и смело взглянула в его лицо, чтобы он понял, что сдаваться и убегать в страхе, поджав хвост, я не намерена. — Ты волен ехать куда хочешь… Но и я тоже. И я не стану ничего менять. Мне нужна эта работа. А если тебя не устраивает моё присутствие — поискать другое место можешь ты.
— Да что ты говоришь, — передразнил он меня, и мне отчаянно захотелось залепить ему по ухмыляющейся, не до конца бритой роже.
— А почему тебя так волнует, что я буду работать в компании твоего отца?
— Совершенно не волнует, — ответил он. — Просто ты сама по себе меня бесишь.
— Почему? — спросила я. — Ведь всё в прошлом, не так ли?
— Конечно в прошлом, — равнодушно отозвался он. — Но ты забыла, как ты себя повела? Мне неприятно с тобой даже в этой машине находиться, ясно? А как ты собираешься работать на одной территории?
Слушать его было очень обидно, снова ком в горле встал. Но ведь он любил меня… Когда-то. Мы ложились с ним в одну постель. Он когда-то даже признавался мне в любви… Хотя бы из уважения к прошлому мог бы не оскорблять меня с самой первой встречи… Но я слишком много хочу от Питерского, судя по всему.
Как был хамом и грубияном, так им и остался.
— Обыкновенно, — пожала плечами я, заставив себя взять в руки. Я не стану при нём плакать и унижаться, как это было в гимназии. Да, это будет для меня испытанием, но мы ведь не в детском саду, чтобы не иметь возможности справиться со своими эмоциями и хотелками. Или «нехотелками». — Брать и работать. Тебя ведь никто не заставляет со мной общаться, правда же?
— Ещё бы заставили, — хмыкнул он. — Тем более тебе есть с кем общаться… Как, впрочем, и всегда было. Всегда находился тот, кто тебе сопли утрёт. Да, Рыжая?
Я снова подняла на него глаза. Это был камень в огород Виктора. Но Рома несправедлив к нему. Ладно он обижает меня, но зачем он так некрасиво говорит о друге собственного отца?
Глава 9
Катя
— Не нужно так пренебрежительно высказываться о Викторе Петровиче, — сказала я ему, чувствуя, как меня просто начинает трясти от злости. Чёрт побери этого Рому! Принесла нелёгкая… — Он тебе ничего плохого не сделал.
— Как и тебе, да?
— Мне… И мне ничего плохого тоже. А какая тебе, Рома, разница, кто мне сопли вытирает, а? — спросила я. — По-моему, пять лет назад ты мне очень понятно объяснил, что я свободна, и теперь могу сама решать, кто мне вытрет сопли, как ты выразился.
— Да плевать вообще, — равнодушно отвернулся он. — Просто ты как всегда, Катя. Не изменилась.
— А как я «как всегда», позволь спросить? — нахмурилась я.
— В окружении мужчин, — ответил Роман. — Ты же очень любишь внимание, правда?
— Неправда, — ответила я. — Ты вечно видишь то, что хочешь. И слышишь тоже только то, что хочешь.
— Я привык доверять своим глазам и ушам, — сказал он мне. — Что в этом такого необычного?
— Ровно ничего, — ответила я. — И разубеждать я тебя не намерена. Ты сделал свой выбор пять лет назад. Так чего теперь меня цепляешь, как в школе?
— Я тебя не цепляю, Рыжая, — поймала я снова холодный, колючий, пробирающий до самых костей взгляд некогда любимого мужчины, того, за кого я собиралась замуж, того, кто сначала вознёс до небес, а потом бросил на твёрдый асфальт с высоты и равнодушно наблюдал, как я умирала на нём. — Мне нет до тебя дела. Но твоё присутствие в априори меня раздражает. И лучше бы тебе было поискать что-то другое для себя.
— А ты снова пошёл по своим излюбленным методам, да? — хмыкнула я.
— Каким это? — спросил он, с интересом поглядывая на меня в ожидании ответа.
— Шантаж, давление, колкости, — ответила я. — Но я уже не та маленькая девочка, с которой твои уловки работали. Да и я думала, ты вырос из этого.
— Ты мне на вопрос не ответила, Рыжая, — вернул меня туда, куда хотел сам, Роман.
— Нет, — ответила я твёрдо, вскинув подбородок. — Я ничего искать не пойду, и с работы я не уйду — она меня устраивает полностью. Ещё раз повторюсь — если что-то не устраивает по ряду причин лично тебя — так ты не пуп земли, Рома. Найди тогда сам решение. Ты же мужчина, а не я. Вот и реши сам свои проблемы, не вешай их на меня. Тем более что мне абсолютно всё равно, вернулся ты или нет, в России ты живешь или в Антарктиде с пингвинами, работаешь ли ты в одном здании со мной или нет. Ты в прошлом, Питерский. А на прошлое я не оглядываюсь.
— Ну да, — улыбнулся Рома как змея. — У тебя есть прекрасное будущее в виде старикана, да? Стали возбуждать мужики постарее?
Моему возмущению не было предела. Он имел в виду Виктора, конечно. Но он не старик, ему даже сорока пока что нет. Да, он старше меня и обратил на меня внимание, но это не даёт права кому-то оскорблять нас за это. Я открывала и закрывала рот обратно, сдерживая себя от того, чтобы не наговорить того, о чём я потом буду жалеть. Всё же, как ни крути, а передо мной сидит мой начальник, и со счетов это сбрасывать всё-таки нельзя. Как бы мы ни хотели того миновать, а работать довольно тесно почти каждый день нам всё равно придётся. А значит, стоит кому-то из нас быть умнее и прикусить язык. Пусть роль умного исполню я.
— Вас не касается моя личная жизнь, Роман Петрович, — сказала я, смело заглянув в холодные серые глаза ставшего безумно красивым и сексуальным мужчины. Только душа его со временем словно испортилась только… Испачкалась о деньги и власть, или что… Не знаю. — И оставьте меня, пожалуйста, в покое.
— Да нужна ты мне, — фыркнул он и уставился в окно, наконец прекратив меня изводить.
Я несколько раз глубоко втянула воздуха в лёгкие, чтобы заставить себя успокоиться. Не хочу,
