стол.
– Что за бунт на корабле?
– Не люблю мешаться, – отозвалась флегматично.
Парень заглянул в мою тарелку и брезгливо скривился.
– Не знал, что здесь подают суп из крапивы.
– Это шпинат, – отставила почти пустую тарелку и придвинула к себе салат.
– Ты ешь исключительно траву, но при этом уминаешь пирожные? Где логика? – он взял вилку и начал есть свой рис с каким-то мясом. Наверное, оно при жизни мычало…
– Её нет, – пожала плечами и потянулась за зелёным чаем. – Что за разговор, давай ближе к делу. Нет желания сидеть тут и ворковать с тобой.
– Ты прямая, словно рельса, – хохотнул староста и достал из рюкзака распечатки. – В декабре состоятся выборы нового председателя студенческого совета. Завтра подам заявку на участие, скачал требования к претендентам и критерии, по которым комиссия будет оценивать участников. Но также на победу будут влиять голоса студентов. Мне нужна предвыборная кампания, и ты мне в этом поможешь.
– Я не стану раздавать листовки с твоим портретом, – прошептала в священном ужасе. – Лучше в деканат каждый день ходить!
На губах Матвея заиграла дьявольская ухмылка. Господи, с кем я вообще связалась?
– Я приму участие в нескольких проектах общественной деятельности, а ты должна меня распиарить. Создать лично мою группу в соц.сетях, как претендента, набрать туда участников, заручиться голосами… Скинул тебе на почту мои фотки, используй их. И листовки тоже будут. Распечатаешь и будешь раздавать.
– Ты мне за это не платишь, – оскалилась в ответ.
– А если буду платить? – усмехнулся Матвей.
Закатила глаза и стала собирать грязную посуду.
– Какая мне вообще с этого выгода? Мне плевать, станешь ты председателем студ.совета или нет!
Собиралась уйти, но поганец схватил меня за «летящий» рукав и дёрнул, усаживая обратно. Уже десять раз пожалела, что надела этот джемпер.
Матвей сомкнул кончики пальцев, мерно выдохнув и напряжённо заглядывая мне в глаза.
– Что мне сделать, чтобы ты согласилась?
– Нормально попросить, – огрызнулась в ответ. – Объясни, зачем тебе это, и я подумаю, помогать или нет. Как будешь готов, тогда и поговорим, – встала, держа поднос с грязной посудой, тоскливо взглянула на оставшееся на столе пирожное, и гордо направилась к раздаче.
Толчок в плечо был неожиданным. Коротко взвизгнув, попыталась удержать поднос, но вывернула его на себя. Посуда со звоном разлетелась осколками по полу. Все присутствующие замерли и обратили на меня свои любопытствующие взгляды. Я застыла, не веря, что это случилось со мной. Никогда не была неуклюжей и проход настолько широкий, что пять человек пройдёт, не коснувшись друг друга.
Подняла налитый кровью взгляд и упёрла его в удаляющуюся крепкую спину высоченного парня в компании двух таких же. Подняла с пола ложку и кинула в него.
– Эй! Извиниться не хочешь и помочь убрать?!
Парень остановился и обернулся через плечо, смерив меня равнодушным взглядом, будто я букашка под его дорогущими ботинками. Черты лица показались знакомыми, но разум затмевал гнев.
– Чё уставился? Широкий дофига? Убирай давай! – пнула кедом осколок тарелки в его сторону.
– Бессмертная? – флегматично поинтересовался придурок и обменялся с приятелями насмешливыми взглядами.
– Не надо… – прошептал Матвей, коснувшись моей руки. – Давай уйдём, сотрудники сами уберут.
– Что? – опешила я. – Вот ещё! Пусть он извинится сначала.
Парень повернулся полностью и, сунув руки в карманы потёртых светлых джинсов, приблизился ко мне вплотную. Склонился надо мной, будто павлин над гадким утёнком, и вкрадчиво произнёс, обращаясь явно не ко мне.
– Смешная у тебя подружка, братишка. И глупая, – чуткие губы изогнулись в притворной обворожительной улыбке.
На задворках сознания мелькнула догадка. Бросила взгляд на побледневшего Матвея и со всей дури наступила самоуверенному засранцу на ногу. Так сильно, что гад зашипел сквозь стиснутые зубы. В голубых глазах вспыхнула обжигающая льдом ярость.
Меня грубо схватили за грудки.
– Думаешь, раз девка, всё можно? – процедил он. Кто-то начал снимать происходящее на телефон. Имбецилы…
– Тебе лучше убрать руки, – улыбнулась хладнокровно.
– А то что? – хмыкнул засранец. Матвей, будто оцепенел и выбесил меня этим ещё больше. И что, что брат мудак полный, разве стоит его бояться?
– Оглох? Тебе сказали отпустить, – раздался спокойный до дрожи знакомый и раздражающий голос.
– О, Гром, – придурок выпустил меня и снова сунул руки в карманы. – Вернулся значит?
– Не твоё дело, Коршун, – Громов задвинул меня себе за спину, вынуждая тихо и недовольно скрипеть зубами. – Мелкая под моей защитой и Покровского, тронешь, пожалеешь.
Коршун присвистнул, качнувшись на пятках.
– Ого. Вот так поворот! Ваши вкусы сильно изменились. Евсееву сделали инвалидом и решили новую игрушку себе завести?
Громов дёрнулся, но я сама не поняла как – удержала его за рубашку, сжав ткань в своих побелевших пальцах.
– Не ведись, – произнесла ровно. – Пусть катится, и извинения может себе в одно место затолкать, – «пожалеет ещё…» – додумала мысленно.
Придурок хмыкнул, махнул своим приятелям, чтобы расслабились и двинулся прочь вальяжной походкой победителя.
Громов шумно выдохнул, развернулся и схватил меня за плечи.
– Неужели так сложно не ввязываться в неприятности? – тёмные глаза были похожи на проснувшийся вулкан. – Держись от Коршунова подальше! Я не всегда смогу быть рядом…
Недоумённо вскинула брови и вместо того, чтобы выплюнуть очередной «огрызок», произнесла:
– Спасибо… В будущем, я справлюсь, поверь. Будешь проходить мимо – проходи, – дернула плечами и высвободилась. Щёлкнула пальцами перед лицом старосты и произнесла: – Отомри, нам на пару пора.
К нам уже спешила уборщица, причитая. Я извинилась и помогла собрать самые крупные осколки на поднос. Громов ушёл, ничего не сказав, но я видела в каком он бешенстве. Этот Коршунов зря затронул Евсееву. Похоже, её любит не только мой брат…
– Ты задолжал мне объяснения, – произнесла глухо, забирая со стола распечатки.
Матвей коротко кивнул, закинул на плечо рюкзак и пошёл за мной…
Глава пятая
После последней пары Матвей пошёл подавать списки факультативов секретарю в деканат, а я раздала группе
