— Зато у вас не идут дожди! — улыбнулась Марион в ответ.
— Вы, англичане, всегда жалуетесь на погоду у себя дома, но дождь так благотворно действует на кожу, что мне остается только пожелать, чтобы он в Греции шел каждый день!
— Случись подобное, вы бы воздержались от таких пожеланий, — сухо заметила Марион. — Во всяком случае у вас чудесная кожа, и я хотела бы иметь загар вашего оттенка.
— Спасибо. — Стефания улыбнулась. Было видно, что она привыкла к комплиментам и принимала их как должное.
С гладкой, отливающей легким золотистым загаром кожей, почти лишенной морщин, Стефания могла бы сойти за особу любого возраста между тридцатью и пятьюдесятью.
Молодой человек, стоявший рядом, произнес:
— Моя мать никогда не бывает на открытом солнце. Она надевает шляпу всякий раз, когда выходит на солнцепек, и использует множество защитных лосьонов, но у нее всегда такой цвет кожи, природный.
Марион посмотрела на юношу, и ее сердце екнуло. Джозеф напомнил ей Андроса.
Черные волосы молодого человека красиво вились, в то время как у Андроса они были прямые. В лице его не было той суровости и мужественности, но сходство было несомненное. И конечно, он был также обаятелен. Причем у Джозефа обаяние сочеталось с сердечным теплом и добродушным юмором.
— Я много слышал о вас, — сказал он, и глаза Марион широко раскрылись от удивления.
— От кого? — спросила она удивленно.
Неужели Андрос рассказывал о ней?
— Разумеется, от вашего отца.
Марион явно была разочарована.
— Ну, понятно. Глупый вопрос, — притворно улыбнулась она.
Чего это ради Андрос стал бы упоминать ее имя в разговоре с племянником?
Джозеф посмотрел вокруг. Присутствующие были поглощены игрой. Атмосфера напряжена. Молодой человек поморщился.
— Дикая скука, верно? Почему нам не пойти куда-нибудь? Я знаю один ночной клуб неподалеку отсюда. Там можно потанцевать. Познакомитесь с моими друзьями, если захотите. Они все там будут сегодня вечером.
Глаза Марион загорелись.
— С удовольствием!
Но тут же улыбка померкла, и она с опаской посмотрела на отца. Тот не бывал в ночных клубах. Ему не нравилась громкая поп-музыка, да и вообще он не относился к числу любителей ночной жизни. Марион даже не рассчитывала на его согласие.
Однако вопреки ее ожиданиям он подхватил идею.
— Отличная мысль, почему бы нам не устроить веселую ночь? — сказал он, широко улыбнувшись.
— У вас здесь тоже квартира? — поинтересовалась Марион, когда они вышли из казино.
Он покачал головой.
— Мы воспользовались любезностью одного из друзей и получили возможность пожить здесь в течение месяца. А ваш отец говорил, что вы только что кончили колледж. Вы уже устроились на работу?
— Да, в Лондоне, на фирме отца, в отделе маркетинга и общественных связей. А вы чем занимаетесь?
— Тоже работаю у своего отца.
Они улыбнулись друг другу.
— То есть мы оба используем родственные связи, — заключила Марион, и оба рассмеялись.
— Я сейчас в отделе учета, — пояснил Джозеф. — Я получил диплом экономиста в Соединенных Штатах. Но когда-нибудь придет время взять на себя ведение компании, поэтому я перехожу с должности на должность, пока не разберусь, как работает вся система.
— Ну что ж, это разумно! Надеюсь, мне предстоит нечто подобное, хотя экономика меня мало привлекает.
Марион состроила рожицу, чем рассмешила Джозефа.
— Никому не дано преуспеть во всем. Наверное, у вашего отца и без вас хватает экономистов, а дочь у него одна.
— Верно, — согласилась Марион, уже не в первый раз задумываясь о своих отношениях с отцом. Он, должно быть, всегда хотел иметь сыновей — наследников своего бизнеса. Сожалел ли он, что родилась она, а не мальчик? И не потому ли в глазах отца всегда холод, когда он смотрит на дочь?
Ночной клуб выглядел сверхсовременно. Неоновая вывеска вспыхивала то и дело в темноте. Звучала самая популярная музыка. Диск-жокей оказался очень живым человеком, мастером своего дела. Он свободно говорил то по-английски, то по-французски, острил, чередуя английские и французские мелодии. Танцевальная площадка подсвечивалась снизу, свет пробивался сквозь облака табачного дыма, и на лицах танцующих отражались мелькающие блики.
Бреннон и родители Джозефа незаметно исчезли, но Марион едва заметила их отсутствие. Джозеф познакомил ее со своими друзьями, которые встретились им в клубе. Интернациональная ватага — англичане, французы, несколько греков, народ неугомонный, дружный: общаться с ними было легко и весело. Устроившись на кожаных диванах, они разговаривали, смеялись, пили, ели единственную еду, которую подавали в клубе, — слегка залежавшиеся сандвичи со свининой или, проще говоря, кусочки сухого французского хлеба, проложенные тонким ломтиком ветчины.
Марион танцевала с новыми знакомыми, но главным образом с Джозефом. Она забыла о времени. Когда молодые люди уходили из клуба, уже наступил рассвет. Куда же делась ночь?
Джозеф остановился на главной площади, непривычно тихой и безлюдной. Уличное движение наконец-то замерло. Жалюзи на окнах были опущены. Монте-Карло сладко спал. Глядя на Марион влюбленными глазами, молодой человек произнес:
— Мне еще не хочется домой, а вам? Давайте позавтракаем в каком-нибудь кафе на террасе. Я знаю одно место, где подают чудесные рогалики с кофе, лучше которого не бывает.
Марион тоже желала бы, чтобы эта ночь не кончалась. Они побежали по улице, взявшись за руки, словно дети. Встретивший молодых людей полицейский внимательно проводил их взглядом, так как они были еще в вечерних костюмах, громко смеялись и могли быть пьяны, а здесь это считалось недопустимым. На квадратный дюйм территории Монако имеет больше служителей порядка, чем какое-либо иное государство в мире. Вот почему так много богатых людей живет здесь, чувствуя себя в полной безопасности.
Марион и Джозеф сидели за столиком, выставленным на тротуар. Они пили крепкий кофе, объедались хрустящими воздушными рогаликами и любовались восходом солнца. Машин на улице прибавлялось, по мере того как окружающий мир пробуждался, включаясь в трудовой ритм жизни.
А Джозеф и Марион продолжали смеяться, обсуждать фильмы и любимых звезд эстрады, и книги, которые стоит прочитать. Янаки-младший блистал остроумием и умел быть забавным. Улыбка не сходила с лица Марион.
Наконец девушка с явной неохотой посмотрела на часы.
— Думаю, мне пора идти домой, пока мой отец не позвонил в полицию, — с грустью произнесла Марион.
Джозеф ухмыльнулся.
