не обязана!
— Рот закрой! Не обязана она! Ильяс на работе, так что защищать тебя некому и ты меня послушаешь! Ишь, принцесса какая, на горошине! Не постеснялась к нам в дом явиться.
Интересно, а куда мне было идти? Я наивно полагала, что мы всё-таки одна семья. Растерялась, не знала куда девать себя, пришла сюда за помощью, а она…
Я просто в осадок выпала от утреннего напора свекрови. Знала, что меня не любит, не пришлась я ко двору, но чтобы вот так…
— Я поговорила с Богданом. И вот, что тебе скажу. Вчера я была против вашего развода, а сегодня даже и не знаю, что сказать! Ты… Ты повела себя просто как…мерзавка какая-то! Обругала его, наговорила гадостей его девушке, которая, между прочим, твоя подруга!
Я смотрела на свекровь широко распахнутыми глазами и мне казалось, что она просто с ума сошла. О чём она вообще говорит? И, главное, зачем?
— Ты неблагодарная, бессовестная дрянь! И, конечно, здесь ты не останешься.
Это её заявление меня просто убило.
Я понимала, конечно, что если позвоню Ильясу Дамировичу — он поможет. Но мне не хотелось оставаться тут даже если он скажет своё веское слово. Нужно собирать вещи.
— Так. Оформит развод Богдан и скатертью дорожка! — продолжала мать моего бывшего мужа. —Сделай так, чтобы больше мы тебя не видели! На первое время тебе даст денег Богдаша, конечно, нотолько на пару месяцев, не больше. Так что ищи работу. И не вздумай что-то просить у моего Ильяса! Я тебе такое устрою… Сиротинка!
И она ушла, хлопнув дверью.
Вот так слетел с Ираиды весь налёт и блеск её хваленого воспитания.
Я молча встала, оправила рубашку, которую нашла вчера в той спальне, где ночевала раньше, и прошла в ванную. Можно хотя бы в этом доме умыться?
Меня шатало. Встала под душ, чувствуя, что в желудке собирается странная горечь. Еле успела добежать до раковины как меня вырвало.
Реакция моего организма была вполне предсказуемой. Сколько можно нервничать? Сколько ещё готов он вынести потрясений? Конечно, меня просто вывернуло от всего этого!
Я умылась, после того, как мне стало немного легче. Меня трясло, ноги плохо держали. Конечно, такой стресс не мог пройти бесследно для меня.
Но брать себя в руки придётся. Иначе я такими темпами совсем своё здоровье угроблю… Я не ожидала от свекрови такого, даже несмотря на то, что знала: она меня не жалует. Но чтобы вот так? Прямых оскорблений она себе никогда раньше не позволяла, иначе я бы не пришла сюда. Я надеялась, что она меня поймёт как женщина — женщину, но женская солидарность у неё проявилась к Анфисе…
Что на неё нашло, я просто не понимала.
Вчера мне показалось на какой-то момент, что Ираида даже прониклась моим положением, пожалела меня. А что же сегодня?
Неужели Богдан позвонил свекрови и потребовал меня выгнать? И судя по словам его матери ещё и наврал с три короба. Хотя на Богдана это не похоже. Он никогда не врал, даже в мелочах… Свекровь могла и сама насочинять…
И я тут же горько вздохнула.
Не врал он, как же!
Надя, Надя… Ты такая наивная чукотская девочка! Теперь-то я знала, что все его вечерние заседания, вал работы, конференции, командировки — скорее всего, просто прикрытие для его свиданий с любовницей. А может, даже и любовницами.
Как я могла в это верить ещё вчера?
Ладно, хватит уже себя жалеть и перебирать одно и то же.
Надо понять как дальше жить.
Я расчесалась у большого зеркала в ванной, собирала волосы в хвост и размышляла.
С жильцами моей квартиры, конечно, очень некрасиво вышло. Надо им самой перезвонить, объяснить, дать время на переезд. Куда мне самой деваться на это время?
У свекрови я точно не останусь. Значит, выхода нет — остаётся гостиница.
Этот вариант меня изначально не устраивал потому, что у моего мужа гостиничный бизнес, и в городе нас хорошо знают. И если я, жена Богдана Кантемирова, поселюсь в отеле, то через час все наши знакомые будут знать, что у нас проблемы. Но теперь, получается, вариантов нет, или…
Ренат.
Он обещал помощь.
Я думала об этом и внутри поднималось такое странное, жгучее чувство. Почему вот так бывает? Всё наоборот!
Самый близкий человек, которому ты всю себя отдала, однажды отворачивается и вышвыривает как ненужную, сломанную вещь. А другой, с которым ты, по сути, никаких отношений не имела, которому отказала, которого не принимала в расчёт — готов протянуть руку помощи.
Принять от него помощь — это дать ему надежду.
Принять от него эту помощь — значит, дать ему надежду.
Брат моего мужа вчера сказал, что любит, значит, не отступится так просто.
Поверила ли я в эти слова? Не знаю.
Раньше я думала, что тут соперничество братьев замешано. Что Ренату я нравилась только потому, что его брат меня выбрал. Может, он хотел доказать Богдану, что тоже чего-то стоит, и действовал через меня?
У них какие-то очень запутанные отношения. Вроде братья, вроде близки, но все время устраивали соревнования меж собой. Увы, этого мне было не понять, я росла одна.
Так что помощь Рената весьма сомнительна, принимать её не хотелось.
Но… почему-то мне стало чуть теплее от того, что эта помощь всё-таки есть. Хоть кто-то готов вступиться за меня в этом большом мире, который словно ополчился против.
Я закончила с умыванием и вышла в комнату. К счастью, свекровь уже удалилась.
Быстро переоделась в ту одежду, которая была на мне вчера. Подумала, что надо ехать домой, собирать вещи. Домой…
А это теперь и не мой дом вовсе. И я, в общем, что называется “сама дура виновата”. Ведь Богдан говорил мне, что готов переписать на меня квартиру, мол мало ли что… Говорил он это и до свадьбы, и после — тоже. А над брачным контрактом посмеивался, замечая, что если я ему рожу трех или четырех малышей, то этот контракт можно просто в унитаз спустить. Я не настаивала на том, чтобы переписать имущество на себя. Доверяла ему, как самой себе. И вот…
Я не родила. Зато Анфиса теперь сделает это за меня…
Спустилась вниз, приняв решение не отвечать на провокации свекрови. Оставаться в доме я, конечно, не планировала, но уйти, даже стакана воды не выпив — не смогла. В желудке были неприятные ощущения, хотя есть не хотелось, но выпить сладкий
