нечто опровергающее эту теорию и задумалась. Нахмурила брови, вытянула губы. — Мне что-то подсказывает, что тебе стоит больше спать и меньше заниматься.
Нехотя Торопова признала поражение и отправилась в кровать. Нас ждали спокойные выходные.
Ну, а в понедельник начался ад.
Я не любила начало недели. Нужно было вставать к первой паре, после занятий у меня в расписании стояла работа в другом конце города, поэтому я неслась как лань к своим ребятишкам. И главное — по понедельникам у нас стояли «Основы ООП».
Морозов больше не звонил. Один раз написал сообщение с просьбой пообщаться наедине, но я сразу же ответила, что не могу, и стёрла все улики. Никто не должен был догадаться о нашем контакте — этим я руководствовалась. И только в понедельник узнала, что вся группа судачила о наших с Женей отношениях.
— Сашка, а ты ничего такая, — выдал Дэн и криво подмигнул. Ни он, ни его друг красавчиками не являлись, зато могли спокойно заболтать девушку до потери памяти. Они были главными сплетниками потока. Ну и, пожалуй, Альбина с её подружкой Анжелой. Эта четвёрка была способна сочинить сказку и заставить поверить весь институт в неё. Возможно, сказывался тот факт, что Аля — родственница директора и первая красавица университета.
Конечно, на вкус и цвет, и всё же её длинные ножищи и выбеленные волосы со стервозным взглядом заставляли парней капать на пол слюной, а девчонок грызть локти от зависти.
— Спасибо, — буркнула в ответ. В аудиторию ввалилась небольшая группа студентов, и все ехидно заржали, проходя мимо нашего ряда. Я чувствовала их взгляды, и всё же понять не могла. Зато появление Зайцевой расставило всё на свои места.
— А вот и наша труженица, — процедила Альбина, когда поднималась наверх. Она на секунду остановилась и зашипела: — Каково это — раздвигать ноги за оценки? Хотя наш Евгеша ничего такой, небось, даже глаза не закрываешь, когда с ним трахаешься?
Сказать, что я обомлела — значит ничего не сказать. В шоке таращилась на довольную Зайцеву, которая продолжила шествовать к своему «пьедесталу» на самом последнем ряду, и никак не улавливала сути.
Кто мог распустить слух? Кому оно вообще было нужно?
От злости разломила пополам карандаш, который держала в руке, и с мольбой глянула на Катьку. Мне нужна была поддержка, хотелось услышать, что всё утрясётся, что меня из университета не выгонят. Что все старания были не зря.
— Убью, — грубо плюнула Торопова. Я встала в полный рост, развернувшись к пока ещё немногочисленным зрителям, и холодно отчеканила:
— Какой дебил распускает слухи про нашего препода и меня? Если я его найду, то переломаю все ноги. Если услышу ещё хоть одно идиотское высказывание, — выразительно глянула на удивлённую Зайцеву, — выбью зубы. И волосы вырву для полноты картины.
Раздался грохот захлопнувшейся двери, и все вздрогнули. Я нехотя села на место.
— Давайте отложим драки на ваше свободное от занятий время, — протрубил Евгений, бросил вещи на стул и глянул на зал, но мне казалось, что он смотрел прямо в мои глаза, в саму душу. — А у нас что, опять количество людей поубавилось? Ладно, не хотите по-хорошему, будет по-моему.
Он ловким движением вытащил ключ из портфеля и закрыл дверь в зал. В аудитории воцарилась тишина, и преподаватель со спокойной душой смог начать лекцию. Периодически со стороны коридора раздавались звуки, шум, стуки, кто-то дёргал ручку, но Евгений остался непреклонен. Он не то что не открывал, просто игнорировал помехи и беззаботно рисовал на доске.
Всё шло спокойно. Женя изредка кидал на меня задумчивые взгляды, но никаких сообщений не присылал, да и открыто не обращался. Катька половину пары мониторила страницу Кирилла в социальной сети, а вторую пыталась хоть что-то записать с доски. Светка, к нашему огромному удивлению, вообще не появилась. Уже ближе к концу первой половины я отправила ей сообщение, но ответа не последовало.
Как оказалось, в коридоре стояло около десяти человек. Они возмущённо препирались с Морозовым по поводу законности отказа в посещении занятия, на что парень невозмутимо парировал и тыкал ребят в их собственное опоздание. Одногруппники кричали, и всё же с сожалением отчалили. Мы с Катькой купили кофе и начали бомбить нашу пропажу Светку звонками.
— Ну так что, Сашка, — ко мне подошёл Макс, нахально скинул рюкзак с соседнего сидения и разместился там в вальяжной позе, — на свидание со мной пойдёшь?
Краем глаза я заметила, как напрягся Женя, сидящий за столом и заполняющий какие-то бумаги.
— Парень тебя кинул, так что ты точно свободна, — нагло продолжал он.
— Вали лучше, олух, — глухо отозвалась Торопова и вновь уставилась в свой гаджет.
— Согласна, — подтвердила я, подняла с пола рюкзак и специально принялась чистить его от невидимой грязи. — Гуляй, Макс, я не в настроении.
Но парень не унимался, развалился ещё больше и даже закинул одну коленку на подлокотник.
— А правду говорят, что ты с преподом нашим спишь?
— Вранье, — спокойно ответила и пожала плечами. — Где я, и где препод?
Он лишь хмыкнул, правда, ответить ничего не смог — с заднего ряда его позвал до боли знакомый голос.
Стас. Кто ещё мог разболтать о нашей с Морозовым связи? Кто ещё был способен на такую подлость? Либо его новая девушка Люба Ершова — главная заноза. Раньше мы с ней хорошо общались, а потом настало злополучное третье августа, и правда выплыла наружу. Она завидовала нам с Катькой — мы обе хорошо учились, все учителя ставили нас в пример. А девушка никак не могла совладать с учебным процессом, за остальными не успевала, и в итоге покупала все экзамены.
Наконец, перемена закончилась, мы продолжили процесс поглощения знаний, Женя скакал вокруг доски и рисовал схемы. Он рассказывал, правил написанное, задавал вопросы, полностью углублялся в предмет. В конце занятия, когда все встали со своих мест, Морозов предупредил о предстоящей вскоре проверочной работе.
Весь оставшийся день не происходило ничего. Конечно, ребята шушукались за спиной и тихонько ржали. Я догадывалась, о чём они сплетничали, и всё же узнавать правду не решалась. Женя сразу после окончания пары прислал сообщение и просил поговорить. В который раз. Я снова отказалась.
Вечером Катя рассказала, как Морозов допытывался у неё про мои дополнительные занятия, и «почему Архипова постоянно после пар убегает». Торопова не раскололась, ссылаясь на личную жизнь и слишком длинный нос преподавателя. А оставшуюся неделю Евгений не проявлял активности, канул, пропал. И я успела обрадоваться, если бы не одно «но»…
В пятницу мы с Катькой
