— Он спрашивал за тебя. Анвар, - почти шепчет.
— А ты? Что ответила? Он у себя? – я быстро задаю ей вопросы.
— Ничего не ответила. Он у себя в кабинете. Весь такой занятой.
Не сложно было понять, что Анне он не нравится. Стоит упомянуть его имя - она сразу меняется в лице. Начинает быстро, взволнованно моргать и ее уголки губ опускаются вниз.
— Я пойду к нему, - мягко касаюсь плеча Анны.
Она смотрит на меня так, будто объявили всеобщую тревогу.
— Я буду молиться за тебя дочка, - у нее столько печали в глазах.
— Все будет, хорошо, я уверена, - легко целую ее в макушку.
За моей спиной раздался сухой кашель. Оборачиваюсь, вижу Виктора. Он почти бесшумно появился на крыльце.
— О чем вы так увлеченно беседуете милые дамы? – широко улыбался.
— Ты уже знаешь, что завтра опять обещали целый день дождь? – Анна быстро переключается на него.
— Они постоянно обещают. – Рукава его рубашки закатаны по локоть, черные рабочие штаны заправлены в высокие резиновые сапоги.
Они начинают разговор между собой, пользуясь моментом – покидаю крыльцо и захожу в дом.
Быстро поднимаюсь вверх по лестнице. Подхожу к двери его кабинета. Смотрю на нее, гипнотизирую взглядом. Хочу постучаться, но почему-то долго не решаюсь, отвожу сжатую в кулак ладонь в сторону. Вспоминаю, как он был нежен со мной в последнюю, проведенную ночь. Отбрасываю плохие мысли, стучусь, открываю двери и захожу в его кабинет.
В кабинете очень чисто. Лакированная поверхность стола блестит, бумаги аккуратно сложены. Анна говорит, что пылесосит даже стены, не должно быть даже соринки, слишком Анвар привык к безупречной чистоте.
Анвар переводит взгляд на меня. Сидит возле окна в деловом костюме темно-синего цвета, закинув ногу за ногу.
Улыбаюсь ему со всей искренностью в глазах и улавливаю запах цитрусовой свежести.
Колени дрожат, но я решительно делаю шаг навстречу к нему.
— Зачем пришла? – раздается его голос. – Я просил меня не беспокоить!
— Я хотела сказать… Я беременна! – радостно восклицаю.
Он продолжает сидеть в удобном кресле и чиркать зажигалкой. Маска равнодушия отображается на его лице.
Растерянно смотрю на него в полной тишине.
— У нас будет малыш! — повторяюсь.
Он расправляет широкие плечи, встает в полный рост, подходит ближе. Устремляет повелительный взгляд на меня, приподнимая волевой подбородок.
— Тебе лучше сделать... — заявляет прямо и в один миг зрачки его графитовых глаз расширяются, заполняя всю радужную оболочку.
— Это наш малыш. Наш. Будущий. Малыш. – Чувствую, как у меня перехватывает дыхание.
— Сделаешь, как я сказал, иначе…
— Ты! Ты… — В этот момент, земля уходит из-под ног.
Идет к своему широкому письменному столу, достает из ящика пачку запечатанных купюр. Кидает на стол.
— На вот, возьми. Заплатишь врачу, чтобы все сделал чисто.
— Ты чудовище! – громко восклицаю. Подхожу ближе, хочу ударить в его каменную грудь. Он перехватывает мою руку, крепко схватив за запястье.
Склоняется надо мной, почти шепчет:
— Не нужно играть со мной в кошки-мышки. — Его голос, как ядовитая смесь. — Лучше сделай, как я сказал. Или сама знаешь, что будет.
Отпускает мою руку, подходит к окну, заправив руки в карманы и так же серьезно говорит:
— Бери деньги и без глупостей.
Внутри меня все оборвалось. Я схватилась за сердце. Острая душевная боль подобралась к горлу, пытаясь меня задушить, как тогда рука Анвара крепко обхватила мою шею.
Не знаю, как сдерживаюсь, чтобы не влепить ему звонкую пощечину. Как он может? Как он смеет?!
Отрицательно качаю головой.
— Утром поедешь в больницу. Я проконтролирую. А сейчас бери деньги и уходи! – резко разворачивается, указывает пальцем на дверь.
Горькие слезы хлынули из глаз. Катятся по щекам, губы дрожат, мир вокруг меня прекращает свой бег.
Тот самый момент, когда мало воздуха, мало солнца. Когда хрупкие струны души рвутся, разбиваются вдребезги. В один момент все рухнуло, как рушатся крепкие стены родительского дома. Лишь серая туманная поволока перед глазами.
- Никогда! Никогда! – вылетаю из его кабинета. Стремительно бегу вниз по лестнице. Выхожу из дома, в лицо ударяет свежий поток воздуха.
Почти темно, продолжаю бежать по пыльной дороге. Бегу туда, где слышится, как плещется море, шумит прибой.
Внизу живота неприятно заныло. Останавливаюсь. Пытаюсь отдышаться, щеки горят адским огнем.
У меня даже в мыслях такого не было. Как он мог, как он мог так сказать!? Подумать и даже предположить.
Все внутри разрывалось от обиды, от отчаянья. Я винила себя, что поверила Анвару, влюбилась, как кошка. Обожглась и это слишком больно. Дура! Какая я же наивная дура…
Передо мной снова расстилался пляж. Морские волны накатывают на берег, глаза слезятся, ноги становятся ватными, прогибаются под еще теплым песком.
Смотрю вдаль, где шумит вечернее море, где сгущаются рыхлые облака - вытираю слезы. Обещаю себе больше не плакать. Он не достоин моих слез. Не достоин даже маленькой слезинки.
После того, как закончились мои первые серьезные отношения – жизнь не заканчивается. Я должна взять себя в руки, быть сильной. Ради МОЕГО будущего малыша.
Тихо всхлипываю, без конца вытираю соленые слезы, хочу успокоиться и забыть обо всем, что он мне сказал. Я должна научиться жить дальше без мыслей о нем. Без мыслей об Анваре.
Я должна сохранить маленькую жизнь и мужчинам этого никогда не понять.
Я должна быть сильной. Самой сильной. Потому что он будет давить на самые слабые места. Будет угрожать, пугать еще что-либо…
Я не сдамся. Потому что материнское сердце – оно безгранично. И Анвар не догадывается, на что способна мать ради своего желанного малыша.
Возвращаюсь в холодную постель полностью опустошенная. Ложусь, накрывшись одеялом, поджав под себя колени. Лежу в пышущей горьким осадком тишине, затем слышу, как позвякивают ключи возле двери моей комнаты.
В комнату заходит Анна. Приподнимаюсь на локотки и смотрю на нее заплаканными глазами.
Она стоит в дверях, что-то шепчет. Кажется молитвы.
- Он хочет, чтобы завтра утром я поехала в больницу и… избавилась от ребенка, - процедила сквозь зубы.
Анна подходит ближе, садится на край кровати.
— Это испытание дорогая дочь. Которое, посылает нам Бог.
— Не говори мне о Боге. Не говори, - шепчу в ночной тишине.
— Он не принял ребенка, это можно понять. Но не хочется, чтобы ты повторяла моих ошибок. Я раскаиваюсь за свой грех всю свою жизнь. Корю себя, что сделала первый аборт и так не познаю счастья материнства. Никогда не смогу прижать к груди кроху, которой хотела подарить жизнь больше всего на свете.
Анна никогда не поднимала эту тему. Впервые за столько лет, говорит о своем прошлом так откровенно.
— Ты должна сохранить жизнь малышу, — подтверждает она. — Слышишь, должна! Его маленькое сердечко уже бьется. И на этот счет у меня есть план.
Часть 9
— О чем ты Анна? — растерянно смотрю на нее. Мне сложно разглядеть ее лицо, понять весь смысл сказанного. Но в один миг с ее словами в моем сердце зародилась надежда. Маленький, тлеющий огонек. Вот подует легкий ветерок и разгорится самое настоящее пламя. Следом сгорят все обиды и безнадежное отчаянье, которое скопилось в моей душе. Хочу чтобы, она как можно скорее рассказала о своем плане, о своих задумках, потому что мне в таком состоянии сложно думать. Только едкие слова Анвара, гулким эхом отдаются в моих мыслях.
— Я хочу чтобы ты уехала, где он тебя не найдет, — тихо произносит она.
— Ах, дорогая Анна, если бы это было возможно. Он найдет меня, даже если я уеду на край света. Он сильный, властный, богатый. У него большие связи. А кто я? Я против него букашка, которую можно вот так легко раздавить.
— Ты сможешь родить, построить свою жизнь.
