«Что с тобой случилось?! – куча плачущих смайликов. – Тебя избили? Кто?! Только напиши, и я им…»
«Что?» – заинтересовалась я.
«Объясню, что тк делать нельзя, – нашёлся Ботан и тут же накидал кучу ржущих смайлов. – Я знал, что ты мужик! Почему Зефирка-то? Зефир любишь?»
«А почему ты Ботан? – перевожу тему. – Больше подходит Болтун».
«С детства так прозвали, – отвечает он. – Из-за фамилии. Ты уже спрашивала. Склероз?»
«Душнилоз хронический. От тебя заразилась».
«Ты не позавтракала ещё?»
«Как ты догадался?»
«Ты всегда сарказмом истекаешь, как голодная. Иди съешь зефирку! Мне тоже сладкое помогает настроение поднять! И для мозга полезно».
«А вот это сомнительно, – пишу, а сама краем глаза посматриваю на холодильник. Надпись помогает преодолеть искушение во второй раз. Чтобы отвлечься от жратвы, спрашиваю Ботана: – Если мужчина изо всех сил избегает девушку, что это значит?»
«До секса или после? Это важно!»
«Дурак».
Закрываю чат и ухожу в рейд. Вижу сообщения Ботана, но не открываю. Ругаю себя – нашла кого спросить. Ботан всегда думал не той головой, что на плечах. Вижу в онлайне Чемпиона, приглашаю в рейд, но он игнорит. Пожимаю плечами. Неужели, всё ещё дуется, что тогда обошла его рейт? Разок всего вторым побыл!
– Некоторым корона кровоток в мозгу пережимает, – сообщаю Шутеру, и тот согласно тявкает.
Завершаю победой и поднимаюсь. Увидев в лапах собаки не кость, а свой кроссовок, возмущаюсь:
– Я же тебе дорогую вкусняшку купила! И вообще, как ты достал обувь из шкафа?! – Смотрю на закрытую дверь и диву даюсь: – Надо было тебя не Шутером назвать, а Копперфильдом. Ну-ка! Филя, Филя, Филя!
Шутер снова тявкает и утаскивает кроссовок под кровать. Наклоняюсь и, заметив там кедину и тапок, качаю головой.
– Все левые?! Что же мне надеть на работу?
Открываю дверь шкафа-предателя и смотрю на полупустые полки для обуви. Непокусанными остаются лишь туфли, которые я купила, сдавшись уговорам Насти. Мол, писк моды! С тех пор при виде этой пары пищали только комары.
Остроносые, на малюсеньком, как ножка бокала, каблучке, туфли намекали, что мой вес не выдержат. И я им верила. Но сегодня выбора не осталось, и я со вздохом вынула пару обуви, о которой хотела забыть.
Шутер, поняв, что ругать его не будут, как и отирать добычу, вылезает из-под кровати. Я трясу розовыми туфельками перед его мокрым носом:
– Лучше бы эти грыз!
Пёс обнюхивает их и присаживается. При виде лужи я вздыхаю:
– Шутер, мы же недавно гуляли! И вообще… Смотри, вот пелёночка!
Щенок нюхает пелёнку и присаживается уже на неё. Оставив капельку, с довольным видом смотрит на меня в ожидании похвалы. Погладив шкодливую морду, берусь за швабру, потом выхожу из дома.
У подъезда вижу скопление людей.
– Что случилось?
– Бабка с третьего померла, – вздыхает пожилая женщина. – Если бы не новенький с пятого этажа и не нашли бы. Добился, чтобы квартиру вскрыли. Говорят, у неё не было никого. Сам похороны организовал, денежки потратил. Зачем ему это? О никому не нужных государство заботится. А вот у меня триста тыщ на карточке! Отложила на похороны…
Задумываясь, уже не слушаю соседку. Так вот чем Руслан занимался? Может, он не избегал меня, а просто торопился?
Глава 13. Тук-тук-тук, сломанный каблук
Глава 13. Тук-тук-тук, сломанный каблук
Иду на работу, впервые жалея, что нельзя доехать на автобусе или маршрутке. Точнее, можно, но придётся делать две пересадки. И всё по одной остановке! В итоге с ожиданием уйдёт минут сорок, а пешком пятнадцать. Даже на этих убойных каблуках!
Убойные они не потому, что высокие. Там всего сантиметра четыре. А потому что каблуки громко цокают, привлекая всеобщее внимание, и я чувствую себя коровой на выгуле. Только колокольчика на шею не хватает.
«Ерунда! – выпрямляю спину. – Пусть думают, что я настолько в себе уверена. В конце концов, есть модели сайз плюс! Им бешеные деньги платят за то, что они свои телеса демонстрируют. Так что, Зефира, давай. Походка от бедра! Пошла, девочка!»
Представляю, что иду по подиуму, и вокруг вспышки фотоаппаратов, модельеры с пылающими взорами мечтают меня одеть, а один мужчина, что ожидает меня внизу, раздеть.
Вдруг осознаю, что моя фантазия вовсе не безлика, и у неё нос Руслана, его красивые глаза и чувственные губы. Спотыкаюсь на ровном месте и с ужасом смотрю на отлетевший каблук. Вот засада! Ковыляю дальше, переживая, что опоздаю на работу.
Люди останавливаются, смотрят вслед. О, да! Наверняка картинка великолепная – хромая корова на выгуле. А нечего было представлять себя моделью. И мечтать о красавце, на которого все вокруг слюной истекают. Рус и не посмотрит на такую, как я.
Цок. Цок. Цок.
Кажется, что все вокруг шепчутся, посмеиваюся надо мной. И даже папина фраза не спасает. Вот бы магазин обуви по пути был! Хоть вьетнамки! Впору идти босиком, но я не могу так явиться на работу.
– Зефира?
Замираю, узнавая голос. Втягиваю голову в плечи, понимая, с какого ракурса меня видел Рус. Страшно представить, о чём он думал, глядя, как пляшут мои булочки. Впрочем, таким, как он положено иметь рядом стройную знойную красавицу, подтянутую и эффектную.
Такую, как Таира.
Поэтому мне нечего стыдиться. У меня и надежды не было. Ещё неизвестно, кто первым дал мне новое прозвище.
Оборачиваюсь и говорю мужчине, следующему за мной:
– О, вы теперь снова разговариваете с Годзиллой?
Он прячет улыбку, но блеск его глаз выдаёт веселье. Подозрения, кто придумал прозвище, усиливаются. Наверняка, Руслан терпеть меня не может, раз так себя ведёт. Может, и насчёт старушки, в похоронах которой он участвовал, я ошиблась. В нашем доме постоянно кто-то съезжает, кто-то въезжает.
– Поднимите ногу, – вдруг приказывает мужчина.
У меня перед внутренним взором возникает картинка, как Годзилла в кино лапой давит людей. Прищуриваюсь с подозрением:
– Зачем?
Он вдруг опускается передо мной на одно колено и осторожно обхватывает длинными пальцами мою лодыжку. Я замечаю, как людей вокруг нас становится всё больше, но Руслан не обращает внимания на зрителей. Приподнимает мою ногу, и я, покачиваясь, хватаюсь за его плечо, чтобы не упасть.
Мужчина замирает на миг, будто моё прикосновение его обжигает, а затем снимает туфельку.
– Держитесь лучше, – говорит мне и отламывает каблук. Надевая туфельку на мою стопу, неожиданно спрашивает: – Почему вы назвали себя Годзиллой? Это забавно, конечно. Но я не вижу сходства.
Теряю дар речи. Он издевается? Троллит?
Руслан отпускает мою лодыжку, а кожа в том месте, где сжимали его пальцы, до сих пор пульсирует. На миг я ощутила себя принцессой из сказки.
«Только зовут меня не Золушкой, а Годзиллой», – напоминаю себе.
Переступаю с ноги на ногу. Удобнее, чем на одном каблуке точно. А о том, что теперь не буду привлекать столько внимания, вообще молчу.
– Извините, что испортил ваши туфли.
– Спасибо, – благодарю искренне. И зачем-то добавляю: – И не надо извинений. Я ненавидела их.
Он удивлённо приподнимает брови:
– Так зачем надели?
Не говорить же, то это последняя пара обуви? Смотрю на часы и выдыхаю:
– Я опаздываю!
Спешу к центру, надеясь, что Руслан отстанет, но он идёт рядом со мной. Показывает мне каблук:
– Я отдам их в ремонт, – и достаёт из кармана второй.
При мысли, что Рус видел, как я его сломала и потом ковыляла, хочется провалиться сквозь землю. Отвечаю резко:
– Не нужно. Они привлекают слишком много внимания.
– Разве это плохо?
– В моём случае да, – решаю расставить все точки над «и». – Вам бы хотелось смотреть на такую, как я?
– Мне всегда приятно вас видеть, – спокойно отвечает мужчина и, оставив меня в недоумении, идёт к группе спортсменов. – Вы на соревнования? Идите за мной, провожу.
