До самого офиса я как мантру внушала себе эту мысль о разделении личного и не личного. Мои чувства к нему не имеют ничего общего с работой, которую я ищу. Работа, это работа. А все остальное уже потом.
Я и сама почти в это поверила. Практически убедила себя, что смогу спокойно находиться рядом с Сашей. Но как же я была неправа.
Даже несмотря на… хотя нет, именно благодаря его холодности я никак не могла сосредоточиться на тексте. Как будто он специально провоцировал меня своим молчанием, своим хмурым видом.
Чувствовала себя, как школьница на допро… то есть, на экзамене. Под надзором опытного надзир… то есть, экзаменационной комиссии, которую не купишь красивыми глазками.
Простые вопросы: где родилась, где училась, небольшой кусочек биографии, чтобы иметь хоть какое-то представление обо мне. Хотя, я подозревала, что его больше интересовало, то, как я могу отрекламировать себя. Правильно подать, чтобы со мной хотелось иметь дело.
Вопрос за вопросом. Один бесполезнее другого. Снова и снова, пока я не начала отвечать на них уже на автомате. Пока интерес к ним не угас.
Наконец, мои молчаливые мольбы были услышаны и мне наконец принесли лист с тестовым текстом. Сначала это был всего лишь лист бумаги, который я могла на своё усмотрение черкать так, как захочу. Точнее, как положено правилами. Но и здесь я чувствовала себя неловко под гнётом его взгляда.
— Будешь кофе? Или чай? — наконец предложил Александр Геннадьевич.
— Кофе, — я благодарно улыбнулась. — Спасибо.
— Спасибо скажешь, когда принесу, — пробурчал он недовольным тоном и вышел.
Дверь за ним закрылась, а я перед тем, как вернуться к своему тексту, успела удивиться, что за напитками пошёл он сам. Мне казалось, что для этого существуют секретарши. Хотя, я всё же, была ему очень благодарна за это, ведь я наконец-то смогла взять себя в руки и хотя бы немного сосредоточиться.
Я сразу же погрузилась в работу с головой. Это успокаивало, даже завлекало. Как будто меня накрыло каким-то невидимым щитом, или "колпаком тишины", как в одном комедийном фильме. Буквы, слова, предложения, всё это было мне очень знакомо, это практически была моя стихия. Моя территория.
Карандаш летал над листом, как будто фигуристка на льду, выполнял красивые пируэты. Почерк у меня всегда был очень красивый, этим я гордилась всегда, и моё мнение также разделяли мои друзья, мои одноклассники, учителя, мои родители. Это ещё больше поднимало вверх моё любимое самолюбие и со временем работа на бумаге превратилась для меня в что-то большее. Тексты в любом их виде. Особенно те, в которых есть ошибки. Не зря я всегда была особо популярна в школе, когда дело касалось школьных сочинений.
Кружка кофе оказалась передо мной совсем внезапно, но я даже не отреагировала на неё. Даже не обратила внимание на то, что Саша остановился рядом. Я даже чувствовала, как он пожирает взглядом… нет, не меня, бумагу передо мной. Читает то, что я уже успела исправить. Наблюдает, как я делаю новые пометки. Следит за моей работой. Я знаю это, потому что не чувствую зуд на затылке, как бывает, когда кто-то смотрит мне в спину. Научилась распознавать и чувствовать за всё время учёбы в школе. И кажется, он доволен тем, что видит.
Глава 8
Отпустил он меня только к вечеру, продержал в кабинете до самого закрытия. После этого листочка последовал ещё один, с уже более сложным текстом. Настолько сложным, что я едва не засыпалась сразу в двух местах. Но самым сложным, конечно оказался факт его присутствия. Не в том плане, что я боялась, что мои чувства воскреснут с новой силой, этого-то я как раз и не боялась. Азарт работы полностью поглотил меня, и я знала, что это надолго. Есть у меня такое. Просто мне не нравилось, когда у меня за спиной стоят так долго.
Пусть и не за спиной. Пусть он сидел рядом, контролировал каждое моё движение, каждый мой вдох, но это ощущение тотального контроля мне и не нравилось. Даже в школе надо мной так долго не стояли. Даже на экзаменах.
Наконец, кое-кто догадался, что существует такая волшебная вещь, как обеденный перерыв. Этим кое-кем была секретарша, которая примерно к половине первого принесла в кабинет директора свежие сэндвичи и две кружки кофе с воздушными зефирками, красиво разложенными на блюдечке. Тогда Саша сам отобрал у меня ручку и насильно впихнул мне один из сэндвичей с курицей. Я честно пыталась сопротивляться и хотела вернуться к своему заданию, чтобы закончить с ним как можно скорее, но чувство голода победило и я быстро сдалась. Наспех перекусив, я вернулась к своему занятию, и снова под бдительным взглядом своего надеюсь будущего начальника.
Следующий, последний этап был совсем коротким и это скорее был коротенький тест на знание мной вордовского редактора. К счастью, полностью по тексту проходить не пришлось. К тому же, я уже начала чувствовать сильную усталость и слабую головную боль. Не каждый день мой мозг перегружается настолько сильно.
— Тебя подвезти? — вопрос прозвучал внезапно и он настолько сильно контрастировал со всем сегодняшним днём, что я даже не поняла о чём говорит Саша, да и вообще, обращается ли он ко мне или к какой-нибудь невидимке, которая спряталась в кабинете.
— Подвезти? — переспросила на всякий случай.
— Ну да, домой. Или где ты обитаешь?
Всё, что я смогла — это пожать плечами. А что мне ещё оставалось? Не буду же я говорить, что мне с ним не по пути, или что мне стыдно пользоваться его услугами или что…
Или что я боюсь оказаться слишком близко к нему и вспомнить, насколько сильно меня будоражит его присутствие. Это в кабинете мне на какое-то время удалось взять себя в руки, но я не гарантировала того же самого по дороге домой, даже если я буду находиться в багажнике его машины.
— Ну тогда подожди меня в холле, я пока кое-какие дела закончу.
Он ушёл, а я осталась в холле и какое-то время мне казалось, что я тут одна. Почти уже расслабилась, и наверное поэтому вздрогнула, когда услышала тихий хлопок двери где-то в стороне. Длинноногая секретарша проверяла кабинеты, один за другим и даже не обращала на меня внимание. Какое-то время.
— О Господи, — она остановилась и испуганно посмотрела на меня. — Я думала, мы с Александром Геннадьевичем тут одни.
Я и сама чувствовала себя неловко. Напугала бедную девушку.
— А он… — как бы это сформулировать, — Александр Геннадьевич, он часто так… задерживается?
Сама не понимаю, зачем мне это было нужно знать? Как будто я собиралась преследовать его, караулить возле офиса, в случае если он всё же не примет меня на работу.
— Ну да, он же директор, — девушка собиралась пойти дальше проверять кабинеты, но вскоре остановилась. — Ты знаешь, ты же не первая тестируемая фрилансерша, но… почему-то с тобой он провозился дольше, чем с остальными.
— Дольше? — да уж, удивила, ничего не скажешь. — Насколько дольше?
— Намного. Уж по крайней мере больше часа. Зацепила ты его что ли.
А девушка довольно разговорчива. Этим можно попробовать воспользоваться.
— И часто его вот так цепляют? Девушки, в смысле.
Секретарша рассмеялась.
— Тоже положила на него глаз? Если бы не сегодняшняя задержка, я бы могла с уверенностью сказать, что ты просто зря теряешь время. С некоторых пор девушки его мало интересуют.
Что она имеет в виду? Что-то мне не показалось, чтобы Саша интересовался мальчиками, хотя и такие лоты были на аукционах.
— В смысле? Он же не из этих..?
Девушка снова рассмеялась. Её звонкий смех эхом разносился по пустым коридорам.
— Нет, ты что, — наконец успокоилась она. — Он натурал. Самый настоящий. Просто с недавних пор он не реагирует на девушек. Они ему просто безразличны.
— С недавних пор?
— Так, девчонки, — как всегда вовремя. — Хорош болтать. Я лично уже домой хочу.
— Извините, Александр Геннадьевич, — девушка поспешила скрыться, а я напустила на своё лицо невинное выражение. По крайней мере, мне так казалось. Нет, ну а что тут такого? Мы же просто болтаем.
