его карие глаза азартно вспыхивают.
Может, мне притвориться больной и уехать? Соврать, что у меня температура. Мама говорила, Геннадий Сергеевич панически боится всяких вирусов.
С другой стороны, зачем вообще что-то придумывать? Можно честно сказать, что я оказалась не готова к такой работе. Вот не мое это все — униформа, передник. Подай-принеси. Я современная девушка и не признаю социальное неравенство.
Ну что они мне сделают? Если вот прямо сейчас снять этот идиотский передник, повесить на стул, извиниться и уйти?
И что с того, что поздно? Главное, до станции добраться, а там электрички ходят до одиннадцати вечера. Я помню расписание.
Демьян поднимается из-за стола.
— Спасибо, мама. Скажи Ангелине, чтобы принесла чай в комнату. И не мешайте мне, я буду работать над проектом, его завтра надо сдать.
Я почти задохнувшись смотрю ему вслед.
«Скажи Ангелине». А меня здесь нет? Я пустое место?
Судя по виду Вишневских, не одна я в шоке. Они переглядываются, Геннадий Сергеевич демонстративно хмыкает и качает головой.
— Не обращай внимания, Ангелина, — натянуто улыбается Анна Александровна, — Демьян в последнее время на взводе.
— Он оборзевший в последнее время, — сухо осаживает ее Вишневский, — при твоем полном попустительстве, Аня!
— Давай потом поговорим, дорогой, — мягко пресекает его жена и многозначительно добавляет: — Не здесь…
Вишневский снова хмыкает, но замолкает, а Анна обращается ко мне с приветливой улыбкой:
— Ангелина, попроси на кухне, чтобы приготовили чай для Демьяна. Отнесешь ему наверх, ты же помнишь, где его комната?
Еще бы мне не помнить. Запомнила на всю жизнь. Молча киваю и плетусь на кухню. Когда чай готов, мне вручают поднос, и я поднимаюсь по лестнице.
Иду медленно, чтобы не уронить поднос. Он довольно тяжелый — чайник с чаем, лимон, мед, джем, булочки. И печенье в форме звездочек.
Подхожу к двери, стучу ногой. Логично, раз у меня заняты руки.
Тишина. Стучу еще раз, погромче. Тихо.
Ставлю поднос на пол, открываю дверь и вхожу внутрь. Демьяна нигде нет. Вношу поднос, и слышу раздраженный голос, доносящийся из ванной.
— Я же просил меня не беспокоить!
— Я чай принесла, — кричу в ответ, радуясь, что не придется встречаться с Карениным, — я его здесь на столике оставлю.
— Сюда неси, заучка, — приказным тоном говорит Демьян. Ладно.
Глубоко вдыхаю и вхожу в открытую дверь. Оглядываюсь, размышляя куда пристроить поднос, а пока ставлю его на пьедестал.
Демьян лежит в огромной ванне-джакузи, из воды выступает его загорелый торс. Нижняя часть тела скрыта под бурлящими пенными водоворотами, которые образуются от мощных подводных струй.
Его глаза полузакрыты, руки расслаблены и раскинуты по краям ванны. На лице написано блаженство и умиротворение.
Единственное, не пойму, что это колышется в воде по центру. То выступает над водой, то исчезает. Как будто поплавок плавает над телом Каренина, только зачем ему в джакузи поплавок?
— Можешь его потрогать, — не открывая глаз лениво говорит Демьян.
— Кого? — удивленно моргаю. Внезапно накрывает догадкой, жар поднимается изнутри и бьет в голову. Щеки физически опаляет огнем.
Какая же я идиотка! Хорошо, хоть не ляпнула ничего про поплавок…
Я не смотрю на него. Не смотрю, не смотрю… Боже…
— Ладно, я пойду…
— Куда? Чай нальешь, потом пойдешь.
Поспешно отворачиваюсь и беру чайник. Наливаю в чашку дымящийся густой напиток и несу Демьяну.
— А я думал ты мне спиздела, заучка, — Демьян выпрямляется и садится под стенкой, «поплавок» прячется в воде. — Жаль. Я все-таки надеялся, что мы потрахаемся.
— Я? Когда? — невыразительно мямлю, пристраивая поднос на бортик джакузи. Здесь специально предусмотрено место, оказывается…
— Ну да. Что ты целка. А ты при виде члена чуть сознание не теряешь. Значит, правда.
— Почему ты решил, что я соврала? — выпрямляюсь, глядя в сторону. Неожиданно вокруг запястья смыкаются мокрая крепкая ладонь.
— Ну про то, что ты к нам в дом шла, спиздела же.
— Я не знала, — хочу выдернуть руку, но Демьян держит крепко, — я понятия не имела, что к вам иду. Ты Каренин, а мама работает у Вишневских. Откуда мне было знать, что вы на разных фамилиях?
— Хочешь сказать, что не знала наш адрес? — недоверчиво щурится.
— Он в телефоне записан был. Я по метке геолокации шла. Зачем мне его запоминать? А телефон пришлось отключить, на него грязь попала.
— Ты не сказала, что работаешь прислугой, — он почти обвиняет!
— А ты не спрашивал, — огрызаюсь, не переставая дергать рукой. — И я не работаю прислугой. Я только подменяю маму. Она меня попросила. Да зачем мне тебя обманывать?
— Откуда я знаю. Может ты следишь за мной.
— Что? — не могу сдержаться, издаю нервный смешок. — Ты совсем сбрендил, Каренин? Что ты о себе возомнил? Да мне плевать, кто ты и где ты живешь, ясно? И отпусти меня, а то укушу.
Наклоняюсь к запястью, демонстрируя зубы, и это срабатывает. Демьян отдергивает руку, я отскакиваю в сторону.
— Теперь синяк будет, — бормочу рассержено и растираю ноющее запястье.
— Ты все-таки подумай, заучка. Вон Гришаня твою мамку шпилит, и всем от этого хорошо. Нам тоже будет хорошо, вот увидишь.
Жар снова бьет в голову, но теперь уже от злости. Поворачиваюсь и сжимаю кулаки.
— Не смей так говорить о моей маме, — шиплю, сузив глаза.
— А то что? — насмешливо скалится Каренин. — Утопишь? Или укусишь? Так давай, я покажу, где.
— Ее личная жизнь тебя не касается!
— Правда? Даже если она протекает на моих глазах? В частности, ее активная фаза?
— Да пошел ты… — вскидываю подбородок и выхожу из комнаты, хлопнув дверью гораздо сильнее чем положено прислуге.
Я так сердита на маму! Этот говнюк наверняка засек их с управляющим и теперь будет тыкать мне при каждом удобном случае. Взрослые люди, неужели сложно сделать так, чтобы ваши отношения были не на виду?
Некоторое время стою на лестнице, хлопая себя по щекам и обмахиваясь, чтобы кровь отлила от лица. Выравниваю дыхание, а то запыхалась, как будто пробежала стометровку. И только когда немного прихожу в себя, начинаю спускаться вниз.
Демьян
Она мне до сих пор так и не дала. Вторая неделя заканчивается, ее маман скоро вернется на работу. Я слышал, как Гришаня матери радостно свистел, что Лидия закрыла больничный и с понедельника выходит в смену.
У него уже яйца распирает, ждет не дождется. Но не мне с него ржать, у нас с Гришаней общая проблема. И цель одна, только объекты разные.
Я все это время живу у родителей. Вишневский сначала косился недовольно, вчера прямо заявил, что
