценить элегантность обстановки, потому что, едва они оказались там, как ее затопила волна страсти, которая по временам пугала ее.
Позднее она не могла даже вспомнить, как они добрались до спальни, поглощенные одним-единственным желанием. Бурная красная река страсти захлестнула их обоих, разделила их и крепко связала воедино. Когда он в первый раз проник в нее, Луиза закричала от острой радости, охватившей ее тело и заставившей умолкнуть разум.
Два, три раза… Луиза потеряла счет череде наслаждений. Майкл был ненасытен. С каждым разом он погружался в нее все глубже и глубже, словно желая добраться до самой сути ее существа.
Потом он сбавил скорость. Он все еще хотел ее, но теперь предпочитал действовать медленно. Он целовал ее тело, и его горячий язык доставлял ей несказанное счастье. Еще никто не дарил ей такого блаженства.
Все правильно, думала Луиза. Это мой мужчина. Никто никогда не любил меня так, как он, не пытался любить так и, наверное, никогда уже не полюбит.
Наконец он вновь лег на нее и вошел в ее лоно медленно и осторожно. Довольная Луиза в первый раз открыла глаза… и испугалась. Ей пришла на ум неприятная мысль. На его лице была написала предельная сосредоточенность. Никакой радости не было и в помине. Неужели он ласкает ее, потому что запрограммировал это? Когда они только встретились, Луизе показалось, что Майкл пригласил ее в свой мир, а теперь она задумалась о том, какой это мир. Она ощутила в нем непомерную печаль, даже отчаяние. Он сказал, что хочет вместе с ней зачать ребенка. Не может быть, чтобы это была вся правда.
— Майкл, ты хочешь меня? Не кого-то еще?
— Наверное, я что-то делаю неправильно. — Майкл нежно поцеловал ей груди. — Неужели ты не видишь, что я поклоняюсь твоему телу? Тебе плохо со мной?
— Нет. Просто я испугалась.
— Испугалась?
— Ты показался мне совсем чужим. Майкл положил голову ей на плечо.
— Я и есть чужой. И ты мне чужая. Но с каждым днем мы будем все лучше узнавать друг друга, и я обещаю не причинять тебе боль.
— Ты не причинял.
— Я не о физической боли.
— А почему ты должен причинять мне боль? Мы хотим одного и того же от наших отношений. И если, зачиная нашего ребенка, мы можем испытывать наслаждение, надо считать это подарком судьбы.
— А не получится так, что тебе не захочется заниматься ребенком? Ты же деловая женщина. Материнство может показаться тебе скучным.
— О нет! Мне никогда-никогда не будет скучно.
Майкл молча гладил ей живот и в конце концов сказал:
— Понимаю. — Опять Луизе показалось, что у него печальный голос, но в эту секунду он поцеловал ее и сказал: — Давай еще раз. Может быть, ты забеременеешь уже сегодня.
Луиза с радостью согласилась.
Измученные и довольные, они лежали рядом на широкой кровати. Правда, Луизе хотелось бы, чтобы Майкл обнял ее, но ему явно хотелось отстраниться от нее.
— Если для беременности требуется оргазм, я наверняка беременна, — сказала Луиза и положила руку на грудь Майклу, чтобы быть поближе к нему.
— Если все пойдет по плану и мы поженимся, то будем жить в Хемпшире, а не в Лондоне. Не хочу, чтобы мой ребенок дышал здешней отравой.
Майкл погладил ее живот, словно в нем уже был его ребенок. Луиза улыбнулась и, засыпая, повернулась к нему. Все правильно. Она забеременеет, и пусть он ее не любит. В постели им замечательно вместе. Я люблю его, подумала Луиза, и он тоже меня полюбит. Иначе быть не может.
Через три с половиной недели Луиза знала наверняка, что беременна.
Роберт чувствовал себя не в своей тарелке и жалел, что не надел костюм полегче. Шла всего вторая неделя апреля, но погода стояла, как в середине лета. Однако беспокоила его не только температура воздуха. Ну почему я такой бесхарактерный? — в который раз повторял он про себя. Почему я сразу и наотрез не отказал Майклу, когда он попросил меня быть свидетелем? Что уж теперь терзать себя, согласился — так терпи.
— Надеюсь, Луиза не опоздает. Ее чертова матушка весьма непунктуальная особа. Наверняка сейчас решает, какую шляпку надеть. Луиза сказала, что она купила две, хотя зачем, один Бог знает. Больше она ничего не купила и явится, верно, в своем отвратительном халате, который никогда не снимает.
Роберт понял, что Майкл тоже нервничает. Для человека, собирающегося жениться, он выглядел не очень счастливым.
— Тебе не нравится Бетти Джилби?
— Дело не в том, нравится или не нравится. Она всегда опаздывает. Зачем ей вообще приходить сюда?
— По-моему, естественное желание. Она ведь мать Луизы. Матери всегда присутствуют на свадьбах. Это очень важный момент в их жизни. Если бы твоя мать была жива, она бы тоже была сейчас тут.
— Я бы ей не посоветовал.
Роберт вспомнил, что Вероника говорила ему, будто мать Майкла была необразованной женщиной и между ними не сохранилось никакой близости.
— Луиза наверняка заставит мать поторопиться. Она-то организованная женщина.
— Организованная, — повторил Майкл, и в его голосе Роберт уловил неодобрение. — Она не хуже мужчины ведет свое дело и добивается того, что ей хочется.
Роберт искоса посмотрел на Майкла, удивленный такой резкой характеристикой невесты. Как будто за ним раньше не замечалось мужского шовинизма.
— Ты меня понимаешь. Мужчины и женщины разные. Я всегда думал, что женщины должны быть такими, как… — Он замолчал, но Роберт знал, чье имя он хотел назвать. — Они должны быть нежными, ласковыми, податливыми, зависимыми от мужчины. Мне нравятся женщины, похожие на цветы.
Роберт ничего не понимал. Зачем тогда Майкл развелся с Вероникой? Он любил ее, и она в самом деле нуждалась в нем. Наверное, и теперь нуждается. Сначала развод. Теперь эта свадьба. Почему деловой Луизе так понравился Майкл, что она немедленно позволила себе забеременеть? А Майкл что чувствует? Он любит ее? Что-то не похоже.
— Луиза не подходит под твое определение, — сказал Роберт, — так что ты, верно, по уши влюбился.
— У нее почти трехмесячная беременность.
