Но когда машина тронулась со своего места - я почти потеряла надежду, потому что еще немного и скоро наступит рассвет.
Светает. Едем по разбитой дороге, машину трясет на каждой кочке. На горизонте появляются высокие многоэтажные дома, торговые центры. Дорога утомляет, я радуюсь, когда издали вижу здание вокзала.
До этого момента мне приходилось бывать на железнодорожном вокзале всего единожды. Мне тогда исполнилось семь лет.
Наш бывший хозяин возвращался с важной деловой встречи и попросил, чтобы Виктор встретил его. Виктор взял меня с собой. Как же я радовалась поездке в город! На настоящей машине. Но город показался слишком шумным. Доносилась громкая музыка, гвалт проезжающих грузовиков. Кто-то кричал, возмущался, кто-то стоял на остановке, читал объявление и ждал свой автобус. Кто-то покупал газеты в киоске, кто-то терпеливо ждал, когда загорится зеленый цвет на светофоре. Город спешит, бежит. За этим ритмом не угнаться.
Но я запомнила эту встречу не только из-за волнующей длительной поездки, но и еще потому что бывший хозяин привез мне в подарок шоколадные конфеты в красивой обертке с нарисованной летящей ласточкой. Тогда я съела этих конфет слишком много. Мне приходилось прятать шелестящие фантики под подушкой, чтобы Анна не увидела, сколько съедено сладкого перед обедом.
Детство… Детство с ароматом спелой дыни, цветущей акации и солёного моря. Как же стремительно оно пронеслось. Теперь я сама скоро стану мамой, буду качать малютку на руках, петь колыбельную. Как же сильно я этого хочу. Какое же это счастье быть мамой. Знать, что под твоим сердцем зарождается новая жизнь.
Мы покупаем билет. Молодая, светловолосая девушка крутит мой паспорт со всех сторон. Смотрит на меня исподлобья, я нервничаю. Почему она так на меня смотрит? Что-то не так? Или она в чем-то меня подозревает, к примеру, в побеге… Нет, скорей всего – это я всех подозреваю. Мне не привычно себя так вести.
Наконец-то билет в моих руках. Желает счастливого пути. Никак не могу смириться с чувством, что я совершаю побег. Хотя я имею полное право уехать. Анвар уже высказал свое мнение – ребенок ему не нужен. Каждый раз больно вспоминать о его словах.
До поезда еще два часа. Виктор рядом, держит мою сумку с вещами, предлагает присесть “на дорожку”.
Сажусь на свободную скамейку, оглядываюсь по сторонам. Не многолюдно. Несколько человек стоят в очереди возле кассы, еще один мужчина закидывает мелочь в кофе автомат. Люди стоят, сидят ждут, посматривают на огромное табло, читая журналы или эмоционально разговаривая по телефону.
— Мне нужно ехать, — говорит Виктор.
— Будут проблемы?
— Ах, Лина! – отмахивается. – Наверное, при других обстоятельствах, ты бы никогда не уехала. А так… Большой город – большие возможности. Нашей жизни нужны перемены. — Морщины на его лице расплылись, в глазах проглядывается сожаление. Он пытается меня подбадривать.
— Мне хорошо в усадьбе, – стараюсь улыбаться. – Как ты часто называешь усадьбу? Таким красивым словом…
— Шато, - подтверждает он.
— Именно Шато. – Не сдерживаю эмоций. Крепко обнимаю его. Он хлопает меня по спине, затем протягивает сумку.
— Мне пора дочка, — грустно произносит он.
— Спасибо за поддержку! За все спасибо...
Виктор уходит, я смотрю ему вслед. Теперь, когда я осталась одна – этот город кажется таким огромным.
И мосты сожжены. Обратной дороги нет.
Анвар
– Что за…, где Ангелина!? – мой вопрос повис в воздухе.
– Я спрашиваю, где она?!
Они выстроились в ряд возле крыльца, опустив головы вниз. Никто не смотрит мне в глаза, никто не отвечает на мой вопрос. Боятся даже пошевелиться. Все застыли и ждут пока мой чрезмерный пыл утихнет.
– Анна должна знать, где она, - раздается голос Франа. Этого чертового винодела! Слишком решительного винодела. Как же меня бесит его французская физиономия. – Сегодня никто не видел Ангелину, - подтверждает он.
– Разошлись быстро! – разгоняю всех и захожу в дом. Неужели эта девчонка, с глазами, как у милого котенка сбежала? Она об этом сильно пожалеет, когда я ее найду. А я ее обязательно найду.
Обычно она просыпается рано. Постоянно крутится на кухне возле кухарки, затем приносит мне утренний кофе. Но сегодня ее нет. Нет в саду, нет на кухне. Она будто исчезла, растворилась. И сразу все стало по-другому. Мысли путаются в голове, заполняя нутро серыми красками.
Один сильный толчок и двери ее комнаты со скрипом распахнулись. Здесь тоже нет. Лишь густой запах ирисов витает в воздухе. Ее запах, который медленно проникает в легкие все сильнее и сильнее, напоминая о проведенных, страстных ночах.
Делаю шаг вперед, кровать идеально застелена покрывалом. Та самая неудобная кровать, где только она и я. То самое окно, к которому она подходила изящно, походкой львицы. Обмотавшись воздушной, как розовый зефир занавеской - широко улыбалась, пластично двигая бедрами. Не могу не восхищаться ее компактной, точеной фигурой. Жалею лишь об одном, почему я не художник.
От меня еще никогда не сбегали женщины, но в этот раз был залет. Полный залет во всех смыслах слова. Ангелина, она… Хочу чувствовать ее всю без остатка, врубить тактильные ощущения на полную мощность. Хочу ее всегда.
Как же сильно не хватает ее сладких, как зерна граната губ, ее сияющих как два малахита глаз, звонкого смеха и улыбки от которой внутри все рвется на части, переворачивается с ног на голову.
Открываю шкаф, смотрю на пустые полки. Она ушла, сбежала. И сразу так пусто. Везде тошнотворная пустота.
*Бастрад. Решила сохранить ему жизнь. Сбежала. Моя храбрая, глупенькая. Я найду тебя. Это всего лишь вопрос времени.
Спешно покидаю ее комнату. Теперь мне нужно увидеть кухарку и я вытрясу из нее душу, но все узнаю. Она все расскажет, иначе пожалеет, что совершила этот безрассудный поступок.
В мой кабинет тихо постучались.
Беру в руки коллекционное ружье, висящее на стене моего кабинета. Оружие помогает усмирить мой буйный нрав. Особенно, когда я езжу на охоту. Вот стремительно бежит горная лань, бьет копытом, затем один выстрел… Бах! И все кончено. Перезаряжаю ствол, грубо произношу:
– Войдите!
Появляется та самая кухарка, которая вечно мило перешептывается с Линой.
– Где она?
Растерялась от моего вопроса. Стоит в дверях лицо серое, губы поджаты. Боится даже взглянуть в глаза.
Нет, не скажет… даже под страхом собственной смерти. Слишком верная себе, своему делу.
Еще немного и упадет в ноги, будет стоять на коленях и молить о пощаде.
– Я же все равно узнаю где она, а тебя накажу. Тебя, всех остальных. Сильно накажу, будешь жалеть и плакаться в жилетку своему старому, как трухлявое дерево муженьку.
В ответ тишина. Безмолвно продолжает стоять неподвижно.
Обхожу вокруг нее, затем иду к столу, откладываю ружье и упираясь кулаками в гладкую поверхность стола.
– Она здесь должна появиться до вечера, это понятно?
Лицо каменное. Молчит, не реагирует на мои слова. Совершенно. Эта женщина закаленная духом и здесь нужно действовать по-другому. Нужно выждать время, иначе все насмарку.
– Пошла вон! – вне себя от злости, которая вспыхивает, где-то в области легких. – Пошла вон! – повторяюсь и бью кулаком по гладкой поверхности стола.
Она вылетает, как ошпаренная.
Вот он мой первый нокаут. Когда я не могу ждать вечера. Ангелина нужна мне сейчас. Сегодня же. Хочу увидеть ее, трясти за плечи, отругать за неповиновение. Нет, Ангелина, я тебя не отпущу. Вот так легко.
Звоню Майклу, даю распоряжению пробить все вокзалы, аэропорты. Все-все.
Он перезванивает через десять минут, сообщает номер поезда, его отправление. Понимаю, время поджимает. Цейтнот.
Бросаю все и еду. Разгоняю свой мустанг по автостраде так… Черные птицы взлетают, вздымаясь высоко-высоко к лазурному небу.
Плевать, еду на красный, вспоминаю ее нежную кожу, ее прикосновения, после которых кровь закипает в жилах и хочется нарушить сразу все правила, все запреты.
