уползаю удовлетворенная. Но он не спешил.
Я протяжно и разочарованно выдохнула. Давид остановил меня, опустил вниз руку и провел между ног. Я тут же почувствовала насквозь намокшие трусики, а мужчина удовлетворенно заурчал.
– Хочешь, чтобы я натянул тебя, Лена? Трахнуть жену брата так, как твой муж никогда тебя не трахал?
Плевав на гордость, я готова была просить его об этом. Трахни, трахни, трахни меня! Если он сейчас кончит и уедет, оставит меня в заведенном состоянии, я сдохну до вечера, буду находить глазами все продолговатые предметы, примеряя их для проталкивания внутрь себя. Если не опущусь до того, чтобы испробовать это на практике.
Пошлая и похотливая?
Да, сейчас я была именно такая. Но к действиям Давида оказалась не готова.
Он действительно развернул меня к себе задом и уложил грудью на стол, задрал платье и спустил трусы, но ткнулся головкой не в текущее влагалище, а в анус.
Я дёрнулась, зная, каким болезненным может быть анальный секс, особенно когда без лубриканта, но Давид вцепился в шею и удержал на месте. С облегчением выдохнула, когда он погрузил член во влажное место, моментально всасывающее его напряженный большой орган глубже, обнимая горячими пульсирующими стенками, посылая дрожь нетерпения по моему телу.
Но он сразу вышел, оставив после себя сосущую пустоту. Я захныкала, поддавая попой назад, прося, или требуя, вернуть член назад, в меня, на всю охуительную длину!
И вот тогда подлый братец мужа засадил мне огромную головку в анус!
Я заорала и отпрянула, насколько позволяло пространство между столом и бедрами Давида.
– Тише ты! Не зажимай так задницу… Бля-я-ядь, – протянул Давид, грубо шлепая мне по ягодицам и заставляя выгнуться, задрать задницу выше.
Я надеялась, что он отступит, выйдет и отпустит меня, но Давид надавил корпусом, глубже погружая член в задний проход. Крик вырвался непроизвольно! Пусть я изредка практиковала с Герой анал, но у меня всегда, везде лежал лубрикант. Неужели теперь и тут для Давида придется везде раскладывать тюбики с ним? Или носить всегда с собой?
– Больно, – заныла я, когда мужчина начал двигаться.
– Потерпи, – сквозь зубы выдохнул он. – Если не ради моего удовольствия, то ради моего брата.
Тут он снова резко вошел в меня, заставляя вскрикнуть и выгнуться, чтобы облегчить ему движения и самой сгладить ощущения от его выпадов.
– Ты же хочешь… ему… вернуть… положение.
Давид долбился мне в зад, а я кричала при каждом ударе, плевав, что нас услышат. Меня спас страстный минет перед аналом, когда я почти довела Давида до разрядки, но невольно переключила внимание на свое неудовлетворение. Он довольно быстро догнал себя до пика, стиснул мне бедра и последний раз впечатался внутрь, победно зарычав.
Закусив губы, я просунула руку между ног, сжала набухший клитор и мучительно вскрикнула в последний раз, дергаясь в накрывшем меня оргазме.
Именно в этот момент в столовую ворвался Арс, подлетая к Давиду, оттаскивая его от меня и впечатывая кулак в изумленное и все еще расслабленное лицо.
Момент раскрытия моей грязной тайны и насильного рассоединения с Давидом, взорвало болью.
Вот и всё. Теперь пора подумать о том, как я буду смотреть в глаза мужу, и что при этом буду блеять в оправдание.
Глава 7. Связанная одной тайной с двумя
Давид тяжело поднялся, вытирая хлещущую из носа кровь, и зло поглядывая на взъерошенного племянника.
Арс презрительно смерил дядю взглядом, сплюнув, когда дошел до висящего из ширинки поникшего члена. А потом повернулся ко мне. Сердце сжалось и бешено застучало в груди.
Вот и минута расплаты за отсутствие ума и гордости. Вряд ли другая женщина попала бы в такую ситуацию, как я. Слёзы моментально навернулись на глаза, и я разрыдалась.
Арс подскочил ко мне, обняв за плечи и прижимая к себе. Меня так тронула его отзывчивость, что я стала задыхаться, цепляясь за лацканы его куртки и заглушая рыдания, пряча лицо у него на груди.
– Ты чего-то попутал, щенок? Забыл, за чей счет живешь, гаденыш?
Давид уже пришел в себя, поправил одежду, остановил кровь, безнадежно испачкав рукав пиджака.
Арс посмотрел на дядю, крепче прижимая меня к себе.
– Тебе мало трахать всех шлюх в доме и на фирме, решил отыграться на жене моего отца?
– Не твое дело, щенок.
– Или моё, или моего отца. Ты с ним предпочтешь обсудить свои грязные дела?
Давид не подходил к нам, но презрительно фыркнул, показывая свое отношения к словам племянника.
– А ты предпочел отыметь еще и гордость своего отца, мальчишка? Как думаешь, он сможет проглотить, что я пялил его женушку? Или ему проще будет свалить из дома с одной гордостью за пазухой?
Арс промолчал.
– Прежде чем врываться в мой дом и оттаскивать меня от женщины, научись думать, Арс.
Я заглушила рыдания, понимая, что без объяснений не обойтись. Но следующими словами Давид меня оглушил.
– Думать, прежде чем делать, Арс! Одно из первых правил. Мой брат женился на шлюхе, она на первой же неделе за кредитку раздвинула передо мной ноги.
Арс застыл, а я вскочила и в два прыжка оказалась около Давида, занесла руку для пощечины, но он оказался быстрее, перехватил запястье, заломил руку и поставил меня на колени, поливая презрительным, даже брезгливым взглядом.
– Не правда! Не правда!!! – кричала я, пытаясь вырваться и убежать от его наглой грязной лжи.
– Почему ты сразу не рассказал об этом отцу? – раздался безэмоциональный холодный голос Арса. – Он не простил бы ей измену. Выкинул из семьи.
– Мальчик мой, ты видишь своего отца? Сломленный, подавленный. Это добило бы его! От женщины ждешь поддержки, а не предательства, сынок. А эта сучка сразу показала, чему она отдает предпочтение.
– Прекрати, – снова влезла я, борясь со слезами и причиняемой мне болью.
– Отпусти её, – отреагировал Арс, и Давид отшвырнул меня. – Знаешь, я воспользовался твоим советом и подумал. Если бы ты заботился о брате, то не стал бы трахать его жену. Если бы Лена думала о деньгах, она не осталась бы с отцом после банкротства. А вот если бы ты ее заставил, ради папы она вполне могла бы пожертвовать собой. Она у нас вообще любит роль жертвы.
Арс усмехнулся, заставив поднять на него глаза, и добавил:
– Хотя роль шлюхи ей идет больше. Но она верная своему выбору. Так что, дядя? Правильно я подумал?
Давид запрокинул голову, осторожно трогая разбитый нос, потом, всё так же не замечая меня, словно я в момент стала пустым
