— Я не знаю, с чего начать, — сказала она, садясь в удобное кресло рядом с письменным столом.
— У меня есть кое-какой опыт, — улыбнулся доктор. — Начать можно с чего угодно. С детства, с командировки в Ирак, с лучшей подруги, с будущего на гражданке. Выбирайте.
Джолин нервно рассмеялась:
— Судя по вашим словам, разговор предстоит долгий.
— Все зависит от вас, Джолин. Вы здесь командир, я подчиненный. Вы ведущий, я ведомый.
Ей было страшно начинать этот разговор, и они оба это знали. Но Джолин один раз уже позволила себе подчиниться страху. Не помогло.
— Люди видят мой протез и думают, что проблема в этом. Но я потеряла гораздо больше, чем ногу. Иногда я просто не представляю, кто я, и какой будет теперь моя жизнь. Быть солдатом просто. Я люблю ясные ответы.
— Почему вы пошли в армию, Джолин?
— Мне было восемнадцать, и в этом мире у меня никого и ничего не было. В том числе денег. Армия стала для меня якорем.
— Семьей.
— Да, — помолчав, согласилась она.
— Но в этой семье легко жить, правда? Устав предписывает, как действовать в любой ситуации. В этой семье нет ни обид, ни разбитых сердец. Всегда известно, кто ты и что должен делать. Если ты попал в беду, товарищи придут на помощь. Ты знаешь, что тебя не бросят.
Джолин немного расслабилась. Он понимает. Может быть, ей наконец — наконец — удастся откровенно рассказать о пережитой боли, а если она сможет рассказать ему, то расскажет и Майклу, и тогда рана, возможно, начнет заживать.
— Можно вас кое о чем спросить?
— Конечно.
— Вы были в плену. Значит, вам многое пришлось перенести. Как вы поняли, что окончательно вернулись?
— Отличный вопрос. После возвращения домой я много лет злился. Это были потерянные годы. Думаю, я понял, что начинаю выздоравливать, когда был готов помогать другим.
Джолин знала, как это происходит: ты погружаешься в пучину гнева, горя, печали или вины и просто тонешь. Она вспомнила о письмах, которые получила в реабилитационном центре, особенно об одном, от юной Сары, морского пехотинца, потерявшего ногу. Она не ответила на просьбу молодой женщины о помощи.
— Раньше я всегда помогала людям.
— Вы можете снова стать такой женщиной, Джолин.
— Ладно, — медленно проговорила она. — Я хочу начать с ночных кошмаров…
Во вторую пятницу декабря Лулу проснулась рано, пошла прямо к окну спальни и прижала нос к стеклу.
— Снега нет, — огорченно сказала она.
— Может, Господь ждет Рождественского сочельника, — сказала Джолин. — Снежное Рождество — это было бы здорово, правда?
Худенькие плечи Лулу поникли, и она отвернулась от окна.
— Я думала, сегодня не нужно будет идти в школу.
— Но ты же любишь школу, Лулу.
— Знаю… — Голос у нее был грустный. — Но сегодня я хотела быть с тобой.
Джолин подхватила младшую дочь на руки, поцеловала в щеку, потом хлопнула по попке.
— Одевайся, котенок! Придется тебе подождать моей новой красивой ноги. Ты же любишь сюрпризы, да?
— Наверное, — с сомнением произнесла Лулу.
— Хорошо. Идем будить твою сестру. Ты же знаешь, как она не любит опаздывать.
Джолин с Лулу пошли по коридору к комнате Бетси, а затем все трое спустились в кухню.
В меню значились овсяные хлопья.
— Хочу кукурузные, сладкие, — потребовала Лулу, забираясь на свой стул. — Потому что сегодня особенный день.
Джолин улыбнулась дочерям:
— Знаешь, Лулу, сегодня и правда особенный день.
В кухню вошел Майкл, растрепанный, с сонными глазами. Щетина на подбородке делала его похожим на рок-звезду.
— У тебя усталый вид, — сказала Джолин, прижимаясь к нему. Он прислонился к столу и поставил чашку, чтобы освободившейся рукой обхватить жену за талию и прижать к себе.
— Я устал. — Губы его разъехались в ухмылке. — Последнее время я мало сплю.
— Фу, гадость, — подала голос Бетси.
Лулу оглянулась.
— Где гадость?
Рассмеявшись, Джолин высвободилась. Поворот на громоздком протезе вышел довольно ловким. Она поставила перед девочками апельсиновый сок и принялась упаковывать ланчи в школу.
Майкл поцеловал девочек и пошел наверх, в душ. Непринужденность, с которой Джолин справлялась с утренними обязанностями, скрывала внутреннее волнение.
Всю неделю она старалась не думать об этом дне. Снова и снова предупреждала себя об опасности завышенных ожиданий, о том, что нужно обуздывать надежду, и, честно говоря, до сегодняшнего утра у нее неплохо получалось.
— Удачи, мама! — по очереди сказали девочки, выбегая из теплого дома на мокрую дорожку, в конце которой останавливались желтые школьные автобусы.
Джолин выходила вместе с каждой на террасу и махала рукой, пока автобус не скрывался за поворотом.
— Ну? — Майкл подошел к ней сзади, обнял, поцеловал в шею. — Готова?
Джолин повернулась к нему:
— Давно, уже несколько месяцев.
— Тогда идем.
Они сели в машину и поехали в Сиэтл. По дороге в реабилитационный центр Джолин смотрела в окно на непрекращающийся дождь. Надежда теперь казалась ей лифтом, сорвавшимся с тросов. И она летела вниз вместе с кабиной.
В холле реабилитационного центра их с Майклом ждал Конни.
— Ну-ну, прилично ходите на этом уродливом заменителе ноги.
— Вы же говорили, протез совсем не плох, — поддела его Джолин.
— Я лгал. — Конни протянул руку. — Идемте.
Втроем они пошли по широкому белому коридору к центру протезирования.
Джолин чувствовала запах пластмассы. Искусственные руки и ноги окружали ее со всех сторон.
— Здесь Джолин Заркадес! — крикнул Конни, повернувшись к подсобке.
Через секунду в кабинете появилась женщина азиатской внешности; в руках она держала протез.
Глаза Джолин широко раскрылись от удивления. Искусственная нога была изящной, почти красивой, а ступня годилась даже для туфель с каблуком.
Конни взял протез из рук женщины и опустился на колени перед Джолин. Он снял тяжелый и неуклюжий временный протез и отбросил в сторону. За несколько месяцев культя сильно съежилась, и Джолин приходилось использовать все больше и больше гелевых носков. Конни снял их все, бросая на пол, за исключением последнего, который тщательно разгладил, следя за тем, чтобы не осталось морщин. Затем вставил культю в протез.
— Ух ты! — Джолин недоверчиво покачала головой. Конечно, нога не настоящая, но очень похожа. Сделав шаг, она с удивлением отметила легкость и подвижность протеза. — У меня как будто отросла новая нога. — Сияющими глазами Джолин посмотрела на Майкла. — Теперь я могу танцевать. — Она повернулась к Конни. — А бегать?
