Я кивнул.
— Ответ в обмен на другой ответ. Мы будем задавать по очереди, пока не дойдем до пяти. И неважно, насколько длинным будет ответ. Как тебе это?
Мы долго смотрели друг на друга, и я видел противостояние на ее лице. Она колебалась. Ей также было любопытно.
Наконец, она сказала: — Пять вопросов. Я могу с этим справиться.
Я медленно кивнул, подавляя свое растущее нетерпение.
— Поскольку ты только что накормила меня, и я перед тобой в долгу, позволяю тебе начать.
Ее взгляд блуждал по моему лицу, одна бровь вскинулась в раздумье, как будто она готовилась вырвать у меня самые сокровенные секреты.
Это было восхитительно. И немного пугающе.
Она сцепила пальцы и положила руки на стол.
— Где ты был? До приезда в Нью-Йорк? Ты сказал, что прилетел из Феникса.
Мои плечи расслабились.
— Я путешествовал по Штатам последние шесть недель, — я не пропустил, как эта информация, казалось, удивила ее. — Я начал с севера, с Портленда, штат Орегон. Затем отправился на юг, взял напрокат машину и проехал от Нового Орлеана до Феникса.
Рози кивнула головой, обдумывая мои слова. Затем она просто сказала: — Хорошо. Твоя очередь.
— Легко. С кем ты собиралась делить выпечку? Их было три штуки, так что если у тебя не огромный аппетит...
Переведя взгляд на скомканный в шар пустой пакет, она вздохнула.
— С моим папой, надеюсь, и моим братом тоже, но это долго...
Я хмыкнул.
— Никаких нарушений правил. Долго или коротко, мне нужен ответ.
Она рассмеялась.
— Я еду в Филадельфию — туда, где сейчас живет папа. И я надеюсь, что мой младший брат, который уже несколько недель уклоняется от всех моих звонков из-за того, что, как я подозреваю, является чем-то, что заставит меня либо расстроиться, либо разозлиться, либо и то, и другое, появится там. Есть кое-что важное, что я хочу им сказать. Отсюда и завтрак, — она тихо вздохнула. — Это действительно папины любимые. Он сходит по ним с ума.
Я молчал, пока ее взгляд не оторвался от стола и не вернулся ко мне. Она что-то упускала. Я догадался об этом по выражению ее лица.
Я притворился, что думаю о чем-то, а затем сказал: — Должен ли я беспокоиться, что твой отец будет охотиться на меня за то, что я обманом заставил ее дочь накормить меня его любимым блюдом?
Это вызвало у нее смех. Еще раз, он был недолгим, но... достаточным, чтобы успокоить меня. Пока что. Она одумалась и подняла на меня взгляд.
— Это твой второй вопрос?
— Я не самый большой поклонник сердитых отцов, так что да. Это вопрос номер два.
— У тебя есть привычка ходить и злить отцов?
Не разрывая зрительного контакта, я оперся на локти.
— Это твой второй вопрос?
Ее глаза сузились, но она кивнула.
— Больше нет. Но в прошлом? Я мог разозлить одного или двух, — я подмигнул, и не пропустил, как на этот раз ее щеки стали розовыми. — Ты должна мне ответить.
Я наблюдал за тем, как дрогнуло ее горло.
— Нет, папа не будет тебя преследовать. Он даже не знал, что я заезжала за ними. Это был сюрприз, а выпечка была моим эмоциональным рычагом.
Последняя часть вызвала у меня интерес, но Рози опередила меня в следующем раунде.
— Моя очередь, — объявила она. — Как долго ты здесь пробудешь? В Нью-Йорке.
— Шесть недель. Без оформления визы я могу находиться в стране всего три месяца, поэтому я решил сделать свою остановку в Нью-Йорке самой долгой, потому что Лина предложила свою квартиру. Она сказала, что не может расторгнуть договор аренды до декабря, а квартира все равно будет пустовать после того, как она переедет к Аарону, так что...
Рози поджала губы, но я не мог сказать, почему именно, и я не хотел тратить на это вопрос, когда есть более важный, который я хотела задать.
Я положил подбородок на кулак.
— Зачем тебе нужен эмоциональный рычаг? С твоим отцом.
Ее грудь опустилась. Она молчала так долго, что я подумал, что она не собирается отвечать, что, возможно, ей надоело играть в эту игру с человеком, который ворвался в ее жизнь менее двадцати четырех часов назад.
Но потом она сказала: — Я уволилась с работы, — и ее следующие слова, казалось, вырвались прямо из нее. — С хорошо оплачиваемой, бессрочной должности руководителя группы в инженерной фирме. Вот почему я сказала, что больше не работаю в InTech. Потому что я уволилась. Шесть месяцев назад, — я открыл рот, чтобы заговорить, но она поспешила продолжить. — Мой отец не знает. И брат тоже не знает. Только Лина знает. И Аарон, конечно. Не потому что он ее муж, а потому что он мой босс, и я должна была отдать ему свое заявление об увольнении. И все в офисе, очевидно, потому что меня там больше нет. Так что, я думаю, некоторые люди знают. Но они не знают, что послужило причиной, — она закусила губу. — В любом случае, вот почему мне нужен был рычаг воздействия на отца. Потому что я... скрывала от него эту огромное событие. И я никогда не лгала ему, никогда. Мы очень близки. Мы всегда были командой, папа и я.
— Он будет сердиться? — что-то неожиданное шевельнулось в моем нутре. Защитная реакция. Я стряхнул его, объяснив это тем, что Рози — лучшая подруга моей младшей кузины. И тем, как сильно я ненавижу хулиганов. — Из-за того, что ты уволилась? Поэтому ты ему не сказала?
— О нет. Он никогда не рассердится на меня за то, что я следую своей мечте. Даже если она относительно новая, — это как-то успокоило меня, но в то же время вызвало еще большее любопытство. Относительно новая мечта? — Но я не думаю, что он будет рад этому. Он всегда так гордился мной. Тем, что его дочь — инженер. Работает на Манхэттене. В детстве мы не жили роскошно, — она сделала паузу. — Когда я закончила школу, я впервые увидела, как он плачет. Большие, жирные слезы, которые не переставали падать. Я думаю, он плакал часами. А когда я получила повышение в прошлом году, когда он еще жил в Квинсе, он сказал всем в квартале: «Моя Фасолинка теперь руководит командой. Она лидер!». Он устроил вечеринку на мою честь и пригласил соседей, как будто... не знаю, как будто его дочь только что получила Нобелевскую премию или что-то в этом роде, — она покачала головой с грустной улыбкой. — Он будет в ужасе от того, что я бросила все ради чего-то, что он, вероятно, не понимает до конца. Вот почему я не набралась смелости и не сказала ему об этом. Я боюсь, что он... не поймет и не поддержит меня. И это разобьет мне сердце.
— И что же это? — я не мог остановить себя от вопроса, жаждая большего. — Эта новая мечта, за которой ты гонишься.
Я наблюдал, как Рози полностью ушла в себя, она опустила плечи и отвела от меня взгляд. И я знал, что она отстраняется.
— Ты подумаешь, что это глупо.
— Когда речь идет о мечтах, глупостей не бывает. Неважно, насколько они новые или старые.
Эти изумрудно-зеленые глаза переместились на меня с новой тяжестью.
— Доверься мне, Розалин Грэм, — продолжал я. — Ты этого обо мне не знаешь, но я не осуждаю. Никогда.
Ее грудь поднялась от глубокого вздоха.
— Я написала и опубликовала книгу, — наконец сказала она. — Романтическую книгу. Больше года назад. Примерно в то время, когда я получила повышение.
Как будто она говорила что-то совершенно нелепое.
Я нахмурился.
— Это потрясающе. Это больше, чем потрясающе. Это невероятно, и вовсе не глупость.
— Это... нечто большее.
Кивнув головой, я призвал ее продолжать.
— Я опубликовала ее самостоятельно, под псевдонимом, а не под своим настоящим именем. И сначала я никому не говорила, кроме Лины, потому что я... Ну, я боялась, что мои коллеги не воспримут меня всерьез, если узнают, что я пишу то, что они сочли бы страстными романами для скучающих домохозяек, — она вздохнула. — Как это глупо, да? Вместо того, чтобы гордиться собой, — она покачала головой. — Но я боялась, что кто-то будет плохого мнения о моей работе инженера, или принизит мою книгу только потому, что она относится к жанру, о котором так несправедливо судят, или принижать меня из-за того, что я люблю. Ладно, не кто-то, а они, ребята из офиса. В основном мужчины. Может быть, даже мой отец тоже. Общество в целом? Я не знаю.
