Ладони Лорсанова перемещаются ниже, обхватывая за попу.
— Ох…
— Продолжай, — требует Лорсанов.
На миг он приподнимает тяжелые веки, стреляя в меня порцией раскаленного металла.
— У тебя хорошо получается.
Я не могу вдохнуть, с трудом проглатываю крошечный глоток раскаленного воздуха в спальне.
— Вот как? Может быть, достаточно?
Лорсанов толкает меня к себе.
Я упираюсь ладонями в его грудь.
Давление возрастает. Совсем-совсем жарко становится, когда моя промежность скользит по его брюкам, а сорочка с халатом задираются вверх по моим бедрам.
— Хороший потенциал, но я бы попробовал еще, чтобы оценить по-настоящему.
Мужчина проводит ладонью по моей попе вверх и вниз, снова вверх, гладит талию. Вторая ладонь ласкает напряженные плечи, гладит шею кончиками пальцев, а затем неожиданно врывается в волосы у шеи, стиснув их в кулак у кожи головы.
Чуть-чуть оттягивает к низу. Я прогибаюсь непроизвольно, продолжая удерживать себя на расстоянии. На иллюзии расстояния…
Лорсанов тянет еще, и я приподнимаюсь в бедрах, как будто встаю на носочки. Разжимает, и я с облегчением возвращаю тело в прежнюю позу, а голова так сильно кружится…
По идее, я сделала все, что должна была.
Все.
Пауза.
Я могла бы воспользоваться ею, чтобы уйти и покончить с эти. Но реакции тела совершенно чуждые, другие — иные.
Словно в меня вселилась некая темная сила, и ее очень привлекает то, что пробудили во мне касания этого мужчины.
Это не я, но она толкает меня вперед. Ладони поднимаются с быстро вздымающейся мужской груди, опускаясь на его плечи, и я тянусь за новым поцелуем сама…
Словно сошла с ума.
Внезапно мужчина притормаживает меня за плечо в сантиметре от своих губ.
— В чем дело? — дрожь в голосе выдает меня с головой.
— Лезешь с поцелуями, совсем не стесняясь. Значит, вот о чем ты подумала, когда я попросил тебя показать все, на что ты способна? — низким, чужим голосом интересуется мужчина.
— ЧТО?!
В ответ он хрипло смеется, как простуженный ворон.
— Милая, вспомни наш разговор. Мы говорили о том, чтобы проверить, какая ты хозяйка.
— А затем вы сказали, что будете ждать меня в спальне...
Ничего не понимаю!
— Да. Разве ты не видишь, что этой комнате требуется уборка? Разве не знаешь, что постель нужно расстилать?!
Моя голова идет кругом.
Я обвожу взглядом комнату, как будто вижу ее впервые, и замечаю, краснея, как разбросаны вещи повсюду — носки, рубашка, мятые брюки…
На окне шторы заправлены кое-как, а небольшой столик завален скомканными шарами бумаги, на столе стоят две или три грязные чайные чашки.
О, СТЫД!
Меня позвали прибраться, а я…
Слетаю с колен мужчины, горя от смущения.
Даже о немного ноющей ноге забываю, вылетев из комнаты пулей.
ПОЗОР!
Глава 7.
Довлат Лорсанов
Голова тяжелая, гудящая.
Пульс гулко и мощно раскатывается в висках, кровь кипит от выброса адской доли возбуждения.
Соблазн сам плыл в мои руки.
Всего-то нужно было выразиться двусмысленно, создать намек и подходящую обстановку, и девчонка сама была готова пойти на многое. На миг мне даже стыдно немного стало: я взрослый и циничный, опытный в играх не только с женщинами, но и в азартных играх, в играх на выживание, заманил в силки несмышленыша. Девушка совсем несведуща в обмане, хитрости.
Камилла все мои слова и предложения приняла за чистую монету. Ее потрясающая и откровенная искренность не могли не взволновать, не зажечь в ответ.
Ее губы слишком вкусно пахнут соблазном, запретом.
Мне мгновенно захотелось попробовать их в ответ и умело показать, как надо целоваться.
Она довольно быстрая ученица, схватывает на лету, и как она ласкалась в ответ, льнула, сопротивляясь и сгорая от желания.
Скрытый огонь разошелся по ее телу вместе с дрожью.
Еще бы немного… Еще бы самую малость…
Я сам чуть не забылся. Держать такую красавицу в руках и не хотеть большего — это просто нереальное! В таком случае нужно быть то ли монахом, то ли просто импотентом.
Но я ни тот, ни другой. У меня есть потребности, и одна из них не удовлетворялась несколько дней…
Отсюда такой мощный раскат возбуждения и полное отсутствие внимания к рамкам, барьерам и запретительным знакам.
Чуть не залез к ней под юбки, насадив хорошенько…
Познакомить бы ее с собой поближе, чтобы совсем перестала контролировать себя и начала задыхаться, постанывать…
Стоп.
Разве это похоже на взятие мыслей под контроль? Нет, скорее на потакание запретным желаниям, которые выжигают вены отравой и нашептывают всякое…
Нужно держать себя в руках.
Кажется, сегодня придется держать себя в руках в прямом смысле этого слова.
Потому что холодный душ не остудил ничуть. Закаленный, привычный к низким температурам, я едва ощутил, как капли лупили по напряженному телу. Струи стекали по коже, скользили змейками к ногам, утекали в сливное отверстие, не унося с собой ни щепотки из того, что взбудоражило.
Прохладный воздух тоже не спас. Пришлось запереть спальню и продолжить начатое девчонкой, но уже без ее участия. Наедине с собственной рукой и фантазиями, которые не поблекли даже после секундной волны удовольствия. Спазм слишком короткий и острый, послевкусие после такого способа удовлетворения — дрянное. Лучше бы к девкам сходил… Но не факт, что получил бы желаемое.
Желаемому я дал выбежать из комнаты, громко хлопнув дверью.
Вероятно, сегодня Камилла уже не явится на уборку.
Завтра?
Нет, не факт. Она упрямая и своевольная, обидчивая. Камилла может встать в позу и упрямиться, откажется выполнять работы по дому, придется снова указать ей на место, дать небольшую поблажку и снова пресечь чрезмерную активность. И так снова и снова, пока она не приучится быть послушной…
Кажется, именно этого от нее добивается отец — Зумрат Хадиевич.
Но метод выбрал…
Подталкиваемый неизвестным любопытством, я набираю его номер.
Пока телефон издает равномерные гудки, успеваю раскурить сигарету, стоя у открытого окна.
— Алло. Довлат? — слышится довольно удивленное.
— Да, это я.
— В чем причина такого позднего звонка? Проблемы с Камиллой? Уже?
— Нет, пока нет никаких проблем. С чего ты сразу подумал о проблемах?
— С того, что ты звонишь сам крайне редко и исключительно по делу. Дела мы с тобой уже обсудили. Вывод о проблемах напрашивался сам собой.
— Нет, никаких проблем.
— Это радует, — выдыхает Зумрат. — Ну, как она там? Обживается?
— Сносно. Есть на что обратить внимание.
— Проработай хорошенько, — советует отец Камиллы. — Дрянная девчонка совсем от рук отбилась! — заявляет со злостью и грустью.
— Могу я спросить, в чем дело?
— Не понимаю.
— Думаю, прекрасно понимаешь Зумрат. Ты души в своей дочери не чаял, баловал, позволял ей многое. Но сейчас въелся на нее за некое своеволие. На тебя это не похоже! В чем причина?
— Причин нет, все идет своим чередом, — фальшивым тоном ответил Зумрат.
Я чувствовал его напряжение, злость, досаду и какую-то внутреннюю борьбу.
— Хорошо. А ты подумал о славе, которая ждет девчонку?
— Не понимаю.
— Брось. Ты за танцы на нее взъелся, расползлись слухи. Думаешь, после того, как она поживет в доме у меня — человека с дурной репутацией, о твоей дочери не будут плести грязные сплетни? Скажут, что на девчонке пробу ставить негде… На что ты надеешься? Мы оба знаем, что женить на мне ты ее не собираешься. Так что ты задумал?
— У нас уговор, вот и действуй в рамках уговора.
— Я хочу знать границы допустимого.
— Если ты намекаешь, что есть соблазн запустить руки под юбку Камилле, то учти, я ее девственность проверю! — пригрозил Зумрат. — Ничего себе не позволяй. Пользуйся шлюхами…
Кажется, уже поздно говорить “не позволяй”.
Я уже кое-что себе позволил, попробовал этот запретный, сочный юный плод, и мне понравилось: понравился его вкус, цвет, запах, тактильные ощущения при контакте…
