брат лапает меня, но все началось и закончилось так быстро, что отреагировать ни один из нас просто не успел. А довольный произведенным эффектом Давид быстро покинул дом и сел в машину.
Вечером вернулся Арс:
– Как ты? – спросил он.
Я неопределенно пожала плечами:
– Не уходи никуда, сегодня будет «торжественный ужин». Давид захотел.
Арс кивнул и ушел к себе.
Я проводила его взглядом, чувствуя, как парень отдаляется от меня. Но может так к лучшему?
После ужина Давид пригласил всех в большую гостиную. Уже через полчаса приехал пианист в сопровождении девушки, играющей на скрипке, и полтора часа мы слушали импровизированный концерт, выпивая игристое вино и заедая клубникой.
Но и тут брат мужа смог подколоть. Перед тем как разойтись по спальням, приехала доставка цветов с огромным букетом нежных весенних цветов.
Я не могла остаться равнодушной и не могла скрыть свои чувства. То что я бросилась на шею Давиду, рассыпаясь в благодарностях, могу списать только на повышенную эмоциональность.
Давид был доволен, а вот муж зол.
Я искренне верила, что в спальне мы помиримся, и я подниму ему не только настроение, но Георгий сразу после душа отвернулся от меня, коротко приказав вынести букет на балкон, потому что навязчивый запах цветов его раздражает.
На балконе я задержалась, перебирая бутоны пальцами, улыбаясь и прикрываясь пеньюаром от легкого ночного ветерка.
– А поблагодарить за цветы не хочешь?
Я вздрогнула, поднимая глаза на соседний балкон и на стоящего на расстоянии пары метров от меня Давида.
– Я уже поблагодарила, – ответила тихо, как и он спросил.
– Разве это благодарность? Я ждал чего-то большего.
На губах мужчины змеилась насмешливая, чуть подрагивающая полуулыбка.
– Сейчас?
– Хочу сейчас.
А вот теперь его тон стал серьезным и нетерпеливым. Я оглянулась на спальню, на пытающегося заснуть Георгия, и кивнула:
– Попробую.
Лучше я сама попробую, чем заставлю Давида действовать.
Подхватила вазу с цветами и поспешно пересекла спальню. Только у двери пробормотала оправдание:
– Не могу оставить их на балконе. Спущу в гостиную.
В коридоре меня сразу же перехватил Давид и нетерпеливо проводил до гостиной. Накинулся, смял руками тело, потянулся губами к шее. И я нетерпеливо выдохнула, зная, какое удовольствие сейчас получу.
Во мне нигде даже не шевельнулось чувство вины. Я действительно благодарна Давиду за внимание. Я зла на Геру за его обидчивость. Если бы он меня не выгнал с цветами на балкон, я сейчас не извивалась бы под выверенными ударами его брата.
А я не только извиваюсь, я прошу еще, сильней, жестче. Чтобы Давид выплеснул на меня весь свой голод и бешенство. Чтобы я получила свое маленькое восхождение на небеса, раз уж мне все равно суждено разбиться о землю, как грешнице.
Я вскрикнула и тут же впилась зубами в ладонь Давида, которой он зажал мне рот. Неистовые толчки, мучительный стон на пике и я почувствовала его пульсирующий, извергающийся конец во мне.
На пару минут мы притихли, не размыкая переплетенных тел, не открывая сомкнутых глаз, все еще оглушенные стуком сердца.
– Жаль, что я не могу забрать тебя к себе в спальню, – вдруг сказал Давид, поднимаясь с меня. – Пока не могу.
– Не надо, – устало проговорила я, вставая, поправляя пеньюар и чувствуя, как по бедрам течет сперма и смазка.
– Я бы хотел…
– Что?
– Неважно. Иди к брату.
Давид ушел, а я сначала зашла в подсобные помещения и вытерла следы грязной страсти. Но стыда так и не испытала.
Может, я уже смирилась?
На дня два Давид, казалось, забыл обо мне. Я пробовала застать его в кабинете и поговорить по поводу его грязных слов и обвинений, но он только рассмеялся, заявив, что как захочет, так и будет думать обо мне, вытолкнул меня из кабинета, запретив заходить, пока он работает. Больше я его компании не искала.
С Герой тоже помириться не удалось, он допоздна стал задерживаться на работе, и я два вечера подряд засыпала, не дождавшись его.
А вот на третий вечер, когда мужчины вернулись неожиданно рано, Гера обнял меня, закружил по холлу и многообещающе поцеловал в губы.
– Что-то случилось?
– Всё хорошо!
И вот тогда Давид неожиданно отстранил Геру, перехватил меня от него и тоже поцеловал. В отличие от мужа, быстро, сухо, но впервые! Мы с Герой удивленно смотрели на Давида, но тот только улыбался, выпустив меня из объятий.
– Можешь поздравить нас. Мы подписались на серьезный тендер! Если его возьмем, мой брат уже через год станет обеспеченным человеком даже по американским меркам.
– Поздравляю, – пробормотала я, переводя взгляд на мужа.
Но он словно не заметил выходки брата, смотрел на меня и улыбался.
Могу ли я уже надеяться, что моему двойному положению придет конец?
* * *
Это был отличный вечер. Гера очень много общался за ужином с братом по поводу планов на этот самый золотоносный тендер, потом продолжил в спальне рассказывать нюансы мне. Но я мало что поняла, кроме того, что Давид поручился за новую компанию Георгия для участии в тендере, и что у мужа появился реальный шанс стать партнером каких-то влиятельных бизнесменов.
Гера на волне воодушевления не отпускал меня часа три. Я люблю долгий секс и всё такое, когда он начинается с прелюдий, разогрева. Но сегодня муж был настроен только брать, покорять и завоевывать. И как всегда в такие моменты, он хотел феерично кончить мне в зад.
Я дёрнулась, но муж удержал и тихо напомнил на ухо про наши игрушки:
– Как думаешь, нам пора возобновлять арсенал пошлых штучек?
– Да! И начать лучше с лубриканта, – немного раздраженно ответила я, все же выползая из-под Геры.
– Лен? Ты же течешь. Я давно не трахал тебя в зад, будет только немного дискомфортно… Ну давай?
Да, он то не трахал, а вот его брат оказался любителем и извращенцем. Теперь, даже просто трахая меня сзади, всегда вставлял палец в анус и надавливал, чтобы острее чувствовалось, как вбивается его член.
Я вздохнула и покачала головой.
– Давай я посмотрю, что у меня есть на гелевой основе.
Гера кивнул, но коварно проник за мной в ванную и затолкал в душевую, когда я нашла подходящую основу.
Нет, я определенно ничего не имею против анального секса с тем, кто знает как надо толкаться в меня, как и куда нажимать, чтобы мое возбуждение нарастало и рвануло в ту же секунду, как взорвется он.
Гера был лучше, мягче, восприимчивее к моим реакциям, а отличие от Давида. Тому словно нравилось выдавливать
