Это переросло в зависимость. Без споров и криков не возникало возбуждения, и как следствие не настигал яркий оргазм.
Механика последовательных действий обесценила другие аспекты отношений: стерлись приятные вибрации от будничных прикосновений, размазалось тепло от честных, спокойных разговоров.
Резкие скачки кортизола, адреналина и норадреналина, как сейчас понимаю, рисовали иллюзию взаимности, дарили ощущение, что мы, несмотря на проблемы, все еще одно целое.
В спокойном состоянии между нами был некий налет безразличия, была усталость и безнадега. Мерещилось, что молчание Назара – это признак угасающей любви. Если я не чувствовала, как тело супруга вдавливает меня в кухонный стол, стену или матрас, то мнила, что перестаю его интересовать как женщина. Думала, что перестаю быть привлекательной и желанной для него, в том числе из-за «лишнего» веса, который вижу на своих боках.
Сконцентрировав внимание на проблемах тела, я не замечала психологических проблем. Не видела сколько сил супруг тратит на то, чтобы мы продолжали быть парой, чтобы я чувствовала себя счастливой с ним.
Каждый день Горский ставил в приоритет мои желания, в то время как я обесценивала его усилия постоянным недовольством и розжигом очередной ссоры, которая могла помочь мне прочувствовать его любовь физически.
Замкнутый вкруг, в который Назар вкладывал всё, а я только тратила. Своим поведением я будто вынудила Назара искать утешений в чужих объятиях.
Именно так я вижу его измену двухлетней давности. Именно так оправдываю то, что продолжаю жить с мужем и дальше.
С ребенком, который якобы сын Назара, тоже не все ясно. Прошел уже месяц, с того момента как бывшая помощница мужа заявила о родственной связи ее малыша и моего мужа. Тест ДНК так и не сделан. Баженова, по рассказам Горского, продолжает идти в отказ из-за отсутствия поступлений на её счет.
Найти место, где она прячет ребенка, тоже не удается. В доме, где она снимает квартиру, никто из соседей никогда не видел Аннет с коляской, не слышали детского плача за стенами.
Запутанная детективная история, которая с каждым днем подкрепляет мою веру в то, что муж действительно прав. Отцом ребенка является кто-то другой.
Сашка говорит, что я дура. Подруга считает, что Назар давным-давно знает правду и нагло врет мне.
— Оттого и появились этих частые задержки на работе, авралы и прочие хакерские набеги на сервера компании. Ты сама говорила, что раньше он появлялся дома не позже семи. А теперь, дай бог, в девять заезжает во двор. Я уверенна, что твой муж по вечерам ездит к Баженовой и исполняет отцовский долг.
— Но зачем ему это делать? Я не понимаю. Для чего скрывать всё?
— Потому что комфортно. Час — другой погулял с коляской, поигрался в папочку, и со спокойной совестью вернулся к красавице жене под бочок. Никаких тебе бессонных ночей и грязных подгузников.
— А мне почему не сказать правду?
— Чтобы мозги не пилила.
Возможно, я действительно глупая и слепая, как твердит подруга. Может и правда смотрю на мир сквозь розовые очки, оттого и не замечаю очевидных вещей. Но мне кажется правильным верить до последнего словам мужчины, чья фамилия вот уже пятый год вписана в мой паспорт, а не ушлой сопернице.
Возможно, будь у меня менее загруженный график, я бы постоянно рефлексировала о том, где и с кем находится муж по вечерам. Будь у меня свободное время, наверняка я бы зациклилась на словах подруги и пошла искать железобетонную «правду». Но в действительности получается, что как только мое тело принимает горизонтальное положение, я моментально проваливаюсь в сон.
— Девушка, просыпайтесь. — Улыбчивый бортпроводник трясет мое плечо. — Необходимо поднять сидение в вертикальное положение и пристегнуть ремень. Самолет идет на посадку.
— Конечно, конечно, — быстро соединяю две половины металлического замка, поднимаю опущенную спинку сидения.
Поднимаю шторку иллюминатора и смотрю на приближающиеся огни ночного города.
Самолет — самый быстрый способ попасть в нужную точку мира. Не сосчитать сколько было перелетов за мою жизнь. Но до сих пор посадка остается самой нервной частью перелёта для меня.
Момент соприкосновения шасси с посадочной полосой будоражит кровь.
В руках двух пилотов судьба сотен пассажиров. Один неверный расчет, неверное движение и огромная железная птица, касаясь земли, может рассыпаться на части или же воспламениться.
Стараюсь контролировать дыхание и не разгонять паническую атаку. Огни все ближе. Закрываю глаза и жду того самого момента.
Салон постепенно погружается в безмолвную тишину. Слышен только гул самолетных моторов. Время словно замедляется. Напряжение растет.
Ощутимый толчок. Тело дергается вперед, ремень натягивается на секунду.
Облегчение.
Открываю глаза и опять прикипаю к иллюминатору. Мы катимся по посадочной полосе. Кто-то из пассажиров в нетерпении срывается с кресел, тянется к багажному отделению над головой. Бортпроводники командуют вернуться на места.
К счастью, к самолету достаточно быстро подают трап. Октябрьский ветер пробирает до костей, моросит мелкий дождь. Бегу в здание аэропорта, прижав воротник пальто к шее.
Среди встречающих ищу глазами родного мужа. Мы не виделись две недели. Я очень соскучилась. Радость от удачного приземления улетучивается мгновенно, когда среди толпы я вижу фигуру Горского. Не своего Горского.
Серьезно, Назар? Опять занят?
Надеюсь, ты не пренебрегаешь моим доверием.
Очень на это надеюсь.
Глава 11
Каролина.
Встречаемся с Ильей взглядами. Улыбка на его лице становится шире. По мере моего приближения, Горский-младший разводит руки шире, готовясь обниматься. Закатываю глаза и отрицательно машу головой.
— Даже не начинай, — выставляю ладонь вперед, запрещая мужчине говорить. — Не хочу слышать, как Назару жаль, как он расстроен и как сильно он пытался вырваться с работы, но увы не смог. Меня уже тошнит от этих небылиц.
— Почему все модели такие злые? — Илья весело парирует вопросом мое недовольство. Бросаю в его сторону грозный взгляд. — Это точно из-за нехватки глюкозы в организме. Надо заехать в кондитерскую и купить тебе торт.
Младший брат мужа забирает мой чемодан, и мы вместе идем в сторону выхода.
— Каролина, Назар действительно очень расстроен из-за того, что не смог тебя встретить. — Качаю головой, не веря ни единому слову Ильи. — В фирме действительно какая-то жесть творится. На нас словно охоту объявили. То компьютерные взломы, то нескончаемые рейды проверок. И не только в главном офисе, но и по салонам в регионах. Как будто одновременно все инстанции копают под нас, только мы не можем понять, что конкретно они ищут. Мы же работаем в чистую.
Недовольно хмыкнув, поднимаю воротник пальто выше. Стеклянные двери разъезжаются в стороны, нас моментально обдает уличным холодом.
Воздух пропитан опасностью. Ветер усиливается его порывы поднимают мелкий мусор и пыль с асфальта, срывают пожелтевшие листья с деревьев. На горизонте появляются первые молнии и до нас долетают отдаленные раскаты грома.
Мелкие капли дождя срываются с неба.
— Вот это погодка. Прыгай скорее в машину. Надо проскочить надвигающуюся бурю.
Сняв внедорожник с сигнализации, Илья бежит к багажнику. Ныряю в просторный салон, стряхиваю с волос и пальто налипшую морось. Растираю остывшие руки, дую на холодные пальцы.
Когда Горский-младший запрыгивает в водительское кресло, первым делом он жмет кнопку «старт» на приборной панели. Из дефлекторов тут же начинает расползаться по салону теплый воздух.
— А ты подменить брата не в состоянии? Хотя бы изредка?
— Я только «за», Каро. — Илья бьет себя кулаком в грудь. — Не раз предлагал свою помощь. Вот только Нар ни за что не доверит дела большой конторы младшему брату. Не дорос я до сих пор, по его мнению, до такой ответственности. И не дорасту, судя по всему, — последнее предложение Илья говорит чуть тише, с нескрываемой обидой в голосе.
