— Собираешься провести здесь весь вечер? — спрашивает Эллис, глядя туда, где я неподвижно сижу на его пассажирском сиденье возле дома позже в тот же день.
Смотрю на входную дверь, мне кажется, что она находится за миллион миль отсюда.
Я чертовски устал. Знал, что идти сегодня на занятия плохая идея, но ничто не могло меня удержать. Даже боль, которую я сейчас испытываю.
— Возможно, — признаю я.
Сейчас это кажется самым простым вариантом.
— Значит, теперь ты готов признать, что тебе больно, — бормочет он.
— Чего ты хочешь? Хочешь, чтобы я сказал, что ты был прав, и я должен был тебя послушать?
— Для начала. — Он вылезает из машины и захлопывает за собой дверцу.
Ожидаю, что он оставит меня в машине, но я должен знать лучше, потому что Эллис — это не Эзра или Девин, он мягче.
— Давай, придурок, — требует он, распахнув мою дверцу и потянувшись ко мне.
— Я в порядке. Я сам могу …
Он смотрит на меня, приподняв бровь.
— Ладно, хорошо, — уступаю я и позволяю ему помочь мне выйти из машины.
Стону наполовину от боли, наполовину от облегчения, как только падаю на кровать. Мне кажется, что после сегодняшнего дня я мог бы проспать целый год.
— Я принесу ужин и лекарства.
— Все в порядке, — возражаю я. — Я просто немного полежу здесь, а потом спущусь.
Губы Эллиса приоткрываются, чтобы возразить, но он решает не делать этого и пятится из комнаты.
В ту секунду, когда он уходит, я закрываю глаза и позволяю боли омыть меня.
Образ того, как Летти уходит от меня с Даннами по обе стороны от нее, снова и снова проигрывается в моей голове.
Я должен был бороться сильнее, но правда заключается в том, что у меня не было сил.
Мне потребовалось все, что у меня было, чтобы противостоять ей, и я падал быстрее, чем мог контролировать.
Ненавижу, что из-за этого я выглядел слабым. Ненавижу, что они видели, что я чувствовал, когда она сказала последнее слово и ушла от меня.
Я действительно хочу верить словам, которые выплюнул ей в лицо, что между нами все кончено, но, черт меня дери, если это правда. Мы еще не закончили. Даже и близко. И я не хрена не позволю Виктору наложить на нее лапы.
Единственный человек, который заполучит Скарлетт Хантер в свои руки — это я.
Просто, может быть, не сегодня… или даже не завтра.
Я прихожу в себя от ощущения мягких кончиков пальцев, скользящих по моей щеке.
Летти.
Распахиваю глаза, и мне приходится несколько раз моргнуть, чтобы заставить голову осознать то, что я на самом деле вижу.
— Что за?..
— Я слышала, тебе нужна сиделка.
Все мое тело сжимается, когда Алана пальцами пробегает вниз по моей шее и по моей груди, прикрытой рубашкой.
— Я в порядке, спасибо.
— Да ладно тебе, милый, — мурлычет она своим раздражающим высоким голосом. — Ты знаешь, что я могу заставить тебя почувствовать себя намного лучше.
— Ты не должна быть здесь, Алана.
Она касается моей щеки прохладной рукой, когда смотрит мне в глаза.
— О, тебе нужны еще лекарства?
— Нет, мне нужно…
— Еда? Я могу пойти и приготовить тебе что-нибудь.
— Нет, мне нужно побыть одному. Тебе лучше уйти.
Отвернувшись от нее, я сосредотачиваю свое внимание на стене.
— Но…
— Мне ничего от тебя не нужно, Алана. Мы не пара. Ты замужем и должна быть со своим мужем.
— Он не хочет меня, и ты это знаешь, — выплевывает она. — Но мы могли бы…
— Нет. Уходи.
Ее губы приоткрываются в шоке, но она проглатывает любой следующий аргумент.
— Ладно, хорошо. Если я тебе понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти.
Она встает с кровати и идет к двери. Только сейчас я замечаю, во что она одета. Наряд медсестры настолько маленький, что едва прикрывает ее задницу. Это зрелище не вызывает во мне никаких чувств.
Если бы он был на ком-то другом, тогда… Я вытряхиваю эту мысль из головы.
— Кейн?
— Да, — выдыхаю я, когда она наполовину выходит за дверь.
— Кто такая Летти?
Моя челюсть сжимается от ее вопроса, и кровь закипает. Откуда она знает ее имя?
— Никто, а что?
Она качает головой.
— Ничего, ты просто произнес ее имя во сне.
— Хм, странно.
«Или нет, учитывая, что я хотел бы, чтобы ты была ею».
— Увидимся позже, — говорю я, снова отводя взгляд в надежде, что это заставит ее уйти.
Ее шаги раздаются в моей тихой комнате, когда она сбегает вниз по лестнице, и, к счастью, через несколько секунд звук хлопнувшей входной двери заставляет все вокруг меня дребезжать. Думаю, это ее способ показать, как она отнеслась к моему отказу.
Хотя я понятия не имею, чего она ожидала.
Мы не пара. И никогда не были гребаной парой.
Я всегда лишь делал свою гребаную работу. Жаль, что Алана не может увидеть то, что есть на самом деле.
Мне требуется больше времени, чем я хочу признать, чтобы уговорить себя выползти из постели, но, в конце концов, мой урчащий желудок заставляет меня двигаться.
Проходя мимо, я бросаю взгляд на дверь ванной, отчаянно нуждаясь в душе, но знаю, что у меня не хватит сил. Вместо этого я направляюсь в коридор в надежде найти какую-нибудь еду.
Когда я, наконец, спускаюсь вниз, то нахожу Девина, Эзру и Эллиса, сидящих вокруг коробок с пиццей на вынос.
— Кто из вас, гребаных придурков, впустил ее? — рявкаю я в ту же секунду, как вхожу в комнату, не сводя глаз с каждого из них, а не с еды, в которой отчаянно нуждаюсь.
— Не я, чувак. Не смотри на меня, — говорит Девин, поднимая руки в знак капитуляции.
Я игнорирую Эллиса, потому что только один из близнецов на такое способен.
— Что? — спрашивает Эзра, как будто не может поверить, что я могу сердиться из-за этого. — Ты что, блядь, ее не видел? — Он поднимает руки, имитируя ее большую грудь, когда Эллис шлепает его по затылку. — Ай! За что?
— Ты свинья.
— Если вы не можете оценить отличные сиськи, когда они перед вами, это не моя гребаная проблема.
— Я не хочу, чтобы она была здесь. Ты понял?
— Лекарства делают тебя раздражительным. Ты должен был подумать о том, чтобы позволить ей хотя бы отсосать тебе, чувак, прежде чем выбросить ее задницу на улицу. Ай! — Эллис снова бьет его. — Я просто говорю, что ты чертовски напряжен.
— Я не хочу, чтобы она приближалась ко мне. Ты, — говорю я, указывая прямо на Эзру, — даже не приближайся к ней, мать твою.
— Я знаю, знаю, ты не делишься своими игрушками, если не участвуешь в этом.
— Один раз, Эз. Один гребаный раз.
Я закатываю глаза и хватаю коробку с пиццей с его колен, поднося кусочек ко рту.
— Эй, это мое…
— Ешь дерьмо.
Эллис подавляет смех, но Девин откидывает голову назад и смеется над удрученным выражением лица Эзры.
Я провожу ночь, снимая напряжение с парнями и надирая задницу Девину на Xbox.
Никто не упоминает слона в комнате, которым является Летти и камеры, и я не могу быть более благодарен этому, хотя это не значит, что она исчезла из моих мыслей.
Она всегда там. И так было всегда.
Но чем меньше я буду думать о последствиях всего этого с Виктором, тем лучше.
Мы до сих пор понятия не имеем, чего он пытался достичь своей маленькой шпионской миссией, так что, думаю, нам остается только надеяться, что он получил то, что ему было нужно, и на какое-то время отвалил.
В моем животе оседает страх того, что бы это ни было, это как-то связано с Ридом и его допросом парней, но я не хочу обсуждать это с ними. Девин сказал мне, что у них проблемы с поставками, в то время как Рид думает, что проблема с поставками здесь, в Мэддисон.
В чем бы ни была проблема, это действительно не мое гребаное дело.
«Вот только он втянул в это дело Летти».
Я вытряхиваю эту мысль из головы, извиняюсь, прежде чем, зевая, направляюсь в постель.
— Знаешь, твоя постель была бы приятной и теплой, если бы ты позволил ей остаться.
