– И комары кусают за задницу, – огрызаюсь я от обиды, что мне такое решение по крыше и в голову не приходило.
– Беда, территория обработана от кровососов. Но я всегда готов накрыть твою задницу своим телом… – выдаёт главный кровосос, которого почему-то с участка не удалили.
Закатываю глаза. Неисправим. И как ему серьёзную должность-то доверили?
Вот так послушаешь и в жизни не поверишь, что он владелец какого-то там холдинга.
– Не надо жертв, мне ещё нужно успеть в шиномонтаж здесь у вас. Он до восьми. Так что любование звёздами отменяется.
Генералов поднимает брови:
– Не хочу тебя расстраивать, но по выходным у них обед с субботы по воскресенье… – травмирует меня он.
– Офигеть! Им, что, деньги не нужны?
Артём пожимает плечами:
– Сейчас лето, половина посёлка разъехалось по отпускам. Кому надо, сделают или в будни, или в городе.
– Скотство какое… – ною я.
– Так что времени у тебя достаточно, – ни капли не сочувствует мне Генералов.
– И всё равно не прельщает, – вру я. – Наши посиделки кончатся тем, что я сброшу тебя с крыши.
– Ну… – тянет он. – Если вместо того, чтобы насладиться красивым видом, попивая прохладительное, тебе хочется в мокром шмотье по самой духоте стоять в пробке на въезде в город…
Скунс.
И ведь правда. Сейчас там мясо на въезде. И кондёр не пашет. И Генералов наверняка заметил, что я с открытыми окнами ехала…
– Я обещаю вести себя хорошо… – заманивает он меня.
И персики я люблю… И трусы ещё мокрые…
– Если не будешь тянуть свои грязные лапы к комиссарскому телу, – сдаваясь, предупреждаю я.
– За невыполнимые задания не берусь, – невозмутимо отвечают мне.
– Тогда я буду защищаться, – ставлю Артёма в известность.
– О защите можешь не беспокоиться, я вооружён, – похабничает он и таки получает от меня подзатыльник.
Вздохнув, я обхожу крышу и выбираю себе гнёздышко.
Диван не подходит. Генералов точно плюхнется рядом и будет приставать.
Поэтому я выбираю одно из кресел-мешков. Клёвая штука. Надо домой купить. Спина расслабляется сразу.
Правда, я не учитываю, что эти кресла – вещь мобильная, и Артём легко подтаскивает второй поближе ко мне.
Видя, что он берётся за горлышко бутылки, я протестую:
– Я за рулём!
– Полфужерчика, – искушает он. – Только чтобы остыть.
Угу, где это видано, чтобы девушки остывали после шампанского?
– Не-не… Мне проблемы с ГИБДД не нужны.
– Брось, Беда. Когда это ты стала такая правильная? Как в девятом классе химозный джин из жестяной банки за углом школы во время школьной дискотеки пить, так ты рисковая… Чем тебе «Вдова Клико» не угодила? А часа за два всё выветрится.
«Вдова»?
Блин. Ни разу не пробовала. Любопытно же.
Ирод. Настоящий Ирод.
Поскрипев зубами, даю добро:
– Только чуть-чуть.
Я старательно настраиваю себя на собранный лад. Бдительность и ещё раз бдительность. Мы себе слово дали.
Но против воли умиротворяющая обстановка расслабляет.
Медленно спадающая жара, доносящийся откуда-то запах свежескошенной травы, удобное кресло, возможность вытянуть ноги, длинные жёлтые солнечные лучи, проникающие сквозь фужер, в который, пенясь, наливается шампанское.
– И что? У тебя всегда наготове бутылочка дорогого шампанского? Мажоришь? – прищурившись на Генералова, спрашиваю, принимая узкий фужер-тюльпан на длинной, тонкой ножке.
– Вчера после ветклиники съездил и купил, – честно отвечает Артём, не парясь, что выдаёт свои планы. Дамское бухлишко не покупают, чтобы барышню позлить. Его берут, чтобы её поиметь.
Фыркаю. Ну-ну.
Можно подумать, он меня плохо знает. Я всегда была упёртая, а со времён школы мой характер только закалился.
Генералов разваливается рядом, вытянув свои длинные ноги, слегка касаясь ими моих. Но я так удачно села, что мне лень шевелиться, а на мои говорящие взгляды Артём ни фига не реагирует.
Да ну его. Пусть сидит как хочет.
Отпиваю из бокала скептически настроенная.
Обычно всё, что так разрекламировано, того не стоит. И часто типа дорогие ви́на – обычный кисляк.
Но после первого же глотка наступает благодать.
Отличная «Вдова», надо перестать жмотиться и купить себе. Всё равно дом уплыл. Могу позволить себе шикануть и скрасить горечь утраты.
Пузырьки щекочут нос, на языке слегка ягодное послевкусие. Красота.
И хитрые глаза Генералова, отпивающего из своего фужера.
Ладно. За бассейн он расплатился. Так и быть.
Но большего ему не обломится.
– Ну что? Это же лучше, чем глотать пыль на трассе? – подкалывает меня Артём.
Не найдя аргументов для возражения, я просто показываю ему язык.
Несколько минут мы молча наслаждаемся, но ударившее в голову игристое настраивает меня на болтливый лад.
– Вот скажи мне, Генералов. Что такого в школе случилось, что ты стал до меня докапываться? Ведь нормально же общались, – я сверлю его взглядом. – До седьмого класса ты вёл себя, как нормальный человек.
– А в седьмом классе у тебя выросла грудь, – шокирует меня он.
Глава двенадцатая. Заигрались
Охренев, я молча таращусь на него во все глаза.
Как бы так подобрать слова, чтобы спросить? Хотя какого хрена?
Нечего с ним миндальничать!
– То есть ты вёл себя, как конченный придурок, только потому что у меня первой из класса появилась грудь? Я правильно тебя поняла?
– Ну да, – Артём пожимает плечами, будто это само собой разумеющееся.
Я превозмогаю лень и лягаю эту сволочь!
Чего я только не думала, какие только версии не строила, а тут такой дебилизм пубертатный!
– Ты хоть представляешь, какие девочки в этом возрасте ранимые? – наезжаю я. – Комплексами обрасти ничего не стоит!
– Беда, мне было тринадцать, – будто это всё объясняет.
– Я думала, ты меня считаешь страшной, потому что я пухлая была! И как это водится у подростков, докапывался из-за того, что я соответствовала канонам! – пытаюсь я пробудить в нём совесть.
Напрасно.
На наглой морде никаких сожалений.
– Да, ты всегда была сочная, – подтверждает он и получает ещё один пинок.
Из-за того, что я дрыгаюсь слишком резко, часть шампанского выплёскивается мне на ключицы и затекает под вырез футболки, выглядывающей из-под распахнувшегося халата. Я вытираю капли пальцами и успеваю заметить, как Артём неосознанно облизывается, глядя на это.
– Ещё скажи, что ты в меня тогда влюбился, – фыркаю я, уже чуть менее сердито.
Всё-таки меня греет неприкрытое желание Генералова.
И ему стоило бы прислушаться к интонациям в моём голосе, но он идиот и не врёт:
– Нет, но ты сидела у окна и по средам не носила лифчик. И мне твоя грудь покоя не давала.
По средам в седьмом классе была физра.
Первым уроком.
Это, видимо, чтоб детям противнее было.
Как вспомню, так вздрогну.
Но тогда я ещё могла позволить себе такую роскошь, как не взнуздываться в бюстгальтер, который был куплен, походу, на вырост и жутко натирал подмышкой.
Вот я и не связывалась с лифаком, когда нужно было лишний раз переодеваться.
Кто бы мог подумать, что такая несущественная мелочь определит наши отношения с Артёмом на целых три года. Кстати.
– Ну, хорошо, – проскрипела я, стараясь проглотить возмущение. Генералову стоило сказать, что чувства были, это хоть как-то могло бы меня примирить с его идиотским поведением и немного потешило бы моё самолюбие. – Ты был придурком в седьмом классе, но потом моя грудь никуда не делась, и всё же к девятому классу ты угомонился.
– К девятому классу я перестал быть девственником, – делая ещё глоток, ухмыляется Артём.
Офигеть! Вот это, я понимаю, раннее созревание…
– По лицу вижу, хочешь спросить, кто это согласился, – ржёт раскусивший меня Генерал.
– Вообще неинтересно, – не признаю́сь я. Вру, конечно.
– Ну-ну, – хмыкает он, но больше ничего не говорит.
