Когда я вышла из библиотеки, моя голова всё ещё была занята формулами и фактами, а вот мой желудок своим громким бурчанием оповестил меня, что у него не всё в порядке. Мы договорились встретиться с Джейсоном прямо здесь, но, так как его ещё не было, я могла зайти в кафетерий и утолить свой голод. Я встала в очередь и стала наблюдать за студентами, которые жадно набрасывались на бутерброды и сосиски – типичная столовская еда.
Я тоже собиралась купить себе бутерброд, но это было скорее исключением, чем правилом для меня. Обычно я делаю себе бутерброды сама, потому что просто не понимаю, почему я должна платить втрое больше, когда могу приготовить это сама за пять минут. Но я сегодня отправилась в универ от Джейсона, который по утрам предпочитал яичницу или хлопья, а хлеб и что-нибудь для бутербродов он держал в холодильнике нечасто, поэтому мне пришлось заглянуть в кафетерий.
Продвигаясь вместе со всей очередью вперёд, я вдруг увидела Джейсона, который стоял на газоне прямо перед столовой. Через единственную стеклянную витрину кафетерия я узнала его по длинным чёрным волосам, но он был не один. Напротив него стояла молодая девушка лет восемнадцати, может быть даже двадцати. У неё была стройная фигурка и струящиеся светлые волосы, забранные в конский хвост.
Поначалу я не обратила на это большого внимания и продолжила стоять себе в очереди. В конце концов, половина универа знала Джейсона. Его выдающиеся гениальные способности были весьма известны, поэтому, нет-нет, да и подходил народ к нему за советом по поводу домашки или какой-нибудь сложной формулы. Среди них попадались и весьма симпатичные девушки, поэтому к такому вниманию к его персоне я уже порядком привыкла.
Вначале бывало – я надувала губки оттого, что какая-нибудь студентка подходила к нему слишком близко, чтобы можно было заглянуть в её не в меру открытое декольте или нечаянно дотрагивалась до него слишком долго, чем это было позволительно, тогда он подмигивал мне, чтобы ещё больше разжечь мою ревность. Конечно, дома ему приходилось убеждать меня, что я для него единственная и, надо признать, он был очень убедителен. Но когда я увидела, как он схватил девушку за руку – и при этом достаточно грубо, а она попыталась от него вырваться, то покинула свою очередь. Что, чёрт возьми, происходит? Что ему от неё понадобилось?
Пока я пыталась выбраться из стеклянной столовой, Джейсон уже отпустил девушку. Что конкретно он ей сказал я, понятное дело, изнутри слышать не могла. Но по его мрачному взгляду было нетрудно догадаться, что это были не очень добрые пожелания.
– Что это значит? Кто это? – поинтересовалась я, когда, наконец, добралась до него.
Джейсон увидел меня прямо перед дверью, и его взгляд горел от ярости.
– Так, никто. Она мне просто надоедала, – коротко бросил он, мрачно глядя ей вслед. Девушка как будто услышала его слова и обернулась. Но она была уже далеко на парковке, поэтому вряд ли могла разобрать точно, что он сказал.
– Что значит надоедала? Нельзя ли поточнее? – спросила я, уставившись на него.
Что такого она от него хотела, что его это так разозлило?
Когда парень понял, что я от него всё равно не отстану, он мне объяснил.
– Да она просто ко мне клинья подбивала. Вот и всё.
Я смотрела на него, не понимая, прикалывается он надо мной или что?
– Серьезно? Поэтому ты хватал её за руки? Тебя не так-то просто вывести из себя. А уж тем более такой юной прелестной особе, – возразила я недоверчиво, и вновь оглянулась на парковку. Девица исчезла.
Джейсон провёл рукой по волосам и, тяжело вздохнув, ответил.
– У меня был тяжёлый день. Пойдём, поедим.
Он обнял меня за плечи и повернул, чтобы уйти, но при этом, я заметила, он ещё раз бросил взгляд на парковку.
– Что же такого плохого сегодня случилось? – спросила я сев в его машину.
Двухминутный путь до его машины мы прошли, не разговаривая, парень был молчалив и задумчив. Услышав мой вопрос, он минуту смотрел на меня, затем всё же ответил.
– Я сегодня получил от профессора Сельвига. Он сказал, что мои уравнения некорректны.
Я недоверчиво посмотрела на него.
– Профессор Сельвиг твой любимый преподаватель. Он любит тебя как родного сына.
Джейсон пожал плечами.
– И между отцом и сыном бывают разногласия. Может быть, у него тоже был сегодня плохой день, – размышляя, продолжил он и завёл мотор.
Мне плохо представлялось это возможным, но если действительно это было причиной, то мне пришлось ею довольствоваться. Ян Сельвиг был просто в восторге от Джейсона. Собственно, как был бы в восторге любой профессор – людей с супермозгами всегда любят. Обычно он ловил каждое его слово. Они оба были буквально на одной волне и даже частенько обедали вместе, чтобы поговорить об универе, поэтому я с трудом могла себе представить, что они могли поругаться из-за какой-то формулы. Но, возможно, он был прав, и у Сельвига был действительно просто тяжёлый день.
Мы поехали на специализированный рынок, чтобы закупиться всем необходимым для моей всё ещё безымянной кошки. Она, конечно же, переедет жить ко мне, но, так как у Вики никогда не было кошек, да и животных вообще, то нужно было обеспечить кошечке хотя бы самое основное. Моя кузина была совершенно не против, если в доме будет жить кошка, но с условием, если всю заботу о ней я беру на себя.
Когда мы с Джейсоном уже стояли на кассе, я прикинула, что покупки мне обойдутся несколько дороже, чем предполагала, но Джейсон решил и эту проблему, настояв на том, что это же его подарок на мой день рождения.
Ну как же! Я тут же дала себе слово как можно быстрее отдать ему этот долг, хотя, конечно, не было ничего зазорного в том, чтобы занять у друга пару монет. Но, с другой стороны, его подарок был действительно для меня неожиданным. Знай я об этом заранее, я бы уже давно начала копить деньги на все эти покупки.
После зоомагазина мы ещё заехали в супермаркет и закупились напитками и сладостями по полной. Мой день рождения решено было проводить у Вики, а уж я знаю свою кузиночку – у нас соберётся весь город.
Уже целую неделю она изводила меня вопросом – что бы мне подарить. Но у меня было всё, что мне было нужно, и я никак не могла придумать, чтобы такого ещё пожелать. В конце концов, я сказала, что поставлю у подъезда миску и каждый, кто будет входить, должен бросать туда деньги. Это будет гораздо продуктивнее, чем дюжина букетов или ненужных вазочек. На эти деньги я бы могла, к примеру, починить своё авто, даровав ему ещё несколько лет жизни.
Наконец мы приехали к нам и разгрузили покупки. Пока Джейсон открывал багажник, чтобы вытащить пакеты, я исподволь наблюдала за ним. Весь день он был молчалив и задумчив, как будто вообще не со мной. Я пыталась убедить себя, что он в таком настроении из-за ссоры с Сельвигом, но надолго мне себя уговорить не удалось. И я знала Джейсона, он был хорошим актёром: даже когда ему было не по себе, он старался не показывать вида, а был непринуждённым и лёгким. Но то, что с ним творилось сейчас, было что-то серьёзное, ему не удалось одурачить меня. Больше всего меня беспокоило то, что он ничего мне не говорил.
– Ты не хочешь снять ботинки? – спросила я минут через пять, играя со своим котёнком на разложенном на софе одеяле.
– Нет, я, пожалуй, пойду домой, что-то мне не хорошо, – ответил он и провёл рукой по волосам.
Я не верила своим ушам. Ему что-то нехорошо?
– Ты можешь и здесь остаться. Может тебе таблетку дать? Ты можешь лечь на диван, а я сделаю расслабляющий чай, – предложила я.
На словах «расслабляющий чай» парень усмехнулся, но тут же тучи снова заволокли его взгляд.
– Спасибо за предложение, но я хочу поспать, – сказал он, но когда увидел выражение моего лица, сразу добавил, – я понимаю, что обещал тебе сегодня весь день быть с тобой, но мне действительно нехорошо. Мне очень жаль, дорогая, – продолжил он, подошел ко мне и, поцеловав в лоб, уехал.
