class="p1">— Мне так жаль, что я так с тобой поступил. Я никогда, бл*дь, не прощу себя. — Что, бл*дь, я наделал? Я думал, что поступаю правильно, оставляя ее. Я был нужен ей все это время, а она ни разу не попросила о помощи. — Почему ты не позвонила? Ты же знаешь, я бы приехал. Я сделаю для тебя все, что угодно, Элла. Все, что тебе нужно сделать, — это попросить.
— Я просила тебя не бросать меня, но ты бросил. — Она пытается вырвать свою руку из моей. Я сжимаю ее крепче.
— Я не бросал тебя. Я дал тебе время. Я думал, что поступаю правильно.
Элла пожимает плечами.
— Но ты ошибся. И ты не можешь просто прийти сюда и думать, что все в порядке. Все не в порядке. Я не в порядке. Теперь ты знаешь, что я сломлена.
— Я не думаю, что мы начнем с того, на чем остановились. Нам нужно разобраться со всем, например, с твоими гребаными братьями. Но ты моя, и я не позволю никому снова встать между нами.
Наклонившись, я делаю то, что хотел сделать уже четыре года. Завладеваю ее ртом. Облизываю ее губы и толкаюсь внутрь, проникая языком в ее рот. Несколько секунд она не отвечает на поцелуй, а затем, словно из ниоткуда, ее язык вступает в дуэль с моим. Не успеваю я опомниться, как она забирается сверху, усаживаясь на меня.
Мои руки сразу же тянутся к ее заднице. Боже, я так давно хотел поласкать эту задницу. Я позволяю ей вести, позволяю ей думать, что она контролирует ситуацию какое-то время. Она надавливает своей киской на мой член. Бл*дь.
— Черт, — стону я, прерывая поцелуй. — Бл*дь, принцесса, как бы больно мне ни было говорить это прямо сейчас, нам нужно…
Мои слова обрываются, когда она агрессивно набрасывается своим ртом на мой. Она берет то, что хочет, и я готов отдать ей все. Только не сейчас, когда ее гребаные братья все еще спорят внизу. Я снова отстраняюсь; она неодобрительно хмыкает.
— Принцесса, я хочу это сделать. Правда, бл*дь, хочу, но только не сейчас, когда твои братья внизу. — Я целую ее в лоб. Я не могу прочесть выражение ее лица. Она пытается отодвинуться от меня. Обхватив ее за талию, я притягиваю ее тело к себе. Я приподнимаю бедра, чтобы мой твердый как камень член уперся в ее клитор.
Вздохи Эллы — музыка для моих ушей. Ее маленькие стоны, как гребаная симфония.
— Чувствуешь? — цежу я сквозь стиснутые зубы. Она кивает.
— Это все для тебя, из-за тебя. Мой член чертовски твердый, и я рискую кончить в штаны прямо сейчас, потому что он так сильно хочет быть похороненным внутри твоей киски. Это произойдет, Элла. Это случится. Только не сейчас.
Я нежно целую ее, надеясь, что она поняла, что я хочу сказать. То, что я не ублюдок и не могу взять ее впервые в доме ее брата, ни хрена не значит, что она меньше моя.
— Хорошо, — смущенно говорит она. — Я, наверное, все равно пойду вниз и разберусь с ними. — Я позволяю ей слезть с меня.
— Сделай мне одолжение, принцесса. Надень какую-нибудь гребаную одежду, прежде чем выходить за дверь. — Стоя, я не пытаюсь скрыть, что поправляю член в штанах. Она опускает глаза, и на ее смуглых щеках появляется легкий румянец.
— Просто чтобы ты знал, я и так планировала принять душ и одеться. Я сделаю это, но не потому, что ты мне сказал. — Пройдя в ванную, она захлопывает за собой дверь. Боже, мне всегда нравилась ее дерзкая искра. А теперь пойду разбираться с той бурей дерьма, которая разразится, когда я скажу им, что Элла моя.
Спускаюсь вниз по лестнице, не пытаясь скрыть, что, вообще-то, был наверху. Зак и Брэй сцепились в гостиной.
— Вы понимаете, что вы оба, ублюдки, разбудили ее своими воплями, да? — Мне приходится перекрикивать их, чтобы быть услышанным.
У вас когда-нибудь было, чтобы два медведя-гризли посмотрели на вас одновременно? Да, у меня тоже, но теперь я представляю, каково это, бл*дь, на самом деле. Оба брата Уильямсоны поворачиваются и устремляют свои смертоносные взгляды прямо на меня.
Брэй смотрит на лестницу, по которой я только что спустился, потом обратно на меня. Не говоря ни слова, он подходит и обрушивает кулак прямо мне на челюсть. Черт, у него хороший правый хук. Как бы больно мне ни было, я не собираюсь с ним драться. Во всяком случае, не здесь. В спортзале, подальше от Эллы, конечно. Я знаю, что он не вложил в этот удар всю свою силу, он сдержался. Когда я поднимаю на него глаза, он ухмыляется, а потом выкрикивает кучу случайных ругательств, которые заставили бы покраснеть моряка. Вот от кого Элла набирается этих непристойностей.
Наконец, он перестает ругаться, а затем говорит:
— Рад видеть, что ты наконец-то нашел свои яйца, засранец. С ней все в порядке? — Он показывает головой в сторону лестницы. Я слегка киваю. Этот ублюдок знает, что происходит с Эллой, и ничего не говорит. Я щурю на него глаза. Вот-вот спрошу, как давно он это знает и что именно… Он знает, что она резала себя? Потому что это единственное, что я могу придумать, чтобы объяснить все эти крошечные, тонкие шрамы вдоль и поперек ее запястий.
Но меня прерывает дуло «Глока», направленное мне в голову. Я не боюсь. Он не выстрелит в меня. По крайней мере, я надеюсь, что не выстрелит. Я знаю его так же хорошо, как и себя, поэтому на девяносто процентов уверен, что этот ублюдок не выстрелит.
— Какого хрена ты до сих пор таскаешь с собой «Глок»? — спрашиваю я. Брэй встает между нами.
— Братан, убери эту штуку, — говорит Брэй Заку, когда я пытаюсь отпихнуть его в сторону.
— Убери свою задницу. Мы не будем переживать еще два месяца твоей комы, когда ты снова получишь пулю. — Мне приходится прилагать больше усилий, чтобы сдвинуть его.
— Назови мне хоть одну причину, по которой я не должен пристрелить тебя прямо сейчас? — рычит на меня Зак.
Элла
Я быстро принимаю душ и одеваюсь. Не торопясь, наношу макияж на запястья, следя за тем, чтобы он лег ровно. Я все еще не могу поверить, что Дин их видел. Я никому не позволяю их видеть, никогда. Обычно я так тщательно скрываю эти шрамы. Я затаила дыхание,
