любой волк бы обделался от такого зрелища.
Луиза таращится на меня ошалевшим взглядом. Её грудь всё ещё вздымается в каком-то гипнотическом ритме. Соберись уже! Нашёл время пялиться.
— Ты что, прикалываешься? — выдавливает она сиплым голосом, сжимая и разжимая кулаки.
— Не, просто ситуация угарная, — качаю головой с усмешкой. — Сначала ты была на дереве, как испуганная белка, а потом — бац! И уже на мне валяешься. Твоё лицо надо было видеть, бесценно.
Замечаю, как уголки её губ подрагивают, сдерживая улыбку.
— Ну… может, это и правда немного смешно, — признаёт она наконец еле слышно.
— Вот! — вскакиваю на ноги и отряхиваюсь от листьев и веток.
Голова немного кружится, но я не подаю виду.
— Ну что, валим отсюда? Или ты планируешь ещё разок на меня упасть? Тогда мне надо будет, что-нибудь помягче под спину подстелить.
— Нет! — восклицает она. — Я… я больше не буду падать. Честное слово.
— Жаль, а я уже начал привыкать быть твоей личной подушкой безопасности.
Луиза фыркает и закатывает глаза, но на её губах играет улыбка. Она осторожно встаёт, отряхивая джинсы, и шагает ко мне.
— Пошли домой, герой — спаситель, — говорит она с иронией.
— Как скажешь, принцесса, — ухмыляюсь. — Только давай без экстрима больше, ладно? А то мои бедные кости не выдержат твоих полётов.
Луиза прыскает от смеха и толкает меня в плечо.
— Ой, да ладно тебе! Я же легче пёрышка.
— Ну да, конечно, — хмыкаю я. — Скажи это моему многострадальному хребту.
Мы идём по узкой лесной тропе к домику. Ночной воздух приятно холодит кожу после всех этих приключений. Адреналин потихоньку спадает. Я то и дело поглядываю на Луизу. Она выглядит уставшей, но паники в глазах уже нет.
Волосы растрепались, пряди обрамляют лицо. Такая дикая, первобытная. Так и тянет убрать прядь за ухо. Но я одёргиваю себя. Хватит, Ромео хренов.
— Ты меня сегодня удивила, — говорю, чтобы отвлечься от навязчивых мыслей.
Луиза вопросительно смотрит, приподняв бровь. В лунном свете её глаза почти серебряные.
— Ну, во-первых, ты на дерево залезла. Я б никогда не подумал, что ты так можешь. А во-вторых, ты на меня наорала. Это было… неожиданно.
Луиза опускает глаза, прикусывает губу.
— Извини. Не хотела кричать, — тихо говорит она.
— Да забей, — отмахиваюсь, пиная камешек под ногами. — Я к тому, что ты показала характер. Это круто.
Луиза удивлённо вскидывает брови, явно не ожидала такой реакции. На лице мелькает тень улыбки.
— Правда? — хрипло спрашивает.
— А то! — усмехаюсь. — Оказывается, в тебе есть огонёк. Мне это нравится.
Подходим к дому, но не хочется заканчивать разговор. Луиза уже не кажется такой отстранённой и пугливой. Хочется узнать её получше.
— Может, посидим на веранде? — говорю, останавливаясь у крыльца.
Её пальцы теребят прядь волос. Видно, что колеблется, но в глазах интерес.
— Ладно, — соглашается после паузы.
Прохладный ветер дует, забираясь под тонкий свитер. Меня колотит, обнимаю себя за коленки, пытаясь хоть как-то согреться. Рядом Итен что-то увлечённо рассказывает. Его бархатный голос окутывает, но я почти не понимаю, о чём он говорит.
Смотрю на его лицо, залитое лунным светом. Впитываю чёткие скулы, лёгкую небритость, глубокие глаза в обрамлении пушистых ресниц. Замечаю, как уголки его губ ползут вверх в лёгкой усмешке. Он реально горяч. От этой мысли внутри прям ядерный взрыв, дышать нечем.
— Эй, ты меня вообще слушаешь? — его голос выдёргивает из раздумий.
Вздрагиваю, щёки пылают.
— Прости, я… задумалась, — бормочу, спотыкаясь на каждом слове.
Итен ухмыляется, и в уголках его глаз появляются милые морщинки. Он вдруг наклоняется ко мне, и я застываю, задерживая дыхание. Его лицо так близко, что я чувствую его тёплое дыхание на коже. Его парфюм щекочет ноздри.
— Да ты вся трясёшься, — говорит он встревоженно. — Погоди.
Он поднимается и уходит в дом. Слышу удаляющиеся шаги и невольно провожаю его взглядом. Через минуту Итен возвращается с огромным пледом и нежно набрасывает мне на плечи. Его пальцы на секунду задерживаются на шее, вызывая новую волну мурашек.
— Так лучше? — спрашивает он, плюхаясь рядом, ближе, чем раньше.
Киваю, не особо доверяя своему голосу. Украдкой втягиваю запах пледа, надеясь уловить аромат Итена, и молюсь, чтобы он не спалил меня за этим.
— Я рад, что ты здесь, — говорит он после длительного молчания, разбивая тишину.
Удивлённо поворачиваюсь к нему, выискивая в его лице намёк на шутку. Но его взгляд серьёзный.
— Правда? — выдыхаю.
— Думаешь, шучу? — он мягко улыбается.
— Не знаю, — пожимаю плечами, пытаясь казаться невозмутимой, хотя внутри всё трепещет.
— Реально, принцесса. Дико рад, что ты сняла этот домик и мы познакомились.
Его слова вызывают во мне просто ураган эмоций: радость, смущение, страх — всё смешивается в одну кучу.
— Я тоже рада, что оказалась здесь, — тихо отвечаю, удивляясь собственной храбрости.
Итен смотрит на меня долгим, пронзительным взглядом. В лунном свете его глаза почти чёрные. Потом он медленно тянется и убирает выбившуюся прядь с моего лица. Его пальцы на мгновение замирают на щеке, и я невольно тянусь навстречу тёплому прикосновению.
— Луиза, — тихо произносит он.
То, как моё имя звучит из его уст, пробирает до костей. Зажмуриваюсь, боясь, что он увидит в моих глазах отражение бури, бушующей внутри. Слышу его глубокий вдох, и он придвигается ещё ближе. Его рука медленно скользит вниз по моей руке, оставляя приятное тепло, и нежно сжимает пальцы. Его ладонь шершавая и горячая, невольно переплетаю наши пальцы, кайфуя от этого простого, но такого интимного жеста.
Мы сидим, держась за руки, и смотрим на звёздное небо. Тишина между нами уютная. Слышу его ровное дыхание и грохот собственного сердца. Лёгкий ветерок играет с моими волосами. И в этот момент до меня доходит: не хочу, чтобы эта ночь, когда-нибудь заканчивалась. Хочу навсегда запомнить ощущение тепла его руки, запах ночного леса, мерцание звёзд над головой. Всё кажется таким правильным, таким настоящим.
Просыпаюсь от дикой вони гари. Глаза слезятся, горло дерёт. Что там творится внизу? Неужто пожар? Сердце колотится как бешеное. Продираю заспанные глаза, спотыкаясь, несусь на кухню. Ноги заплетаются, башка не варит ещё толком.
На пороге застываю с открытым ртом от увиденного. Полный трындец, иначе не скажешь. Луиза носится у плиты как ужаленная, вся перемазанная яйцами с головы до пят. Волосы дыбом, на лице паника. Будто под обстрел яичной артиллерии угодила.
— Да едрить твою! Сковородка дурацкая! — восклицает она, пытаясь спасти безнадёжно сгоревшее месиво.
Вонь, конечно, жуткая, глаза режет сильно.
— Доброе
