Все разом замолкли. И только я слышала стук собственного сердца, которое бешено билось о рёбра, потому что, тот парень с татуировкой на лице обратился к тому, кто молча наблюдал за всем этим. Он сделал два размашистых шага в мою сторону, коротко кивнул своим псам, и те меня отпустили, и не успела я облегченно вздохнуть, как этот Рус провёл своей рукой покрытой различными татуировками по моему лицу. Его прикосновения обожгли. Я выпучила глаза и с мольбой в голосе попросила:
— Отпустите меняя.
Он посмотрел так, что у меня подкосились ноги, и я бы свалилась на холодный бетон, прямо к их ногам, если бы он не придержал меня за руку. Наклонился и прошептал на ухо:
— Красиваяяяя, — он втянул носом мой аромат. — Ступай.
Я отступила на шаг назад, резко развернулась и чуть ли не бегом побежала к Вике.
С ума сойти, что ж творится средь бела дня?
Дошла до квартиры Вики, и нажала на звонок. За дверью послышались шаги, дверь открылась и я пулей залетела в квартиру. И только сейчас я поняла, что меня пронесло, и они не навредили мне. Меня начала бить мелкая дрожь, и глаз противненько так задергался.
— Варь, что случилось? — обеспокоено спросила рыжая.
И я только сейчас разревелась, осела напал, и голова закружилась. Зажмурила глаза, чтобы прекратить поток слез, но они продолжали бежать, как Ниагарский водопад.
А потом я открываю глаза, голова откидывается назад.
И темнота…
9
— Варвара, вы скажите мне раньше у вас такое было? — спрашивает меня семейный врач семьи Салтыковых. — Головокружения были? Болела ли голова?
Вика привела меня в чувства почти сразу, как я потеряла сознание. Мне пришлось все ей рассказать. Она грозилась выйти в подъезд и отчихвостить этих отморозков, но видя какая я бледная она передумала.
— Ну голова болела, головокружений не было, — задумчиво постучала пальцами по подбородку. — Ещё я стала неуклюжей, и если честно у меня дергаются зрачки.
Екатерина Олеговна что-то пишет к себе в тетрадь, и кивает головой каким-то своим мыслям, а я же сижу и ерзаю на диване в большой комнате у Вики дома. Кусаю щеку изнутри. Нервничаю.
— Варь, смотри на ручку, — я уставилась на ручку, а врач начала водить ей туда-сюда. — Спасибо.
И опять что-то записывает.
— Может вы скажите, что у меня? — спрашиваю я.
Врач посмотрела на меня как-то слишком внимательно, отчего я ещё сильнее заерзала на диване.
— По первым признакам у тебя симптомы нистагма. Точнее могу сказать после обследования, — покачала головой Екатерина. — А ещё твоя неуклюжесть похожа на вестибулярный нистагм.
Я сижу и честное слово не поняла, о чем врач.
— А можно пожалуйста по- русски?
Врач встала с мягкого стульчика, сложила свои записи в сумку и сказала:
— Завтра приезжай по этому адресу, — она протягивает мне бумажку. — Пройдёшь обследование.
Я приняла эту бумажку.
— Простите, у меня нет столько денег. — опустила голову вниз.
— Не переживайте, все уже оплачено.
— Что?
— До завтра, Варвара. Жду в девять утра. — и женщина вышла из комнаты.
Сжимаю веки, тяжело дыша. Кто оплатил? И что это за болезнь такая? Чем она мне грозит? Лечится ли вообще? Миллион вопросов, и к большому сожалению не одного ответа. Пока. Уставилась в пол. Тру пальцами веки. Ощущаю давление в висках. Встряхиваю головой от чего боль увеличивается. Моргаю.
Жарко.
Смотрю в сторону окна. Встаю и иду его открывать. Мне душно.
Сердце болит. Серьезно ноет. Неприятная боль в правом глазу. Мигрени мне ещё не хватало.
Тру лицо, убирая за уши волосы и иду к Вике. Сейчас она на кухне. Я ее попросила оставить меня наедине с врачом.
Боль в глазу увеличивается. Мне хочется пить. Ужасно.
Выхожу из комнаты и бреду на кухню. Вика сидит на стуле и с кем-то переписывается. Но услышав мои шаги, тут же телефон отложила на стол, и с явным беспокойством в голосе спрашивает:
— Варь, что врач сказала?
Я снова тру лицо рукой. Моргаю. Прохожу на кухню, и сажусь напротив неё. Правду сказать?
— Завтра на обследование, — я облокотилась на спинку стула, сложив руки на груди, и хмуро гляжу на рыжую. — Но кто-то уже оплатил это обследование, — выгнув бровь интересуясь у подруги. — Случайно не знаешь кто этот человек? — смотрю на неё и голову наклоняю немного в бок.
— Макс. — пожимает плечами она.
— Какого хера? Зачем? — вскочила я со стула. — Вы адекватные вообще нет? В долги нахера меня вгоняете? — хожу по кухне туда-сюда.
— Успокойся, Варь, — спокойным тоном произнесла Вика. — Он сам изъявил желание это сделать.
Я грязно выругалась. Этого ещё не хватало мне. Конечно, я все до копейки ему отдам. Мне не нужны такие подачки, и тем более от него.
Сжимаю губы в тонкую полоску, затем прошлась по ним языком и с довольной улыбкой обращаюсь к Вике.
— Неужели Макс снизошёл до меня? — ядовитый голос. Полностью. И я не скрываю этого.
Вика уставилась на меня, но промолчала и только покачала головой.
— Я ненавижу твоего брата, Вика.
Господи, заткнись.
— Всем своим нутром ненавижу.
Че ты несёшь, Варя?
— Варь, пожалуйста успокойся. — вздохнула Вика.
А я еле держу язык за зубами, чтобы не нахамить одной единственной подруге. Ведь она не виновата, в моей ненависти к ее брату.
Я цокаю языком, когда слышу как открывается входная дверь. И в следующую минуту в кухню заходит Макс, с прозрачным пакетом, а внутри лекарства какие-то.
— Привет, Варь. — и улыбка.
Стискиваю зубы, наиграно улыбаясь.
— Здравствуй, Максим.
Вика понимает, что мой голос пропитан злобой, и гневом.
Убираю волосы со лба. Хмурясь. Трогаю лоб. Горячий. Вот черт. Кажется температура.
— Как ты, принцесса? — спрашивает вполне дружелюбно Макс.
— Прекрасно. — шиплю я.
Втягиваю через нос запах. Морщусь. Ведь это запах никотина.
Запах Макса.
Я направляюсь в сторону прихожей, не оборачиваюсь кидаю им:
— Я домой. Пока.
Надеваю конверсы и выхожу на лестничную площадку, но не иду по лестницам. Теперь фобия. Боязнь ходить по лестницам. Я подхожу к лифту, нажимаю кнопку и жду. Хмурюсь. Топчусь на месте. Я так погружена в свои бредовые мысли, что не сразу заметила, как кто-то подошёл сзади. Я инстинктивно напряглась.
Легкое касание ладони вверх-вниз по моей спине. Я испуганно отскакиваю, и смотрю на этого человека.
— Прости. Пугать не хотел. — произнёс с сожалением Макс.
— Какого черта, Макс? — проговорила сквозь сжатые зубы.
Он молчит, а я цокаю языком и отворачиваюсь к лифту. Я притопываю ногой. Где же, этот чертов лифт? Всего четвёртый этаж. Нет. Определенно по лестницам не пойду.
Наконец-то лифт приехал, и я захожу туда, и насколько было мое удивление, когда Макс зашёл следом. Я нажимаю кнопку с цифрой один, и мы поехали.
Небо серое, и этот незначительный факт ухудшил мое настроение. Чувствую себя отвратительно.
Что за вздор? Почему меня так напрягает, что Макс сейчас рядом. Ведь раньше, я только этого и хотела. Жаждала каждую минуту быть с ним рядом. Но, что произошло сейчас? Почему меня так бесит его общество? Напрягает.
Я смотрю на него и хмурюсь, при этом притоптываю ногой.
— Что? — спросил он.
— Чего тебе надо? — сложив руки на груди, интересуюсь я.
— Я хотел бы попросить прощения.
— Правда? Серьезно? — щуря глаза спрашиваю у него. — И чего ты ожидаешь от меня? — пускаю смешок. — Просто освободи меня от своего общества, Максим. Это и будет мое прощение.
Его губы растягиваются в мрачной улыбке.
— Нет. — сказал, как отрезал.
Закатываю глаза, не скрывая своего раздражение. Разворачиваюсь и иду на остановку. В последнее время, я чаще злюсь и испытываю другие эмоции, никак не связанные с радостью.
Мое тело болит, моя голова разрывается. Окидываю взглядом проходящих мимо меня людей, все такие идеальные. Эгоисты. Которым насрать на других. Которые не обращают внимания на других. Их заботит только их собственная персона.
