этом на ее лице была широкая улыбка.
Выйдя из комнаты, Валентино схватил яблоко из вазы с фруктами.
— Не выдавай все семейные секреты, capiche (ит. — понятно)?
Он подмигнул Кэт, улыбнулся и ушел.
В ее тяжелом вздохе я уловила любовную тоску.
Мой взгляд проводил его, затем вернулся к Кэт.
— Вы с ним…?
Она хихикнула, затем стала очень серьезной.
— Ты никому не должна говорить, хорошо?
Внезапно я вспомнила слова Никколо, сказанные вчера вечером:
«Руки прочь, Валентино! Занимайся тем, что трахай прислугу!»
Мне не хотелось говорить ей, что это не совсем секрет, поэтому просто кивнула.
— Унесу в могилу.
Она снова хихикнула и мечтательно посмотрела вдаль.
— Это длится уже два месяца…
— Значит… вы тайно встречаетесь?
— Я бы не назвала это «встречаться», — ухмыльнулась она.
— Вы собираетесь пожениться? — невинно спросила я.
Если они спят вместе, если уж на то пошло, это единственный достойный итог.
Катерина разразилась хохотом.
— МНЕ? Выйти замуж за Розолини? Если бы. Я бы никогда в ЖИЗНИ больше не работала.
Она снова вздохнула, на этот раз с тоской.
— Он практически член королевской семьи, а я всего лишь служанка.
Затем по лицу Кэт пробежала тень, а следом за ней и приступ гнева.
— К тому же он никогда не остепенится. Не говоря уже о том, что ВСЕ мужчины Розолини — кобели.
Затем она усмехнулась и закатила глаза.
— Но они хорошо ТРАХАЮТСЯ. Madonn, они могут отлично трахаться. — Она помахала на себя рукой. — Безусловно, это лучший секс в моей жизни.
Я покраснела, услышав ее слова.
Никто из моих знакомых не говорил так, как Кэт.
Но ее слова заставили меня снова вспомнить Дарио, стоящего над моей кроватью, когда я лежала там в своем пеньюаре… и жар от моего лица, казалось, распространился между моих бедер…
Вдруг позади меня раздался голос.
Я обернулась и увидела Филомену, стоящую в дверях.
Кэт стала красной, как свекла, когда старуха подошла к кухонному островку, где я сидела.
Филомена бросила на Кэт злобный взгляд, затем повернулась ко мне.
За спиной Филомены Кэт сделала лицо, выражение которого говорило: «О, Боже мой!», и подавила смех рукой.
Мне пришлось сосредоточиться на Филомене, чтобы тоже не разразиться хохотом.
Старуха хмуро посмотрела на меня.
— Ты должна немедленно пройти со мной во внутренний дворик.
— Да, мадам.
Филомена резко повернулась и пошла в сторону двери, из которой вышел Валентино.
Кэт скорчила еще одну рожицу, как будто не могла поверить, что попала в неприятности, но тем не менее находила это забавным.
Я нахмурилась и одновременно подавила смешок, поспешив за Филоменой.
Кэт помахала мне рукой и беззвучно сказала: «Приходи позже»!
Я кивнула:
— «Обязательно!»
Сколько бы хлопот она ни доставляла, Катерина мне очень понравилась, и я решила, что при первой же возможности навещу ее снова.
Когда я догнала Филомену, пожилая женщина сказала с сицилийским акцентом.
— Тебе не стоит с ней общаться. Она обычная вульгарная девушка, бродяжка.
— Мм, — сказала я безразлично.
Старуха остановилась и повернулась ко мне.
— Твоя мать жива?
Я побледнела от этого вопроса.
Мне не хотелось отвечать… но понимала, что не могла промолчать.
— … нет, — наконец сказала я.
— Когда она умерла?
— Когда мне было 12 лет.
Филомена изменилась в лице, и его выражение превратилось из сердитого в печальное.
Она нежно положила руку мне на щеку.
В этом жесте было столько любви… столько материнской ласки… что у меня на глазах неожиданно навернулись слезы.
— Катерина дружелюбна, да, но она оказывает дурное влияние, — сказала Филомена добрым голосом. — Ее поведение не подходит для юной леди. А ты хорошая девушка, я это знаю. И думаю, что твоя мать хотела бы оградить тебя от дурного влияния.
Я ничего не ответила. Кэт мне по-прежнему нравилась — этого уже не изменить, но нежная забота женщины была так трогательна, что мне не хотелось с ней спорить.
Она убрала руку и вздохнула.
— Плохо, что тебе приходится оставаться в этом доме убийц…
Слова прозвучали неожиданно.
Еще секунду назад мы говорили о моей новой подруге, а теперь речь шла о том, что я окружена убийцами.
— Почему же вы остаетесь здесь? — спросила я, постаравшись быть деликатной.
Она грустно улыбнулась.
— У некоторых из нас нет других вариантов, моя дорогая.
Из всего, что она говорила до сих пор, эти слова звучали наиболее правдиво…
… потому что они как нельзя лучше описывали мою жизнь.
Филомена провела меня по каменному коридору к огромному патио снаружи.
При свете дня поместье Розолини поражало своей красотой. Сразу за патио простиралась огромная лужайка, ведущая к бассейну, за которым росли лимонные деревья. За ними располагался сад c подстриженными деревьями, постепенно переходящий в виноградники.
Но ничего из этого не привлекло моего внимания.
Вместо этого мой взгляд остановился на двух мужчинах, которые пили кофе за столиком на улице: Никколо и Роберто Розолини.
Роберто был одет в еще один костюм-тройку, но на этот раз без галстука.
Никколо был одет в белую льняную рубашку и брюки. Он выглядел непринужденно и расслабленно, но я не переставала думать о его зловещем поведении, когда он допрашивал меня вчера вечером.
Я хотела убежать обратно в дом.
Но было уже поздно. Никколо услышал наши шаги и повернулся в кресле, чтобы посмотреть.
— А — ciao (ит. — привет), bella! Присаживайся, присаживайся! — сказал он, жестом указав на пустой стул слева от себя. Затем улыбнулся Филомене. — Большое спасибо, синьора, что доставили нам нашего маленького заблудшего ягненка. Grazie mille (ит. — огромное спасибо).
Женщина улыбнулась и слегка наклонила голову. Она бросила на меня последний взгляд, который я не смогла прочесть — возможно, предупреждение? Или сочувствие?
Затем она повернулась и ушла в дом.
Я села в кресло. Роберто внимательно наблюдал за мной, как бы пытаясь прочесть мои мысли.
Никколо, однако, снова стал прежним обаятельным человеком.
Только теперь я понимала, что это была маска, прикрывавшая его истинную сущность.
На этот раз я буду начеку.
— Кофе? Чай? Сок? — спросил Никколо. — У нас есть все, а чего нет, нам принесут. Что бы ты хотела?
Я попросила чай, намазывая масло на еще один кусок свежеиспеченного хлеба.
— Как спалось? Понравилась ли кровать? — с улыбкой поинтересовался Никколо.
— Все было замечательно, спасибо.
— Хорошо. Алессандра… я хотел бы тебе кое-что сказать.
У меня свело желудок. Я ожидала, что сейчас снова проявится его зловещая сторона — все эти завуалированные угрозы и темные намеки.
— … о? — произнесла я, пытаясь скрыть свой страх.
— Посмотри на свое лицо! —
