довезу в целости и сохранности.
— Я вас провожу, — поднимается на ноги Есения.
До коридора идем молча, уже у двери девушка обращается ко мне.
— Спасибо за платья.
— Постарайтесь на рабочем месте выглядеть по-деловому. Возможно, мою невесту бесит то, что на вас идеально сидит любая тряпка, — улыбаюсь добродушно.
— Такой красивой женщине, как ваша невеста, грех обращать внимания на других. Она и сама превосходно выглядит в любой тряпке. Но ваш запрос я услышала, обращу более пристальное внимание на свой гардероб.
— Просто не обращайте на нее внимание. Впредь она не будет вам досаждать.
Я выхожу из объятий этой уютной квартиры и почти бегу вниз по ступеням. Хреновый жест благородства получился. Сам загнал себя в угол.
Лишь на улице я почувствовал лёгкое облегчение когда вдохнул полной грудью свежий воздух. Мой взгляд случайно зацепился за окна их квартиры. Даже думать не хочу о том, что между сыном и этой девушкой.
Есения
Мы сидели на полу и играли в «Билет на поезд», наевшись тефтель так, что больно было дышать. Я безбожно проигрывала, но меня это не расстраивало, а вот Тимофей и Дина боролись за первое место. Мы с Полей лишь плелись в конце и наблюдали за тем, как они мило препираются и угрожают друг другу, кто таки станет покорителем Европы.
— Дети, — прокомментировала я их перепалку, и перевела взгляд на Полину, которая с улыбкой наблюдала за ними.
— Они такие смешные! — звонко смеётся Поли и, лёжа на животе, весело машет ногами. — Давай, Сеня, нам нужно отыграться!
— Эй, малявки, вы уже проиграли, — довольно потирает руки Дина. — Тим, что мы им загадаем?
— Отыгрываться поздно, — качаю головой, — Дина выиграла, Тим на втором месте, ты на третьем, и я самый лузер.
— Предпочитаешь петь или кукарекать? — усмехается Тимофей, бросив насмешливый взгляд на меня.
— Ни то, ни другое, — протестую, качая руками.
— Я знаю, что мы загадаем, — оживился вдруг Тимофей, глядя на сестру. — Сеня приедет к нам домой, да? И повторит свои деликатесы на бис?
— Эй, Сеня, я бы на твоём месте бежала от него! Он любит вкусно поесть! Сейчас не средневековье, чтобы женщина готовила жрать и детей рожала, — смеётся Полина и поворачивается на спину, ее живот щекочет брат, между ними происходит довольно смешная битва.
— И в кого ты такая умная выросла? — щекочет сестру Тим, а сам целует меня в кончик носа.
— Фу, взрослые, как не стыдно! — брыкается девчонка и хохочет.
— Я люблю готовить, каюсь, грешна. Этот пункт меня устраивает. Остальные — ну такое, — смеюсь, отмахиваясь от пункта про детей.
У меня двое младших братьев, которых я няньчила с четырнадцати. В мамочку наигралась, больше не хочу.
— Зря, — подколола меня Дина. — От любимого мужчины нужно рожать!
Я бросаю в нее уничтожающий взгляд. От любимого мужчины может и нужно, но мы с Тимом еще не там. Я вообще не уверена будем ли там. Он хороший, замечательный, но… У меня с головой проблемы. Я хочу журавля в небе.
— Так, ладно, — поднимаюсь на ноги, — дальше что?
— Эй, я не понял, а как же трое детей? — Тим улыбается и хватает меня за руку.
Вижу, что Полина очень внимательно наблюдает за нами и просто молчит.
Дина тоже напряглась, нервно собирая остатки игры.
— Я бы ответила стихами, но не при детях, — улыбнулась мило, но бросила серьезный взгляд.
Он шутит, что мы поженимся и нарожаем футбольную команду со времен университета, и до того, как мы стали вроде как парой, это было забавно. Теперь это давит на мои больные мозоли и ничуть не веселит.
Впрочем, и сильно не страшит пока. Чтоб делать детей, нужно заниматься любовью, а мы пока предохраняемся стопроцентно надежно — ничем таким не занимаемся. Дальше поцелуев не заходило. Я не готова. Еще не там. И положа руку на сердце, не знаю буду ли там.
— Ну и ладно, вредная женщина, найду себе более сговорчивую, — он поворачивается к Полине и Дине и подмигивает им, улыбнувшись мальчишеской улыбкой. Я вздыхаю про себя. Потом поговорим, не при свидетелях.
Дина сбегает делать чай, Тим с кем-то переписывается, а вот Полина словно банный лист по пятам преследует меня.
— А когда вы поженитесь?
— Поль, — начинаю и замолкаю. — Мы с твоим братом только начали пытаться перейти из одной стадии отношений в другую. Мы дружили шесть лет, и я люблю его, но говорить о браке сильно рано. Понимаешь меня?
Едва ли, в четырнадцать я бы не поняла. Но я предельно честна с девочкой.
— А мне казалось, что когда сильно любят, то не так смотрят друг на друга. Даже швабра не любит папу, а вот он… Дурак! — злится девчонка и сжимает мою ладонь.
— Он любит ее, — говорю то, что девочка не хочет слышать.
Сказала то, что я сама не хотела бы слышать. Но я же не слепая, и не вчера родилась.
Я вижу его взгляд. В нем есть чувства. В ее тоже есть. Она болезненно жаждет скорее пометить его своим и устроить свою жизнь. Судя по тому, что я видела тогда в отеле, как мужчину она его совершенно не ценит, и это то, что мне не понять. Как можно изменить такому как Новицкий?
— Я уже взрослая, мне мама не нужна. Я же знаю, что он женится только из-за того, что у меня такой критичный возраст.
Я удивлённо смотрю на Полину и не знаю, что ответить. Откуда у ребенка такое предположение?
— Однажды я подслушала разговор папы и дяди Володи. Понимаешь, он думает, что Лера будет хорошей мачехой. И самое противное: думает, что мы цапаемся по приколу. Она скользкая и всегда при нем заботливая и пушистая, но какая она за его спиной, ты видела!
— Я видела, — подтверждаю. И хмурюсь. — Да, он упоминал…
Вспоминаю неожиданно свое собеседование.
— Он предлагал мне работу твоей гувернанткой. А я тебя видела всего раз, на первом курсе, когда ты к Тиму в универ заходила, запомнила маленькой девочкой… Теперь же вся картина складывается.
Я задумчиво тру кончик носа. Вредная привычка с детства. Всегда так делаю, когда нервничаю.
— Слушай, но ведь глупый повод жениться, оправдывая это потребностью дочери в матери. Какая там мать-то?
— Эй, отмотай на несколько фраз назад. Что тебе предлагал мой отец? — едва не пищит девчонка и сжимает мое запястье.
— Стать твоей нянечкой, — усмехаюсь. — Заинтересовалась?
— Сень, зачем тебе нудятина в офисе? Соглашайся быть моей няней. Помоги избавиться от швабры. Мы докажем папуле,
