Дождь усиливается. Молнии сверкают уже совсем близко. Когда очередная яркая вспышка электрического разряда озаряет темный салон, я невольно вздрагиваю.
— Белокурая помощница с младенцем на руках тоже числится в списке неотложных дел Назара?
Внимательно слежу за реакциями Ильи. Кадык на его шее дергается. Мужчина медлит несколько секунд, прежде чем дать ответ.
— Каро, в этот конфликт меня, пожалуйста, не впутывай, — без капли былого веселья произносит он.
— Что тебе известно? — Вцепляюсь пальцами в его правую руку. Трясу без остановки. — Она согласилась сделать тест на отцовство?
— Ни-че-го, — растягивая по слогам медленно повторяет Илья, стряхивая с локтя мою ладонь. — Ничего я не знаю. На днях видел Аннет в стенах офиса. Она была одна, без ребенка. Это всё.
— Илья, не пудри мне мозги. Я знаю, насколько вы близки с братом. Ты в любом случае знаешь больше, чем говоришь. Они были в клинике, да? Поэтому ты уходишь от ответа? Знаешь резуль…
В этот момент, как на зло, начинает трезвонить на весь салон мобильный Горского-младшего.
Поджав губы, я тянусь в карман пальто за своим смартфоном. Открываю мессенджер с надеждой узреть там весточку от мужа.
Был в сети пять минут назад. Но даже слова не написал.
— Конечно встретил, Нар. К чему вопрос? — вскидываю брови и впиваюсь взглядом во вновь улыбающегося парня.
Илья одной рукой прижимает телефон к уху, а второй пытается маневрировать в потоке машин на объездной трассе.
— Да, я вижу, что погода ухудшается. Нам осталось километров восемь примерно. — Поймав меня на подслушивании, брат мужа весело подмигивает. — Ты бы лучше не мне наяривал, а жене. Она вся извелась от того, что любимый муж опять занят и больше не шепчет ей о любви каждый час.
Толкаю Илью в плечо и кручу пальцем у виска. Тот ржёт, слушая ответ брата. Мне не удается расслышать, о чем говорит муж, так как настойчиво сигналит едущий параллельно с нами серебристый седан. Явно хочет втиснуться в нашу полосу перед следующим перекрестком.
— Да, я понял. Головой отвечаю. Как и всегда. Всё, не отвлекай от дороги, и так видимость паршивая.
Илья сбрасывает вызов и бросает мобильный на торпеду, слева от руля. Переключает дворники на усиленный режим работы. Ливень становится гуще с каждой минутой.
— Вот видишь, названая сестрица, как бы ни был занят твой суженый, а переживает за тебя как за самое ценное сокровище. Даже нагоняй мне влепил за то, что я везу тебя до дома в такую погоду.
— Всяко лучше, чем куковать в холодном аэропорту или трястись в прокуренном такси. Сбавь немного скорость, Шумахер. Не хотелось бы слететь с мокрой дороги в кювет.
Смотрю на сплошную стену дождя, стекающую по лобовому стеклу, и сильнее сжимаю в руках свой гаджет. Надеюсь, что муж всё же черкнет мне пару приятных слов пока мы с его братом находимся в пути.
Но до самых ворот участка телефон предательски молчит.
Раскаты грома и яркие вспышки молний идут непрекращающейся чередой. Выбегаю из машины и бегу на крыльцо. Машу Илье, чтобы тот бросил чемодан в машине и шел в дом. Но Горский-младший не обращает внимания на мои движения и, прикрываясь пиджаком, скачет в лакированных туфлях через ручьи водостока, чтобы открывать багажник. Подхватив чемодан, он быстро забегает вместе с ним на крыльцо под навес.
— Ну и погодка, — топчась на месте, бурчит брат мужа.
С тоской смотрю на темные окна дома. Ни в одной из комнат не горит свет. Меня ждет очередной одинокий вечер в четырех стенах родного крова.
— Поужинаешь со мной? — открываю входную дверь, — Надеюсь, Мария оставила что-то на пли…
Из глубины дома доносятся тихие гитарные аккорды. Застываю на полуслове.
— Уверен, Назар будет очень против моей компании сегодня.
Илья рукой толкает меня в спину, заставляя быстрее шагнуть в теплый дом. Следом закатывает мой мокрый чемодан и ставит в угол на резиновый коврик. Поправив пиджак и подмигнув, он резко выбегает за дверь обратно под дождь.
Дергаю лямку рюкзака и опускаю свою ручную кладь на пол. Шумно сглатываю и развязываю шнурки на ботинках. Снимаю пальто и бросаю его на комод.
Ошарашенно смотрю на лепестки роз, которыми усыпан весь коридор. Зажженные свечи, расставленные по обе стороны от цветочной тропы, указывают путь. Надо идти вглубь дома.
Осторожно ступаю по нежно-розовым, красным и белым лепесткам. Верчу головой по сторонам и не могу поверить в то, что вижу. Наш дом словно оживил те самые популярные картинки из пинтерест.
По всюду расставлены разномастные восковые цилиндры с горящими фитилями, в углах ютятся огромные букеты живых цветов. В стеклянных вазонах, усыпанных прозрачными шариками, горят маленькие гирлянды.
Звуки гитары по мере моего приближения становятся все громче. Обида и злость на не явившегося в аэропорт мужа, которую я испытывала ранее, рассеивается как дым. На их место приходит восторг и слёзы счастья.
Сворачиваю в сторону гостиной и вижу на месте нашего громадного дивана белый пушистый ковер, посреди которого накрыт импровизированный стол с двумя бокалами.
— С возвращением домой, Веснушка! — подняв голову, приветствует меня Горский.
В белой рубашке с закатанными по локоть рукавами, в темных брюках он сидит, скрестив ноги, у зажженного камина и перебирает пальцами струны гитары. Отросшая челка спадает на высокий лоб мужа, блики красного пламени отражаются в его глазах.
— Это всё для меня? — шмыгаю носом и опускаюсь на ковёр рядом с Назаром.
Скольжу рукою по мягчайшему искусственному ворсу.
— А разве тут есть кто-то еще? — улыбнувшись, переспрашивает муж.
Сжимая губы, отрицательно верчу головой. Опускаю взгляд на гитарный гриф. Не могу вспомнить, когда последний раз видела, как Назар берет в руки свой акустический инструмент. А ведь раньше, когда мы только съехались, он достаточно часто по вечерам играл на гитаре в своем кабинете.
Раньше…
Как зачарованная смотрю на умелые пальцы супруга, воспроизводящие знакомую лирическую мелодию. Наслаждаюсь треском горящих поленьев в сочетании со звуком музыкального инструмента.
На последнем аккорде Назар откладывает гитару в сторону, и я тут же бросаюсь к нему на шею.
— Я очень скучала. Последние недели были невыносимы.
Мягкие губы супруга накрывают мой рот, длинные пальцы зарываются в мокрые волосы. Он давит на затылок, я глажу его плечи. Забираюсь к любимому на колени, в попытках стать ещё ближе.
— Не пропадай так, пожалуйста. Мне одиноко без тебя, — приговариваю я, расстегивая пуговицы мужской рубашки.
— Постараюсь.
Стону от удовольствия, когда удается коснуться кожи мужа. Скольжу пальцами по напряженным мышцам пресса. Назар стаскивает с моих плеч кардиган, заползает рукой под тонкую майку. Очерчивает ребра, движется вдоль позвонков по спине.
Кусаю гладко выбритый подбородок, впиваюсь ногтями в спину.
— Эй, полегче, львица, — отстраняется Горский, запрокидывая голову.
Скольжу языком по оставленному следу.
— Наказание из-за того, что расстроил меня. — ещё один болезненный отпечаток зубов оставляю на плече Назара. — Увидеть среди встречающих Илью было очень неприятно.
— Прости.
Назар поддевает пальцами застежку бюстгальтера. Скользит под кружевной тканью, пробираясь к чувствительным местам.
— Я испугалась, что ты променял меня на Баженову.
— Что за чушь? — остановившись, хмурит брови Горский.
Волоски на коже становятся дыбом. Хожу по краю, вспоминая о другой женщине в такой момент. Но я должна сказать вслух о том, что меня волнует. Иначе это съест меня живьем.
Две недели путешествий, где я была предоставлена сама себе, где не у кого попросить помощи или совета. Я дважды блуждала по станциям метро, пока удалось совладать с паникой. Я отвыкла от времени, когда мы с Назаром можем быть порознь.
Не могу без него. Он врос мне под кожу. Он часть меня.
— Между нами все так изменилось с момента её появления.
