либо ты делаешь, как захочу я, либо вы катитесь с моим братом в гетто. И никакого приема. Так что, Елена? Будут возражения?
Я прекратила сопротивляться, слушая его угрозы и чувствуя, как его горячая головка проникает мне между ног и касается складок.
– Раздвинь ноги.
А есть ли у меня выбор? Почему я не подумала, как вести себя в такой вот ситуации? Сейчас меня накрывает паника, и я не могу принять правильное решение. Если я раздвину ноги, как мне потом объясняться с Герой? Если пошлю Давида нахер, как тогда объясняться с Герой?
Что для мужа будет убийственнее – предательство жены или брата?
Давид не ждал моего решения, он ногой раздвинул мне ноги и вошел сразу резко и до упора. Я вскрикнула и дернулась, но мужчина перехватил меня за волосы, натянув так, что стало трудно дышать, и стал вбиваться, сквозь тяжелое дыхание, иногда издавая рокочущие хрипы.
Ну, хоть в чем-то они с братом были похожи. Я не могла отключиться от процесса, прекрасно понимая происходящее и где-то даже возбуждаясь от того, как меня имеют против воли. Мне не хотелось терзаться мыслями, что теперь будет. Об этом я смогу подумать позже, когда сбегу из кабинета, спрячусь в доме или в саду и порыдаю.
Но чтобы в голову не лезли мысли о хреновой со всех сторон ситуации, я сосредоточилась на том, что чувствует мое тело. А оно чувствовало. И ему было приятно. Я не могла зацепиться ни за одно болезненное или раздражающее ощущение.
Давид трахался с упоением, входя и выходя с полной амплитудой, чтобы я всеми внутренностями могла прочувствовать его размер и толщину. Он выгнул меня так, что задница оттопырилась, как у кошки в течке. И я, блядь, текла как кошка, чувствуя приближение оргазма.
От принудительного секса.
От ебли с братом мужа.
И я не хотела думать об этом сейчас… Это единственное, что было больно…
Приближающуюся разрядку Давида я почувствовала заранее, когда его конец стал нестерпимо большим, а удары более сильными, как и у Геры. И только тогда поняла, что сдерживаю собственный оргазм, чтобы кончить вместе. Как привыкла это делать с мужем.
А теперь делаю это с Давидом.
И как бы не хотела отменить своё удовольствие, но в момент разрядки мужчины, я вздрогнула, и пружина, сжатая им до упора, выстрелила мощными волнами удовольствия, распластав меня на столе, заставляя стонать и плакать от ощущений, грязно тереться пульсирующей промежностью о член Давида и снова содрогаться на столешнице от приливов коротящей тело дрожи.
– Сладкая шлюха… Я бы такой делиться не стал.
Его голос немного отрезвил, заставляя сползти со стола на ближайшее кресло.
– З-зачем? – я обхватила себя руками, бессмысленным взглядом охватывая место моего морального падения.
Мужчину, довольного, поправляющего брюки и рубашку. Валяющиеся под столом трусы, столешницу, на которой минуту назад извивалась от оргазма.
Нет, я и сейчас не хотела об этом думать… Я хотела умереть, провалиться сквозь землю.
Наверное, мое настроение отразилось на лице, потому что Давид холодно заговорил:
– Приём завтра будет. Для Георгия. Ты ради него постаралась. Умница. Но этот прием лишь начало. Без меня – он никто. А у тебя в этой стране только один путь. Так что смирись – лучше ублажать меня за хорошие возможности для Георгия, чем отсасывать черным в гетто за косяк марихуаны.
– Ты… ты ему скажешь? – наконец-то я смогла поднять на него глаза.
– Что имею его жену, пока он поправляет свое финансовое положение за мой счет? Пока нет.
– Пока? А когда?
Давид прищурил глаза и наклонил голову:
– Пока ведешь себя, как хорошая девочка, он не узнает.
Давид вышел, оставив дверь открытой. Я воровато подняла трусы и спряталась в своей спальне. Не думать, не думать, только ни о чем не думать…
Господи, какой ужас!
Глава 6. Развлечения брата мужа
Гера заметил моё подавленное настроение, но я отмазалась усталостью от приготовлений к приёму. Он поверил.
На утро, несмотря на то, что я специально встала как можно позже, пропустив совместный завтрак, меня ждал личный водитель Давида.
– Хозяин велел отвезти вас в бутик, где много модных платьев.
Давид полностью брал под контроль мою жизнь. Я кивнула, потому что спорить с водителем или истерить, когда мне действительно нужно платье к приему, глупо. Дождавшись организаторов и договорившись о месте проведения фуршета, я уехала, до самого конца рабочего дня эксплуатируя выделенного мне помощника.
Зато вечером я стояла у подножия лестницы, как королева. Встречала гостей, знакомилась, держала под руку мужа и ловила восхищенные взгляды Арса. А вот голодное жаждущее внимание Давида меня напрягало.
Но это же официальный прием, не будет же он портить мне настроение во время важного публичного мероприятия?
Зря я на это надеялась. Когда Гер отошел с группой каких-то очень солидных мужчин-бизнесменов, его брат перехватил меня, вцепившись пальцами в талию, обтянутую тонким шелком.
– Ты такая аппетитная, – хрипло прошептал он мне на ухо, крепко прижимая спиной к себе.
Я нервно пискнула, почувствовав, где конкретно пробудила его аппетит.
– Не здесь, – зашипела я, пытаясь отодвинуться, – не сейчас.
– Это решаю я. Пока брат занят, поднимемся наверх. Я приготовил для тебя подарок.
– Нет. Пожалуйста?
Но по горящим глазам Давида понимала, что он уже всё решил.
Только секунду позволил мне замяться на пороге своей спальни, быстро втолкнул внутрь, закрыл за нами дверь и с силой прижал к стене. В этот раз Давид был резким и грубым от нетерпения. Я больше переживала останется ли платье целым, чем хватится ли меня муж и когда.
Давид грязно лизал мне шею, задрал подол до талии и резко вскинул вверх, заставляя обхватить его ногами. Его жесткие губы скользнули по декольте, нетерпеливым движением руки мужчина высвободил мою грудь и с облегченным стоном приник к соску.
Я выгнулась от прострелившего удовольствия, вцепилась Давиду в плечи и уперлась затылком в стену. Мужчина совершенно точно уловил мое состояние, хищно улыбнувшись, быстро освободился от брюк и насадил меня на крепкий член.
Взвыла, почувствовав, как он концом уперся в стенку влагалища, растягивая под себя. Но Давид уже брал меня с жадностью оголодавшего зверя, терзал соски зубами и вбивался, вбивался, пока я не вскрикнула и не задрожала, чувствуя, что он тоже в моих объятиях напрягся и тихо зарычал, уткнувшись в шею.
Что я творю? И есть ли у меня шанс отказаться?
Я поправляла платье, отмечая, что нежный шелк все же помялся, демонстрируя
