ничего ответить, ведь и сама не понимала резкой смены настроения парня.
Хотя чего уж там. Всё было ясно, как день. Он абсолютно серьезно воспринял мои слова о неготовности к риску, поэтому отправился выбирать другую жертву подкатов. И всё было бы хорошо, если бы не долбаное чувство несправедливости и тупая ревность. Конечно, в универе его никто не замечал в компании других особ, но тем не менее стало тоскливо.
Светка перестала ходить на «Основы ООП», вообще по большей части забила на учёбу и летала окрылённая любовью, прося списать хоть что-то. Отказать ей было невозможно, однако мы хотели выяснить, что за счастливец забрал сердце Ковалёвой. Девушка кокетливо хихикала, отводила взгляд и томно вздыхала. Она только смогла описать его внешность. Высокий, брутальный, с таким взглядом, что ноги подкашиваются — примерно так охарактеризовала его подруга в первый раз.
Конечно, желание посмотреть на избранника Светки сводило с ума. Мы один раз хотели проследить за ней, и даже пошли по пятам, как вдруг до нас дошло — это того не стоит. Любопытство никогда до добра не доводило. Поэтому мы спешно сели в автобус и ретировались. Ковалёва изначально не стремилась получить образование, чтоб работать. Она хотела найти достойного парня и жить счастливо, а корочки для неё были пожеланием родителей. Те обещали купить подруге квартиру после окончания института.
Мы с Катей вновь начали привыкать обходиться вдвоём. Наступил октябрь, незаметно пролетели две недели. Весь вечер воскресенья я готовилась к проверочной по «Основам ООП». После всех проведённых Женей контрольных мне удалось понять только одно — он либо чётко разграничивал работу и личное, либо попросту забил на меня. Никаких поблажек не предвиделось, как и явного завала.
В очередной понедельник мы, как и всегда, сидели с Катей на четвёртом ряду. Света по своему обыкновению опаздывала. Мы уже приготовились к самостоятельной, как вдруг мне приспичило попить горячего шоколада. Я подорвалась в холл к аппарату и ждала свой напиток, когда в здание зашла Аля — потрёпаная, в грязной куртке и штанах. Мы уставились друг на друга с явным недоумением.
— Чего смотришь? — рявкнула она угрожающе. — Я даже в таком виде выгляжу лучше, чем ты всю свою жизнь. Меня Евгеша наш позвал на приватный разговор. Так что ваши отношения закончились, уступи место победителю.
— Скорее уж профессионалке, — прошептала едва слышно, молча взяла стакан и отправилась в аудиторию.
Неужели он и правда обратил внимание на Зайцеву? Ну да, родственница директора, родители в мэрии работают, сама красотка с ногами от ушей. Правда, фальши многовато. Может, ему такие и нравятся? Я с задумчивым видом попивала шоколад, как вдруг дверь в аудиторию открылась, а внутрь вальяжно вплыла Альбина. Следом за ней, словно вихрь, забежал Евгений.
Он что, придержал этой курице дверь?
Прежде чем она села на первом ряду, блондинка ухмыльнулась, смотря прямо в мои глаза. С вызовом. Словно хотела разозлить. Я лишь беззлобно улыбнулась через силу и отсалютовала ей уже полупустым стаканчиком.
— Так, всем доброе утро, — громогласно протрубил Евгений. Он достал бумаги из портфеля и начал что-то отсчитывать. — Вот вам тетрадь для записи. После пересчёта выдам свои помеченные листы, чтоб вы не могли мухлевать. Задание общее — сейчас напишу на доске. Вы пока отмечайтесь.
Он выдал нам всё необходимое, пересчитал ещё раз и без зазрения совести дал на всё полчаса. Мы с Катей спокойно начали решать, как вдруг…
— Зайцева, подойдите ко мне, — как-то уж слишком ласково обратился к блондинке Женя и обезоруживающе улыбнулся. Что за ерунда? Всё тело окаменело.
Альбина медленно встала с кресла, повернулась к залу и посмотрела на меня с явным превосходством. Девушка модельной походкой подошла к столу преподавателя. Её бёдра выписывали график синуса, а сама она выгнулась и выставила пятую точку напоказ.
Сзади раздался шумный возглас — кто-то из парней оценил прелести блондинки и оживлённо шептал, как бы он её имел и в каких позах, если бы Зайцева обратила на него своё королевское внимание.
— И что мне с вами делать? — вздохнул Женя. Он пялился в какой-то лист на столе. Что это?
— У меня есть парочка интересных вариантов, — томно прошептала стерва, но в зале воцарилась полная тишина, поэтому её реплику услышали все.
— Хоть в одном из них вы начинаете нормально учиться? — Евгений Геннадьевич перешёл на повышенный тон и, стрельнув в меня убийственно злым взглядом, вообще принялся кричать. — Что это за самостоятельная?! Вы где такие блоки видели? Сами придумали? Или кто подсказал? Хотя стойте-ка, припоминаю, что вы на прошлой неделе сидели на первом ряду в гордом одиночестве. Так кто вас надоумил такую ересь рисовать?!
Он вскочил со стула и обратился уже ко всей аудитории.
— Ребята, вы, кажется, не понимаете ни с первого, ни со второго раза. Так вот третий — контрольный. Переписывать самостоятельные нельзя! — он буквально брызгал слюной и эмоционально жестикулировал, держа в руке кипу бумаг. Можно было догадаться, что там находились наши результаты проверочных. — Я очень разочарован! Большая часть группы написала кое-как с горем пополам на пять баллов из десяти. Это пятьдесят процентов! Товарищи, за такие баллы в итоге я смогу поставить только тройку — твёрдую и уверенную, но точно не четыре! Как я говорил ранее, четвёрка начинается с шестидясяти процентов и до восьмидесяти. Всё, что выше — пять. Пока что на десять из десяти только Архипова и Коломенцев пишут.
Мы с Катей переглянулись. Он не упомянул фамилию подруги, а это означало лишь одно — она написала плохо. Девушка с ужасом смотрела на меня и не понимала, что происходит. Может, ошибка? В следующий миг наши опасения подтвердились.
— Торопова, я вообще не понимаю, здесь ли вы? Почему вы написали на пять баллов? Вы же на красный диплом метите!
Он помотал головой, обернулся снова к Альбине, которая стояла у его стола по стойке смирно и не двигалась, лишь хлопала пушистыми ресницами.
— А вам, Зайцева, отдельный выговор. Ни одного правильного ответа! Эта информация дойдёт прямиком до директора! И меня не остановит тот факт, что он ваш дядя.
Девушка совсем уж сникла. Она молча села обратно и продолжила что-то чиркать в листе. Я положила ладонь на трясущуюся от ужаса руку Кати и чуть сжала. Подруга со слезами на глазах продолжила решать самостоятельную.
После занятия все ребята шушукались. Косо поглядывали на меня и гадали, почему же препод вдруг озверел.
— Ты это, — обратился вдруг ко мне Макс, — забудь, что я тебя на свиданку звал. Лучше Женьку
